было, сарай воры открыли и всех кроликов переловили, да в мешке унесли. А там крольчиха, уже на сносях была, со дня на день должна была родить. Я, как себе представлю, что её в мешке тащат со всеми кроликами, и как тесно ей там, так моё сердце кровью обливается, что за люди такие? Хуже всяких фашистов они.
Елене надо было высказаться, она не раз думала так встретиться с Распутиным, посидеть и поговорить. И столько всего на душе у неё накопилось, что и не охватишь всё словами. Вот и скачут её мысли с одного случая на другой.
- Я своего отца больше всех на свете любила, для меня он эталон душевной чистоты. Хотя сам он простой деревенский мужик. И выпить он мог, и чудить мог отчаянно. Но было в нём такое, что он мог изнутри светиться. Улыбнётся своей доброй улыбкой, и другим людям от неё тепло становится.
Работал он вальщиком леса, всегда впереди всей бригады шёл. Себя в работе не жалел, люди семижильным его звали. И не всякие лесорубы хотели в его бригаде работать. Потому что и другим лесорубам он не позволял бездельничать. Ещё в молодые годы он за свою работу получил орден Ленина. Только Герой Социалистического Труда был выше его награды. А для заброшенного леспромхоза, что затерялся в Приморской тайге, и о такой мало кто знал, а тем более мечтал заработать.
Уже в двенадцать лет научил он меня ездить на мотоцикле. А тот тяжелее меня в два раза, если не больше. Но это отца нисколько не смущало: «Тут не силой, Ленка, а умом надо брать».
И приходилось мне стараться, чтобы не подвести его. Иначе нас мама обоих со свету сживёт. Тем более она за ним всегда контроль держала, особенно после получки или аванса. И тут я на мотоцикле появляюсь, сзади меня сидит Евгений Иванович. Он, уже хорошо выпивший водочки, и настроение у него отличное. Отсчитывает жене свою большую зарплату. Но та недовольно ворчит, не все деньги отдал.
- Тут, Женя, немножко не хватает денег, на что ты их потратил? Неужели потерял? – Надежда Ивановна в недоумении, хотя и так всё знает. Всё это каждый раз повторяется.
- Все деньги ушли на партийные взносы. Ты ведь сама это лучше меня знаешь! – конечно, отец здесь хитрил немного, но я думаю, что это грех небольшой. – Остальные все вопросы к Ленке, это мой адъютант. А сейчас спать и только спать.
- Как ты можешь при ребёнке такое говорить, отец называется, совести у тебя нет! Но в принципе она довольна, зарплата у неё на руках. А это приличная сумма денег, можно и потранжирить их. Куда их в тайге девать, не солить же их в кадушке. А снабжение в магазинах было по высшему классу.
Утром Евгений Иванович едет на мотоцикле на рыбалку, сзади его я сижу. Наловим мы полный таз хариуcов, да ленков, а это царская рыба, и домой скорее, а там уже мать постаралась. И стол накрытый, и бутылочка на столе стоит, праздник в доме.
Ещё отец любил за женьшенем ходить. Его в Приморской тайге немало росло. И если где-то приметит кустик, то хранил в секрете это место. До поры, до времени всё это делалось. Нельзя было корень раньше положенного срока выкапывать. Денег он больших стоил, даже дороже золота ценили его люди. А потому что здоровье и силу ни за какие деньги не купишь. А корень всё это сможет подарить тебе забесплатно. Если ты сам будешь добрым. Знали здесь и про плантацию женьшеня, что посадил в тайге легендарный гольд Дерсу Узала. Там корней несколько сотен было. По всей тайге он собирал этот чудо-корень и в одно место высаживал. На это ушла вся его нелёгкая жизнь таёжника-следопыта. А это целое состояние для одного человека. Но добрый гольд верил, что наступит хорошая жизнь. По нашим понятиям это коммунизм. Все люди будут добрыми и счастливыми. Вот тогда он и подарит людям много женьшеня, целую плантацию, чтобы все они здоровыми были и счастливыми.
«Я для людей стараюсь», – вот его слова. Хотя сам он никогда не видел много денег. Можно даже сказать, что был он нищим охотником. Для себя он брал то, что надо ему для жизни, и не больше.
- Пошли, Ленка, в тайгу, надо женьшень брать. Только чтобы никто нас не видел. И ещё только рассвет среди сопок в тумане купается, холодно ему, дрожит он там бедненький. А мы с отцом в дорогу собираемся.
Летим мы на мотоцикле по лесовозным дорогам вглубь тайги. А дальше пешком идём по распадкам, среди сопок. И вот в тени большой липы отец останавливается, дальше, Ленка, смотри под ноги. Тут ещё могут быть росточки, главное, не растоптать их. На следующий раз нам останутся.
А вот и сам его заветный корень, ему не один год. И стоит он хороших денег. Только вся задача в том, чтобы ни один корешок не сломался. Ни одна ниточка-жилка не порвалась, тогда и храниться он будет долго, а значит, и всю свою великую силу он для людей сохранит.
Заранее готовит отец из коры ему «люльку», устилает её нежным мхом. И только тогда кладёт туда корень. А копает он его долго, даже спичкой очищает корешки от земли.
- Смотри, доченька, корень на таёжного человека похож. У него и руки есть, и ноги, и голова. Такое чудо природы. Оттого и сила в нём великая. В человека она вложена, такое растение.
Кладёт отец волшебный корень осторожно в постельку из мха, затем, как одеялом, его мхом укутывает. А затем сверху прикрывает корой своё таёжное сокровище и надёжно перевязывает суровыми нитками.
- Теперь корень к транспортировке готов, Леночка. Ты у меня счастливая будешь, тут ещё маленькие корешки остались. Придёт время, и мы ещё придём с тобой сюда за твоим богатством. Хорошо запоминай это место. Мы с тобой счастливые люди, дочка. Не всякому человеку корень в руки даётся.
Отец прожил всего сорок пять лет. У него в голове образовалась опухоль. Ему сделали операцию, но ему стало ещё хуже. Скоро он умер.
Видит Распутин, что Лена уже чуть не плачет, и говорит ей:
- Не плачь, Леночка! Наверно, отец твой сейчас в раю находится. А я так своего отца почти не помню. Только первые воспоминания о нём и сохранились у меня.
Он и на фронте воевал, и награды имел. И тоже чудил немало, особенно когда выпьет. А силы он был огромной, один без всякой помощи дом строил, клал брёвна. Плотник он был отменный. И сейчас тот дом стоит. И тоже не зажился на этом свете, в сорок четыре года умер.
- Я очень бы хотела, чтобы отец мой в рай попал. Но он сам в это мало верил, потому что был коммунистом, а значит безбожником. Свято верил в идеалы коммунизма и платил большие партийные взносы. Но никогда об этом не жалел.
Мама всегда ему говорила: «Зачем тебе эта партия, Женька, что она тебе даёт в нашей жизни? Только забирает у семьи деньги, и всё!
- С такими хапугами, как ты, Надежда, мы никогда коммунизм не построим. Это вот здесь надо что-то иметь, – и по груди себя стучит огромной рукой вальщика леса. – А у тебя там пусто и на уме одни тряпки.
Потом Елена спохватилась, и ей уже ничего не надо было. Никакая бы сила не смогла её удержать.
- Там Валерия с Дашенькой: да как же они без меня одни будут? Им так тяжело без меня, если бы только это знал.
- Очень тяжело, тяжелее, чем всем остальным! Я тебе верю!
А Лена уже «летела» домой сломя голову, даже не попрощавшись с Распутиным. Он её никак не удерживал. И ему надо было от неё отдохнуть: это уже не просто Лена, а сгусток другой чужой ему энергии.
Не привык он в чьём-то энергетическом поле долго находиться. Тем более что они на данный момент все ещё разнонаправленные силы. Орбиты их планет еще только на грани их полного сближения. И сколько это сближение будет продолжаться, никому из них не известно. Может и его жизни не хватит, чтобы им сблизиться.
Сейчас он начал работу над новой книгой, и у него насчёт женщин уже сложилась своя линия поведения, кто хочет, тот и следует за ним. А не хочет, то может сойти с его орбиты. Он ни на кого не обижается и ни с кем не ругается – зачем! Лучше им расстаться друзьями: и сами женщины ценят это. И если нужна ему помощь, то всегда помогают ему. Так и должно быть в жизни.
Надо Распутину отвлечься от разных дел. И он решил завтра съездить проверить петли, что ставил на зайцев. Все сроки проверок уже давно вышли. Тем более уже снег прошёл. Потом ветер задул. Так что найти эти петли уже практически невозможно.
Не хочется ему туда тащиться по многим причинам. И главная причина, что там всего две петли стоит. Попробуй их сейчас найди, эти петли. И перспективы найти новые тропы, чтобы там охотиться, тоже нет. И ещё: то место сильно выгорело этой осенью. И прошлый раз ему пришлось долго месить снег, но нашёл он всего две заячьи тропы. Хотя раньше там много было зайцев. Ушли все зайцы, нет там для них, как говорится, кормовой базы.
Но оставлять петли на тропах тоже грех, охотники хорошо это знают. Хотя если по-другому разобраться, зимой в лесу ничего не пропадает. Другая живность даже очень будет рада такой подкормке в виде зайца, что в петле останется. Ещё и спасибо скажет. Равнодушных в той компании хищников и даже птичек не бывает. Искренне будут рады они чужому человеческому разгильдяйству.
Только не порядок это, настоящий охотник сам себе не позволит так сделать. Грех это! Надо ехать Распутину. Ехать, чтобы душа его успокоилась.
И вот уже идёт он по зимнику, старой зимней дороге, навстречу новому дню. Сейчас мороз начинает набирать свою наивысшую силу. Не хочет он уходить просто так. Полютует немного и успокоится мороз. Сильнее солнца никого в этом мире нет. Без него ничего бы не было, а они все только его спутники. Его окружение: это наряд, какой захочет к новому дню, такой он и оденет.
Здесь должен быть отворот с дороги, его перемело снегом. Но Распутин хорошо знает это место. И пришёл к выводу, что не так уж много выпало снега. Просто ветер его по-своему смёл в разные места леса. Все низины постарался и на совесть засыпал снегом, а в лесу, как плохой хозяин, оставил пустые места, не добрался туда своим веником. Да и не надо ему это. Его интерес пошкодничать, показать кто в доме хозяин, не более того.
Уже хорошо светит солнце. И книгу прошедшей ночи можно прочитать на снегу. Практически там мало что изменилось. Торопливо проскакал один колонок, и ему здесь на горелом месте делать нечего. Разве, что-нибудь с неба перепадёт, фазан, рябчик. И даже мелкая птаха его устраивает. Сейчас ему надо охватить и проверить свою территорию. А дальше видно будет.
Получается, что это даже очень хорошо, что старых следов Распутина не видать под снегом. Иначе бы колонок стал на его след. А его любопытству нет предела, и охотник он хороший. То всё бы там, как гребёнкой вычесал и даже две петли проверил. А после него там, как говорится, только пух-перо останется, не более того.
В густом мелколесье его след кое-где проявляется. И Распутин уверенно идёт в нужном направлении. В низине его след замело, но охотник знает, куда он должен его вести. И уверенно минуя заносы, идёт к краю другой рёлочки. Там должна стоять его первая петля.
Нашёл он и то место, где стояла петля, её не было. Но и следов там не видать, всё под снегом. Стал Распутин сам прочёсывать то место. Внимательно всё осматривает, потому что заяц далеко с «потасом» уйти не мог. Где-то да зацепится он за кусты. Так оно и получилось.
Видит Гришка, что торчит палка из-под снега. Потянул её и вытянул оттуда большого белого зайца. Только кончики ушек у него чёрненькие. Тот уже давно замёрз.
Да! Дважды повезло Распутину: первый раз, что заяц
