Аляска. Книга I. Вопреки запретам

always with you. Tomorrow I am leaving. We have time to think over all, that has happened today. Write to me to New York. (Пусть он будет всегда с тобой. Завтра я улетаю. У нас есть время, чтобы подумать о том, что сегодня произошло. Напиши мне в Нью-Йорк.)
Теплая тяжесть золотого литья легла в мою ладонь. Я тихо сказала:
— I'm sorry, David... (Прости меня, Дэвид…)
Он нежно прикоснулся губами к моей щеке и ушел.
Я тяжело вздохнула, погладила жука и сказала ему:
— Ну что, пойдем объясняться с родителями!
***
  Прошло совсем немного времени, и я написала Дэвиду письмо. Там были такие слова: «Мой викинг! Мне больно говорить это тебе, но… Я встретила человека, которого полюбила. Наши с тобой отношения не могут больше продолжаться. Я благодарна за твои нежные чувства… Напиши, когда мы можем встретиться, чтобы я смогла вернуть твои подарки».
Он не ответил.
В том последнем послании к Дэвиду Барберу я написала правду: ко мне пришла первая любовь.

Часть III
КРУТОЙ МАРШРУТ

Глава I
ОТАРИ
В мистике есть такое понятие — «карта любви»...
Задайте девушке вопрос: «Какой он — будущий избранник твоего сердца?» Наверняка она выдвинет множество требований к облику и манерам человека, которого готова полюбить. Но это не все. Есть еще черты внешности и характера, которым она отдает предпочтение неосознанно. О чем знает только ее душа…
Вот этот полный набор любовных требований и есть карта любви.
Если качества мужчины ей отвечают, девушка отдаст ему свое сердце. В пухлой девичьей колоде карт-ожиданий под названиями «нравится», «не нравится», «забавно», «так себе», «это только друг» и многих других карта любви — единственная. Редкий человек может ее вытянуть. Он должен быть для этого создан.
Отари был создан так, чтобы вытянуть из моей колоды именно эту заветную карту. Я встретила его, и в мою жизнь ворвалась Любовь.
***
Был конец мая, учебный год завершился. Я ожидала приезда Дэвида и готовилась к экзаменам после восьмого класса. И то и другое портило мне настроение. После тяжелого разговора с родителями о перспективе раннего замужества с американцем у меня отпала всякая охота продолжать эту историю. В конец концов, я играла в Монику не для того, чтобы создавать себе проблемы! Обстановка в доме не радовала. Мама посматривала на меня с усмешкой, отец хмурился и молчал, брат злорадно скалился. Романтика отношений с Дэвидом больше не привлекала. Все испортила серьезность его намерений… Ну, а необходимость зубрить к экзаменам правила грамматики или таблицы синусов и косинусов вообще сводила меня с ума!
В общем, я тосковала. Сидела дома и уныло листала учебники. Вечерами выбиралась в гости к своей однокласснице Ирке Цветковой. За последнее время мы с ней здорово сблизились.
После отъезда Моники у меня в классе остались две подружки — Юлька Горбова и Олька Морозова. Но потом и они исчезли: их семьи переехали в другие районы Москвы. Нужно было заводить новую подругу, а как иначе! Я стала внимательно приглядываться к девчонкам из класса и поняла: задача у меня непростая! Все одноклассницы давно определились с симпатиями-антипатиями, дружили тесными парами-троечками. В эти компании не входила только одна девчонка — Ирка Цветкова. Не то чтобы ее сторонились — просто наши сплетницы-болтушки не находили с ней общего языка. Она была тихая, скромная, держалась неуверенно. Увлекалась живописью и говорить умела только об этом. Мальчики интереса к ней не проявляли: красавицей ее назвать было трудно. Крупная и малоподвижная, девичьей грацией она не блистала. А ее маленький, как птичий клюв, носик на широком лице смотрелся довольно неказисто.
Я подумала и решила: «Пусть подругой будет Ирка! Интересно расшевелить такую тютю-матютю!»
Далось мне это легко. Ирка только выглядела нелюдимкой. На самом деле, она будто ждала, что я предложу ей дружбу. Да, правильно говорят: «Тихой девушке легче вести скромную жизнь». Но хочет ли она сама такой жизни? Ирка с радостью отвечала на все мои инициативы. Мы стали вместе ходить в кафе-мороженое «Метелица». Я научила ее танцевать. На уроках физкультуры показала кое-какие гимнастические трюки с мячом и скакалкой. Она стала двигаться намного более уверенно и раскованно. Я притащила к ней домой магнитофонные записи самых популярных зарубежных исполнителей. Легендарные хиты «From Souvenirs to Souvenirs» Дэмиса Руссоса и «Dancing Queen» группы ABBA мы крутили у нее в комнате по десятку раз! Мы менялись одеждами. Зимой я ходила на свидания к Дэвиду в Иркиной болгарской дубленке. А ей пришлась по вкусу моя кожаная куртка-пилот.
Одним словом, дружба у нас вполне сложилась. Новой подруге было со мной интересно, мне с ней — не одиноко. Так мы и провели вместе весь учебный год. 
Но теперь даже в гостях у Ирки Цветковой я не могла избавиться от уныния. Как вести себя с Дэвидом? И как наладить отношения с отцом? Эти вопросы решались разрывом отношений с влюбленным викингом. Но я слишком далеко зашла в этой игре. Для того чтобы отказать Дэвиду, мне нужна была серьезная причина. Я хотела уверенно обосновать свое решение — и для себя, и для него.
Такое обоснование искать или придумывать не пришлось: мне предоставила его сама судьба!
Воистину, жизнь многообразна! Иногда она преподносит сюрпризы, на фоне которых все проблемы разрешаются сами собой!
А все началось с того, что я стала хозяйкой собственной отдельной комнаты.
Нельзя сказать, что я не ждала этого события. К нему постепенно вела длинная череда перемен в жизни нашей коммунальной квартиры. Но в таких случаях всегда кажется, что конец ожиданию наступает внезапно.
А дело было так.
В семидесятых годах в Москве началось массовое жилищное строительство на окраинах столицы. Люди получали квартиры в Бибирево, Медведково, Домодедово, Ясенево, Чертаново. Наша коммуналка постепенно избавлялась от своих жильцов. Сначала уехала семья Айзенбергов. Их комната отошла к нам, и в ней родители устроили спальню. Потом разгульные увечные сестры Нюрка и Шурка отправились жить в Ховрино. Вопреки ожиданиям, их жилплощадь нам не отдали. Освобожденная комната долго пустовала. А потом в нее заселилась новая соседка — скромная интеллигентная девушка Алиса, секретарь-машинистка из районного комитета комсомола. Тогда мы стали ждать, когда получит квартиру семья вечно хмельного шофера Володьки. Его жена Людка усиленно хлопотала об этом. Но давать квартиру им не спешили. Прошел год, два… Мы уже отчаялись ждать. Но вот, наконец, свершилось! В конце мая Володькина семья съехала!
Отец пошел в жилищный комитет и стал робко узнавать: как исполнительная власть думает распорядиться свободной жилплощадью?
— Вам она переходит, вам! Платоновым, уважаемый! — сердито ответил, копаясь в бумагах, чиновник. — Мы бы все комнаты вашей семье отдали. Но пришлось соседку к вам подселить. Ничего не поделаешь: указание райкома комсомола! А вот другая ваша жиличка ни за что уезжать не хочет!
Он говорил об Алисе и карлице Марфуше.
Мы в семье никогда не обсуждали вопрос, который напрашивался сам собой. Почему семье Платоновых не предлагали уехать на окраину Москвы — пусть в малогабаритную, но зато отдельную квартиру? А вместо этого расширяли нашу жилплощадь в коммуналке, отселяя других жильцов?
Сейчас я понимаю: мои родители имели достаточно высокий социальный статус. Власти заботились об их комфорте. В райисполкоме, наверно, рассуждали так. Николай и Валентина Платоновы — прекрасные специалисты, руководители крупных ведомственных партийных организаций. Они должны жить в центре Москвы, недалеко от учреждений, в которых работают. К тому же — в просторной квартире. Пусть у них коммуналка, зато лучшая из всех. Соседи у них тихие, дисциплинированные — старушка и райкомовская комсомолка, они мешать не будут. А площади, отошедшие Платоновым, — велики. В новостройках таких никогда не получишь…
От этой «заботы» сильно попахивало лукавством. Но родители были довольны. Мы теперь могли жить в трех комнатах! И отец с мамой активно занялись расселением семьи. Саша перебрался в Володькины апартаменты. Родители заняли нашу большую комнату. А их спальня досталась мне.
Радостные хлопоты по обустройству жилья захватили нас всех. Мы перетаскивали мебель и вещи. Спорили, где и как их лучше расставить. Мыли окна, полы и двери. В этой суете все как будто забыли о моей истории с Дэвидом. Мама была благодарна за то, что я есть, и взвалила на меня всю грязную работу. Брат страшно радовался тому, что теперь не придется делить со мной гостиную, и весело подмигивал. А отец просто счастливо мне улыбался. Оглядывая бывшую спальню, он обнял меня за плечи:
— Тебе здесь хорошо будет, дочь. Все-таки шестнадцать квадратных метров! Только вот мебели маловато. Тахта да этажерка…
— Ничего страшного, пап! Может, тетя Наташа что-нибудь из своего отдаст! — радуясь примирению с отцом, отвечала я.
— Ах, да! — хлопнул он себя по лбу. — Надо же сказать ей, что у тебя новая комната! Вот уж она будет рада! — И пошел к телефону.
Я не сомневалась, что моя вторая мама обрадуется новоселью дочки. Но никак не ожидала, насколько деятельное участие она примет в моем обустройстве!
Тетя Наташа приехала к нам тем же вечером. Деловито прошла в мою комнату, оглядела голые стены и проворчала:
— Площадь-то большая, только как ты, девонька, без мебели жить будешь? — Помолчала, о чем-то усиленно размышляя, пошевелила губами и выдала: — Ничего, мебель я тебе куплю! Завтра поедем по магазинам и выберем все, что нужно! Подумай, как жилье свое обставить хочешь.
Я крепко обняла тетю Наташу и чмокнула ее в морщинистую щеку.
— Ладно, ладно!.. — снова проворчала она. Хотя было видно: тетя довольна — и своим решением, и моей благодарной лаской. — Что ж, я своей дочке на мебель не накопила? У меня еще и на приданое тебе будет! — И снова оглядела комнату. — Телевизор-то есть у тебя?
И здесь появилась мама:
— Телевизор в семье один, для нас с Колей. Оле он не нужен. Она в десять вечера должна спать ложиться. А то будет до полуночи кино смотреть!
Тетя Наташа поджала губы и осуждающе взглянула на маму. Она недолюбливала невестку: считала, что та плохо заботится и о своих детях, и о муже. А уж в том, что касается меня, она никогда не учитывала маминого мнения. В разговорах с ней не перечила, но все делала по-своему. Так случилось и на этот раз. Мама ушла, а тетя Наташа шепнула с видом заговорщика:
— И хороший телевизор тебе купим!
Через три дня я стояла посреди своего преображенного жилища, и душа моя пела. Несколько лет назад во время ремонта спальни отец применил новую тогда технологию отделки стен — однотонную покраску с набивным рельефным рисунком. Мама заказала для спальни желтый цвет. Получилось стильно. Теперь стены моей «солнечной» комнаты диктовали выбор точно определенной гаммы цветов внутреннего убранства. От светло-желтого до темно-коричневого. Поэтому в поисках подходящей мебели и предметов интерьера нам с тетей Наташей пришлось обойти немало магазинов. На покупки мы потратили целых два дня. Но то, что получилось из бывшей спальни, стоило наших усилий!
Я с удовольствием окинула взглядом свою первую недвижимость. Посреди комнаты стоял чешский пластиковый столовый гарнитур — последний писк моды: низенькие, шоколадного цвета, стол и