права и свободы, которые все потом обернулись против него. Можно вспомнить ещё что-то. Но этого так мало, так несоизмеримо мало по сравнению с его ошибочными, неправильными действиями или характерным для последнего царя полным бездействие, в конечном итоге приведшими к установлению в стране коммунистического режима.
О слабоволии и бездарности Николая II сказано столько, что, если честно, больше говорить об этом просто не хочется. В конце концов, он заплатил за все свои ошибки самую высокую цену – собственной жизнью, жизнью жены и всех своих детей. Несмотря на все свои ошибки, последний российский император совершенно не заслуживал такой участи – без суда и следствия быть расстрелянным вместе с семьёй, всеми, ни в чём неповинными, детьми и близкими. Убийство царской семьи большевиками, которое Николай, пусть это и звучит жестоко, организовал по большому счёту сам, привёл к этому всем своим правлением, искупило все ошибки Николая, поэтому не нам его судить и ни в коем случае не нужно демонизировать его образ. Расстрел Николая II, его семьи и домочадцев - одно из бесконечной вереницы преступлений большевиков. Когда встал вопрос об отречении Николая, его не поддержал почти никто. Наверное, это очень страшно, когда ты просто до смерти надоел стране, которой много лет правил. Но и сам государь уже неимоверно устал от бремени власти и бесконечного водоворота проблем, поэтому в какой-то мере, наверное, испытал облегчение, в результате общественного давления сняв с себя неимоверно тяжёлую шапку Мономаха.
В советское время наиважнейшей причиной победы большевиков называлась такая, как ставшая хрестоматийной в школьных учебниках, «низы чего-то там не хотели, вроде как жить по-старому, верхи чего-то там не могли, вроде как удовлетворить запросы общества». Имеется ввиду недовольство всего общества сложившейся в России к 1917 году политической системой, причём у каждой части общества были свои претензии к существующему строю, а также краеугольный камень, гордиев узел всех социально-политических противоречий России – нерешённость земельного вопроса. Что касается недовольства общества самодержавием и неспособности монархии продолжить политическое реформирование государства, начатое Александром II, то всё это как раз и привело к неразрешимому антагонизму власти и общества, повлекшей за собой сначала Февраль, а затем, как его прямое и неизбежное следствие – Октябрьский переворот 1917 года.
Для российского общества отмена монархии и переход власти к Временному правительству стал настоящим праздником. Если бы только они представляли, чем обернётся для нашего народа этот «праздник» впоследствии… Представители всех сословий, от рабочих и крестьян до великих князей, нацепив красные банты, с радостью ходили по улицам всей страны, от Петрограда до распоследнего уездного городка, наслаждаясь кружащим головы воздухом свободы. К слову, поводом для Февраля 1917-го стала… нехватка хлеба в петроградских булочных из-за нерасторопности царской администрации наладить поставки продовольствия в столицу. Это при том, что Россия, как известно, кормила хлебом всю Европу. Это при том, что в результате Мировой войны основные каналы экспорта зерна – морскими перевозками через Чёрное и Балтийское моря, а также железнодорожными перевозками в Германию и Австро-Венгрию, а затем и дальше в Европу, оказались перекрыты. То есть урожаи зерна 1914-1916 годов почти полностью остались в России, страна была просто завалена зерном и другим продовольствием, так как его некуда было девать! Всем известно, что в России ещё в конце XIX века происходил массовый голод вследствие неурожаев. Во время Великой Отечественной войны Россия крайне страдала от голода, а наши союзники помимо вооружений поставляли нам и продовольствие. Ни разу не слышал о голоде в России во время I Мировой войны, при том, что большие проблемы с продовольствием были, например, у той же Германии, что естественно, ведь основные экспортеры зерна в мире – Россия, Канада и США по понятным причинам прекратили свои поставки. В Петрограде в марте 1917 года даже и речи не могло идти о каком-то голоде, были лишь перебои с поставками продовольствия из провинций. Однако этой ничтожной малости стало достаточно, чтобы превратиться в тот самый фитиль, который и взорвал пороховую бочку назревшей в нашей стране предреволюционной ситуации.
Если Февраль для российского общества был пьянящим праздником освобождения, то совершение Октябрьского переворота оно абсолютно не желало. Увы, после Февраля «красное колесо» помчалось по России столь стремительно, что его уже было невозможно остановить.
Отречение Николая II было его последней, и может быть даже самой большой политической ошибкой, а также большой ошибкой тех российских политиков, кто настаивал на отречении императора, ибо сделало наступление Октября неизбежным. Демократические силы России, пытавшиеся получить власть много десятилетий, ещё со времён Александра II, но считавшие невозможным для себя встать на путь революции, не смогли удержаться от соблазна воспользоваться революционной ситуацией марта 1917 года и фактически заставить царя отречься. При этом они оказались полностью не готовы к управлению страной. Учреждённая манифестом Николая II от 19 августа 1905 года (по новому стилю) Государственная дума была представительным, законосовещательным, но никак не законодательным органом власти, по сути никак не ограничивающая самодержавие и не предоставившая возможность здоровым, то есть выступающим за эволюционный, а не революционный путь развития страны, политическим силам, участвовать в управлении Россией. Интересно, что по иронии судьбы ровно 86 лет спустя, 19 августа 1991 года высшее руководство СССР попыталось незаконно захватить власть, устроив мятеж.
В истории общим местом является обвинение Николая II в том, что он так и не отдал хотя бы часть своей власти, предоставив законодательные полномочия, а также право формирования правительства Государственной думе. Как я уже говорил, что ни делалось в России в предреволюционный период, всё вело к худшему, и наоборот, если бы события развивались как угодно иначе, мы смогли бы избежать наихудшего пути, по которому в итоге и пошли. Конечно, если бы Николай II принял конституцию, если бы Государственная дума была законодательным органом власти, формирующим правительство, даже за те восемь лет с момента созыва I Государственной думы до начала I Мировой войны, российские демократы, в первую очередь октябристы и кадеты, элементарно научились бы управлять страной, научились бы держать власть в своих руках – этому ведь тоже надо учиться. Помните знаменитый лозунг Ленина о необходимости брать власть в свои руки: «Вчера было рано, завтра будет поздно». Российские демократы в марте 1917-го оказались, как и, надо признать, во многом другом, гораздо глупее Ленина. Заставив царя отречься от престола, они совершенно не были готовы взять власть в свои руки. Вот им-то как раз нужно было брать её или вчера, то есть раньше, или завтра, то есть как минимум дождаться окончания войны. Они же вырвали власть из рук императора в самый неподходящий для себя и для России момент.
Именно неготовность демократических сил вообще, то есть демократической части общества, демократических партий и Временного правительства к управлению страной, консолидации, борьбе за власть, тем более в такой критической ситуации, также стала причиной победы большевиков в Октябрьском перевороте. Если считать монархизм и самодержавие самым правым политическим сектором, а РСДРП(б) – самой левой политической силой в стране, то всего за какие-то восемь месяцев 1917 года, с марта по ноябрь, власть в стране, словно стрелка по циферблату часов, прошла путь от крайне правого положения в крайне левое, последовательно проходя через все промежуточные политические секторы.
Справедливости ради надо отметить, несмотря на то, что Николай II так и не принял, а можно выразиться и по-другому – не успел, как и его дед Александр II, которого после двадцати лет травли террористы всё же смогли добить, утвердить в стране конституцию, ввести настоящий парламент и ответственное перед ним правительство, в принципе при нём политическое развитие России шло по нормальному, естественному эволюционному пути. Если бы всё шло и дальше свои естественным путём, без революций, войн и других катаклизмов, Государственная дума неизбежно стала бы настоящим парламентом, а Россия – конституционной монархией ещё при Николае II! Это нам кажется, что политических реформ в России или вообще не было, или они были незаконченными, или осуществлялись слишком медленно. Но давайте вспомним, что европейская демократия, как считается, началась с Великой хартии вольностей, которую под давлением своих мятежных баронов был вынужден утвердить английский король Иоанн I Безземельный, младший брат Ричарда I Львиное Сердце, аж в 1215 году. После первого созыва английского парламента прошло не менее пятисот лет до того времени, когда его властные полномочия окончательно перевесили власть английских монархов, про которых с тех пор стали говорить, что они царствуют, но не правят. Пятьсот лет английская демократия развивалась, постоянно менялась, боролась с монархией, прежде чем в Англии появились первые политические партии, выражавшие интересы различных слоёв общества. Ещё двести лет демократия продолжала развиваться, в том числе путём партийной борьбы, то есть естественным эволюционным путём постоянно находясь в поиске оптимальных форм, прежде чем возник английский парламентаризм образца начала XX века.
В России с момента первого в новой истории демократического преобразования – Земской реформы 1864 года до Февральской революции прошло всего пятьдесят лет, а с Манифеста от 17 октября 1905 года (30 октября по новому стилю), разрешавшему деятельность партий, а также провозгласившему основные права и свободы подданных империи, только одиннадцать! Сравните с семьюстами годами развития английской демократии! Несмотря на полный анахронизм самодержавия в начале XX века, моральное устаревание неограниченной монархии как формы государственного правления, несмотря на требования общества поделиться властью, всё же политические реформы в России происходили, и с исторической точки зрения происходили, можно сказать, стремительно. Хотя, как показывает история, они настолько запоздали, что их нужно было проводить ещё быстрее. Столыпин молился хотя бы о двадцати годах спокойствия для России, и будь они у нашей страны, никакой коммунистический режим никогда бы не был установлен. К сожалению, не то что двадцати, но, увы, даже восьми лет не дала судьба России, а самому великому реформатору, сделавшему всё, чтобы задержать неизбежное падение страны в коммунистическую пропасть, отмерила ещё меньше.
Помимо слабости и бездарности Николая II, к концу своего правления не имеющего абсолютно никакой поддержки тогдашнего российского общества; достигшем своего апогея противоречия между обществом и
