социальное неравенство и несправедливость. По большому счёту, Карл Маркс якобы научно обосновал возможность существования такого райского мироустройства на Земле, а также определил единственный возможный путь для его создания – пролетарскую революцию под руководством коммунистической организации. Именно по пути насильственного переустройства общества, получившего выражение в марксистско-коммунистической идеологии, и пошла Россия, причём даже не с 1917 года, а гораздо раньше. Великий Солженицын в своём повествованьи «Красное колесо» подробнейшим образом описывает, как Россия свёртывала на этот путь развития задолго до Октября 1917 года.
Все три основных мировоззренческих направления мироустройства и сформировавшихся на их базе либерально-демократические, фашистская и коммунистическая идеологии имели, не считая главной, а именно цели этих идеологий, которой в каждом случае являлось создание совершенного человеческого общества, разумеется, у каждой своего, и другие общие черты. Так, у каждого из обозначенных мною мировоззренческих течений была масса разновидностей, получивших соответствующее развитие в многочисленных ответвлениях от главных идеологических направлений. Марксизм развился во множество коммунистических и социалистических движений, порой значительно расходящихся не только в методах, но и в понимании конечной цели, то есть мироустройства. То же самое относится и к националистическим и фашистским движениям. Ну а самый широкий спектр политических направлений было у либерально-демократических идеологий, что, кстати, полностью отвечает их сути.
В чём-то основные идеологические направления даже пересекались. Например, самым парадоксальным образом национал-социализм во многом, перенял многие коммунистические идеи, например, значительное вмешательство государства в жизнь общества, повышение социальной справедливости и некоторые другие, однако применимые только для так называемой «высшей расы», то есть немцев (арийцев), если мы говорим о германском фашизме.
Одной из разновидностей прогрессивно-рационального мировоззрения было цивилизаторство, суть которого заключалось в приобщении отсталых и неразвитых народов Азии, Африки, Америки, Австралии и Океании, то есть фактических всех, кроме Европы, к великой, и как в то время считалось, эталонной европейской культуре и европейскому прогрессу, которые, несомненно впоследствии «осчастливили» бы эти народы. Идея цивилизаторства была особенно развита в Британии. Именно владычица морей, после поражения России в Крымской войне ставшая самой сильной и наиболее крупной колониальной державой, возомнила себя мессией, призванной цивилизовать, по мнению гордых англичан, отсталые и более низшие народы мира. Идея цивилизаторства мира оказалось в наивысшей степени удобным оправданием для терроризирования всей планеты, которое осуществляли Великобритания, тщетно пытающаяся догнать её по количеству завоёванных колоний Франция и некоторые другие страны в виде колониальных захватов, передела мира, грабежа покорённых народов и эксплуатации ресурсов колоний. Свойством цивилизаторства как идеи был белый расизм – превосходство белой, европеоидной расы над всеми другими. В принципе, расизм был основой цивилизаторства, ибо если не признавать превосходство белой расы, превосходство европейских культуры и прогресса, то теряется весь смысл в приобщении так называемых отсталых народов к благам европейской цивилизации, а значит и теряется такой прекрасный предлог для завоевания колоний. Цивилизаторство было лицемерной идеологической основой для империалистической политики, которую проводили все ведущих державы мира XIX века, за исключением, наверное, только Российской империи. При этом, несмотря на то, что цивилизаторство использовали страны в основном с либерально-демократическими идеологиями, лежащий в его основе расизм являлся одновременно и фундаментом национал-социализма.
Также все мировоззренческие направления опирались исключительно на разум человека. Очень важно, что ни в одной из них не присутствовали вера в Бога, христианство и религиозность в традиционном понимании этого слова. Что касается национал-социализма и коммунизма, то в фундаменте этих идеологий лежало насилие, которое прямо противоречило христианским нравственным нормам и принципам, отвергавших насилие как путь человеческого спасения. Неудивительно, что данные мировоззрения попросту отвергли идею Бога как нечто мешающее построению совершенного человеческого общества, что в полной мере проявилось в XX веке как в фашизме, так и, особенно, в коммунизме. Последнее связано с тем, что, когда коммунистическая идеология в России воплотилась на практике в захват власти коммунистами, им пришлось вести непосредственную борьбу с христианством и Русской Православной Церковью, тогда, как, например, Гитлеру, вполне законно пришедшему к власти на основе фашистской идеологии, церковь непосредственно не мешала, хотя с идеологической точки зрения и Гитлер, и фашисты совершенно отвергали христианство, пусть и не особо проявляя это публично. Кроме того, коммунисты видели в любой религии вообще и в христианстве в частности, а ещё точнее, в религиозных организациях, своего прямого врага, поскольку согласно марксизму религии и религиозные организации якобы находилась на службе интересов классов эксплуататоров и помогали им в угнетении народа.
Гораздо более сложные противоречия с христианством оказались заложены в мировоззрении разумного прогресса. Прогрессивно-рациональное мировоззрение, выразившееся в либерально-демократических идеологиях, на первый взгляд вовсе не отрицало идею Бога. Наоборот, с практической точки зрения государственной власти, христианство приветствовалось государствами с утвердившимися в них данными идеологиями, поскольку христианство ещё со времён Константина было признано властью полезным, поддерживая власть и не вступая с ней в борьбу в принципе. То есть эволюционное мировоззрение и либерально-демократические политические течения вроде бы идеологически не отвергали Бога и религию. Однако получилось так, что и в данном случае Бог оказался выброшенным из общественной этики за ненадобностью.
Всем известны знаменитые слова Вольтера о том, как сильно Бог нужен людям – одним в качестве пряника для поощрения их добродетелей, другим как кнут для обуздания их страстей. Прогрессивно-рациональная эволюция постепенно и незаметно изменила человеческую нравственность - теперь добродетелью стало считаться не богопочитание, не соблюдение религиозных обрядов, а честный труд, предпринимательство и выполнение государственных законов. Соответственно изменились и приоритеты человеческих целей – вместо предлагаемого христианством посмертного рая за выполнение христианских норм поведения основной целью стало осязаемое и реальное повышение собственного материального достатка как раз благодаря собственному труду, способностям, образованию и предприимчивости. К тому же, с общим повышением как уровня образования населения, так и стремительного развития науки, само существование рая становилось всё для людей всё более призрачным. Бог в качестве своеобразного «пряника» постепенно оказался уже не так нужен людям. Наличные деньги в руках оказались важнее Бога.
Уменьшалось значение Бога и в качестве «кнута» для человека по мере совершенствования и упорядочивания государственных законов, поскольку достижение справедливости и неизбежность наказания за нарушение законов, в основе которых, кстати сказать, лежали в основном те же самые христианские ценности, но уже без самого Бога, брало на себя государство. Причём это происходило не где-то там, в лучшем мире, а уже здесь и сейчас, на грешной Земле и при нашей земной жизни. Религиозные же запреты стали выполняться лишь в той мере, в какой они в основном соответствовали государственным законам. Всё это постепенно, но неотвратимо оттесняло Бога от человека.
В то же время либерально-демократические ценности, то есть право народа на избрание власти, управление государством и политические свободы вообще вступили в прямое противоречие с христианскими религиозными нормами, ибо опять же ставили на первое место человеческую личность и её права и свободы, а также удовлетворение материальных потребностей, в то время как в основе христианства, естественно, находится Бог, соблюдение религиозных норм и запретов, а вовсе не верховенство человеческих прав и свобод. Более того, человек в христианстве рассматривается в прямом смысле как Божий раб, должный, самое главное, служить Богу и выполнять его заветы. Другими словами, если можно так выразиться, в христианстве права Бога выше прав человека, что и приводит к полному антагонизму либерально-демократической идеологии и христианства.
Очень важно, что именно в XIX веке научно-технический прогресс и социальная эволюция пересекли некую невидимую черту, когда оказалась возможной подобная смена нравственной ориентации с христианской на новую, в основе которой были права, свободы человека и удовлетворение его материальных потребностей. Раньше, например, в Средневековье, большинством населения были зависимые крепостные крестьяне. Учитывая, что в это время одна междоусобная или межгосударственная война сменялась другой, сопровождаемые всем тем злом, которое приносят вместе с собой любые войны; что голод, возникший в результате неурожая, сменялся мором; что люди с малых лет и до смерти были вынуждены заниматься изнурительным трудом; что средняя продолжительность жизни составляла примерно двадцать пять лет, люди в то время фактически были вынуждены просто выживать любой ценой, из поколения в поколения, из века в век. В отсутствие научно-технического прогресса накопление материальных благ любым государством, любым обществом было минимальным. Не то что о гуманизме, но даже о Возрождении слыхом не слыхивали. Но самое главное, человечество не просто примитивно нуждалось в Боге, вере в Бога, христианстве, если говорить о Европе, и вовсе не только как своеобразных кнуте и прянике, как жестоко выразился о Боге Вольтер, человечество просто жило верой в Бога, верой в лучшую жизнь после смерти, в справедливость после смерти, ибо то прозябание подавляющего большинства людей, годами не могущих элементарно утолить голод, просто нельзя назвать жизнью. Поэтому в то время христианство было для обычного человека настоящим спасением, отдушиной, единственным светом во мраке действительности если хотите. Поэтому вплоть до XIX века человечество в принципе не могло прийти к тем новым мировоззренческим течениям, которые тогда возникли.
Ещё одной общей чертой новых мировоззрений являлось предполагаемое изменение человека, появление некоего нового человека и даже сверхчеловека. Вот в представлениях о таком новом человеке уже шли кардинальные различия. Надо сказать, что Европа второй половины XIX века и вплоть до I Мировой войны как будто просто помешалась на философских поисках
