страны. В 34 году, например, Кировский завод в Ленинграде начал выпускать трактора «Универсал», которые у нас охотно покупали за рубежом.
На созданной индустриальной базе стало возможным проведение масштабного перевооружения: авиация, танки, мощная артиллерия, современные корабли и подводные лодки в корне изменили состояние наших вооружённых сил.
Проведение индустриализации потребовало полного преобразования сельского хозяйства. Это преобразование диктовалось потребностями времени: во-первых, нам нужны были материальные, финансовые и людские ресурсы для промышленного строительства; во-вторых, мы должны были поднять само сельское хозяйство, которое было раньше у нас слабым, отсталым по сравнению с Западом; в-третьих, нам надо было покончить с кулачеством, сельской буржуазией, представлявшей для советской власти реальную угрозу.
Однако у нас находились и защитники кулака и плакальщики по крестьянству в целом. Ликвидация кулачества как класса и давление, которое мы оказывали на крестьянство, вызывали истерические вопли этих кликуш. Но что такое крестьянин, если рассматривать его с социальной точки зрения? Крестьянин это мелкий собственник, консервативный элемент общества. Для крестьянина как консервативного элемента характерно варварство, суеверие, умственная отсталость; как мелкий собственник он отличается жадностью и хитростью, стремлением обмануть другого и нажиться за его счёт. Из-за этого терпели поражение все крестьянские восстания, – а когда приходилось защищать страну от иностранной агрессии, крестьяне были способны воевать только при жёсткой дисциплине. Крестьянин вообще нуждается в «твёрдой руке», чтобы не впасть в анархию. Никто не скажет, что Сталин не знает крестьян, – я сам потомственный крестьянин: все мои предки были крестьянами.
Маркс правильно писал об «идиотизме деревенской жизни». Сельское население всегда было средневековым в своих основах, азиатским в своих стремлениях и доисторическим во взглядах на жизнь. Беспристрастное, без толстовщины, описание русской деревни, данное её знатоками, показывает ужасающие картины сельской быта: уже в нашем, двадцатом веке крестьяне всё ещё с удовольствием сжигали ведьм, выкапывали мертвых, чтобы прогнать привидение, раздевали догола неверных жен на морозе, запрягали их в телеги и заставляли возить их по деревне.
После революции дикая крестьянская стихия захлестнула Россию, – об этой опасности нас предупреждал Максим Горький. Крестьяне не только создавали банды, грабившие поезда, не только спекулировали хлебом в городах, они вытесняли сознательный городской пролетариат, понесший громадные потери в Гражданской войне. Нам приходилось строить социализм, высокоразвитое общество, в низко развитой крестьянской стране, что накладывало определённый отпечаток на политику, хозяйство и культуру СССР.
Нашим главным классовым противником было в двадцатые и тридцатые годы кулачество. Кулаки и торговцы-частники делали невозможным проведение индустриализации, поскольку в погоне за наживой придерживали продовольствие, дожидаясь повышения цен на него. Так было, например, в 27 году, когда из-за низкого урожая кулаки беззастенчиво повышали цены на хлеб, – в результате, в городах осенью-зимой 27-28 года сложилось катастрофическое положение с питанием рабочих. Члены ЦК разъехались по Советскому Союзу, чтобы убедить крестьян продавать хлеб государству; мне товарищи поручили поехать за хлебом в Сибирь, в Алтайский край. Я выступал перед крестьянами, убеждая их продать зерно по твёрдой цене, но в ответ было лишь молчание, а на одном из собраний какой-то полупьяный мужик в богатом тулупе издевательски сказал мне:
– Говоришь ты гладко, это да. А давай-ка спляши! Если ты так же хорошо пляшешь, как говоришь, дадим тебе пшенички.
Я смотрел на него и молчал, – и чем дольше я молчал, тем бледнее он становился; хмель с него, как рукой сняло. Товарищи из ОГПУ, сопровождавшие меня, направились было к этому мужику, но я остановил их, а затем, как ни в чём ни бывало, продолжил своё выступление. Напрасно он подумал, что Сталин станет лично мстить какому-то кулаку, сажать его в тюрьму или расстреливать. Для каждого врага нужно подбирать особое наказание – это хорошо понимал граф Монте-Кристо. Кулацкой сволочи, обидевшей Сталина, наказанием стало ожидание ареста – наверняка он был уверен, что его арестуют, и каждую ночь ждал ареста. Такое ожидание хуже самого ареста, тюрьмы и даже расстрела...
Стало ясно, что мы непозволительно долго ждали с принятием решительных мер в деревне; мы дали кулаку и спекулянту разгуляться и взвинтить цены. Надо было надавить на кулаков по-большевистски, применять к ним уголовные наказания не только за повышение цен на товары путем их скупки и сокрытия, но и за отказ от продажи хлеба. Это было лишь первым шагом к полной ликвидации кулачества, с одной стороны, и в преобразовании мелких, разобщенных крестьянских хозяйств в крупные объединенные хозяйства на основе совместной обработки земли, – с другой стороны.
В деревне самые важные побуждения в колхозном движении шли от наиболее угнетённых крестьян. Партия готовила и вызывала коллективизацию, коммунисты из городов руководили ею, но сам по себе гигантский переворот в привычках и традициях крестьян был бы невозможен, если бы беднейшие крестьяне не были убеждены в его необходимости. Коллективизация ознаменовала важнейший политический, экономический и культурный переворот, выведший крестьянские массы на социалистический путь.
Защитники кулаков говорили, что без «крепкого хозяина» мы не сможем поднять сельское хозяйство. Но на чём основывалась сила кулаков? Она основывалась на культурной отсталости и безграмотности большинства крестьян. Во время коллективизации кулаки распускали самые невероятные слухи, которым верили крестьяне: в колхозах будут коллективизированы женщины и дети; в колхозах все будут спать под одним общим одеялом; большевистское правительство заставит женщин отрезать волосы для продажи на экспорт; стариков в колхозах будут сжигать в специальных печах, чтобы не кормить их больше; детей отберут у родителей и пошлют в интернаты. Верующим внушали слух о скором пришествии Антихриста, о том, что через два года наступит конец света.
Весьма существенным было то, что, препятствуя развитию колхозов, кулаки уничтожали значительную часть производительных сил деревни, лошадей и быков. Все работы на земле выполнялись с помощью тяглового скота. Кулаки уничтожили половину его. Не желая сдавать скот в колхоз, они убивали его и подстрекали крестьян-середняков делать то же. Это разрушение производительных сил имело тяжёлые последствия: в 32 году был страшный голод, частично вызванный неурожаем и болезнями растений, но также саботажем и разорением, произведёнными кулаками. Но наши враги обвинили Сталина и партию за гибель людей, вызванную преступными действиями кулаков. Бухарин плакался о судьбе «несчастных сельских хозяев», небезызвестный ренегат Каутский рыдал вместе с ним, призывая создать в СССР «демократию для всех», «демократическую парламентскую республику».
Однако после высылки кулаков в специальные поселения наше сельское хозяйство не только не пришло в упадок, но, напротив, достигло расцвета, никогда не виданного прежде. Вопреки плачу и стонам буржуазии о репрессиях, вынесенных крестьянами во время коллективизации, меньше чем за десятилетие крестьянство перешло от средневековья к современности…
Где мои очки? У меня есть конкретные показатели по сельскому хозяйству…
…Раньше трактор в деревне был редкостью, но перед войной в колхозах работало уже 522 тысячи тракторов. Раньше производство зерновых едва дотягивало у нас до 70 миллионов тонн, а перед войной было произведено уже почти 120 миллионов тонн. Раньше общий объем сельскохозяйственного производства еле дотягивал до 13 миллиардов рублей, а перед войной он вырос до 23 миллиардов рублей.
Значительно улучшилось положение крестьян, что выражалось и в росте его численности: со 120 до 132 миллионов человек с двадцать шестого по сороковой год, и оно было способно обеспечить продуктами питания городское население, тоже увеличившееся за эти годы с 26 миллионов человек до 61 миллиона. Потребление колхозников в 38 году увеличилось по хлебу и муке на 125 процентов; картофелю – на 180 процентов; по фруктам и овощам – на 147 процентов; по молоку и молочным продуктам - на 148 процентов; по мясу и колбасе – на 179 процентов.
О подъёме культурного уровня крестьян нечего и говорить: мы провели настоящую культурную революцию в деревне. Если в начале двадцатых годов среди крестьян было лишь 17 процентов грамотных, то в 39 году грамотными были 87 процентов крестьян. В деревнях появились клубы, избы-читальни, средние школы; крестьяне получили возможность учиться в высших учебных заведениях, и немалое число представителей нашей советской интеллигенции вышло из крестьянской среды…
Вот наш ответ тем, кто закатывает истерику по поводу «уничтоженного крестьянства». Сколько крестьян мы «уничтожили»? Около 500 тысяч кулаков умерло в результате переселения, и от голода в 32-33 годах – чуть более двух миллионов крестьян. Ну, пусть общее число умерших будет 3 миллиона, – это почти столько же, сколько умерло в 1890-е годы в царской России, когда голодало более 50 миллионов крестьян. Но что дала царская Россия крестьянам после этого голода? Ничего не дала, а мы коренным образом улучшили жизнь крестьянства, и его численность увеличилась на 12 миллионов человек. Таким образом, мы потеряли 3 миллиона крестьян, а прирост составил 12 миллионов, итого чистый прирост – 9 миллионов крестьян. Так как можно говорить об «уничтожении крестьянства»? У тех, кто так говорит, совсем плохо с арифметикой, им надо снова пойти поучиться в начальную школу.
Наконец, индустриализация и коллективизация позволили СССР выжить в тотальной варварской войне, развязанной против нас фашистской Германией. Те, кто ругает партию и Сталина за нашу политику, предпочли бы, наверное, жить под гитлеровским сапогом. Но пусть помнят, что Гитлер не дал бы им жить под своим сапогом, а просто раздавил, невзирая на их ненависть к Сталину.
***
…Странное ощущение – будто вокруг пустота, ничего нет. Боль растворяется в этой пустоте, но не уходит – она охватывает меня целиком, у меня всё болит. Может, позвать, всё же, врача? Нет, нельзя, они этого только и ждут – всем, всем мешает Сталин!..
…Весь мир против меня; на Западе ждут не дождутся, когда я умру. Черчилль спит и видит, что Сталин умер: мечта у него, чтобы Сталин умер, а потом уничтожить Советский Союз. Мало мы людей положили в войне с Гитлером, мало потерь понесли, – нам ещё навязали «холодную войну». Одно радует: люди, навязавшие нам «холодную войну», бездарные полководцы. Черчилль за всю жизнь не выиграл ни одного сражения; он осрамился в Первую мировую войну, с треском провалив Дарданелльскую операцию; в войну с Гитлером он точно так же провалил операцию союзников в Арденнах – им было известно о начале немецкого наступления, и они хотели разбить немцев в ходе ответного наступления, но
