возможно? Как можно потерять себя?...
- Только извращенец может наблюдать за тем, как его жену…
Сквозь туман, который застилал взор, увидел над собой улыбающееся лицо Ворчуна.
- Замолчи! – прошептала Юна, которая появилась рядом.
- Нравится? – продолжал Ворчун. Илья задыхался, он не мог вымолвить ни слова, а тот продолжал:
- Интересно, зачем твоя верная возлюбленная, твоя чудесная малышка так кричит? Чтобы выглядеть дороже? Нет, чтобы стоить дороже – так будет вернее. А с тобой она так же…
- Замолчи! – уже закричала Юна, но тот не унимался:
- Было бы забавно поставить тут кроватку рядом с этой - и положить на нее твое немощное тельце. Втроем было бы интереснее, веселее, – и Ворчун залился громким хохотом. Илья почувствовал, словно молния ударила в голову. Он онемел, его парализовало, а Ворчун, словно чувствуя, что с ним происходит, безжалостно, цинично добивал:
- Шведский вариантец!
- Не смей! – с дикой яростью закричала Юна. Ворчун вдруг присмирел, выпучив глаза, с уважением на нее глядя.
- Остановись, я сказала! – повторила Юна, - хватит.
И тишина. Кромешная тишина. А в глазах снова померкло. Казалось, даже те двое в постели притихли.
Илья долго приходил в себя. Наконец, сумел сесть, ничего не соображая. Он покачивался из стороны в сторону, как болванчик. Из груди вырывался тихий стон. Наконец замер, потом спросил, а голос его был едва слышен:
- Что ты тут делаешь?
- Пришла за тобой.
- Зачем?
- Ни к чему тебе видеть это.
- Почему? – равнодушно пробормотал он.
- Нужно во что-то верить.
- Что это сейчас было?
- Ты убиваешь себя. Ты себя стираешь. Еще немного и…
Илья не знал, что девушка имела в виду, а она не продолжала, тогда он перевел взгляд на Ворчуна:
- Этого зачем сюда притащила?
- Наша девочка иногда имеет обыкновение вваливаться в вашу помойку, где ее могут обидеть. Вечер. Охраняю, - ответил тот.
- Понятно. Типо, жонтельмен, - попытался пошутить Илья.
- Это ты “типо”. Я и есть джентльмен.
- Ну да.
- Зачем ты здесь? – воскликнула Юна.
Илья замолчал, задумался. Только сейчас он понял, что пережил за последние минуты, если бы он мог, его стошнило бы. Но теперь в душе поселилась пустота дикая и тупая. Невероятное равнодушие, апатия. Он безразлично бросил взгляд в сторону кровати и отвернулся, словно вынул из груди жабу, скользкую и мокрую, покрытую чешуей и слизью. Но он избавился от нее и теперь чувствовал, что абсолютно свободен. И от фотографии с загорелой женщиной тоже. Только не мог ее снять со стены. Было противно, но спокойно. И куда девалась мужская гордость, он не понимал. Наконец до него дошли слова Юны.
- Зачем я здесь? – повторил он. - Сама говорила – нужно найти убедительный смысл. Хотел посмотреть вон той девке в глаза.
- И не только в глаза, - захихикал Ворчун. – Кстати, ты не ответил на мой инновационный вопрос. Интересно, если бы они положили тебя рядышком, а лучше прямо на их кровати…
- Я сейчас вышибу тебе мозги, - пробормотал Илья.
- Ворчун, молчи! – и Юна посмотрела на Илью - Какой смысл было сюда приходить? Ты же все знал!
- Смысл? Я хочу вернуться, чтобы вышвырнуть ее из своей постели, квартиры, из жизни, забыть навсегда. Потому и пришел.
- И что?
- Что?
- Ты еще здесь? Как видишь - не работает – неубедительно.
- Я должен отомстить!
- Прекрасная цель! Высокая миссия! Ради этого стоило родиться и жить!
- Что же делать? – и он в оцепенении замер.
- Может быть, ты сам придумал себе такую жизнь? – вдруг услышал он. Не понял, кто это произнес, перевел взгляд на фотографию на стене - мама молчала. Посмотрел на Юну, она тоже не говорила ни слова. Голос. Внутренний голос… Он кивнул головой, стряхивая дурман.
- Что за пошлая привычка курить в постели?
Ольга сидела, закутавшись в простыню, выпуская из накрашенного ротика дым. На его реплику она не отреагировала.
- Будешь плохой девочкой, я тебя брошу, - добавил Алексей.
- Ты? – удивилась она, – меня? Это я выброшу сейчас тебя из окна, и будешь лететь вниз головой, вспоминая о последних прекрасных минутах своей жизни. Или ты чем-то недоволен?
Она затушила сигарету, отставила пепельницу и сбросила с себя простыню. Алексей замолчал, и с сытой улыбкой на нее уставился.
- Я не слышу? – повторила она.
- Ладно, дыми, пока я добрый. Кстати, чуть не забыл, хотел тебе сказать… Если тебе будут звонить из… ну, скажем, каких-нибудь органов - налоговой или пенсионного. Не важно - откуда. Отвечай одно – муж болен, ничего не знаю.
- А почему мне должны звонить? – удивилась она.
- Потому что скоро квартал, и я больше не буду сдавать липу. Липа мне надоела!
- Что это значит?
- То, что я открыл фирму… другую фирму. И теперь буду цивилизованно вести дело.
- На кого ее записал?
- Естественно, на себя.
- Ты открыл свое дело? Рада за тебя. А как же наша фирма?
- Сольем. Со временем все устаканится. Главное, отвечай, как я тебе сказал. А с тебя спроса нет.
- А как же наши клиенты?
- Клиентов я уже перевел на эту фирму. Им все равно, кому платить. Обычная практика.
- Ты увел дело у Ильи? Ты в своем уме?
- Зачем же? Встанет, будем работать, как и прежде.
- Так работай сейчас, как прежде.
- Это невозможно – без печати, без права подписи.
- Давай оформим все на меня, я законная жена.
- Жена? – улыбнулся он и провел пальцем по ее губам, - да, законная. Нет, не будем. Хлопотное это дело.
- Но так неправильно. Ты что-то не то делаешь, Алексей, тебе не кажется?
- Это не ко мне.
- А к кому?
- К твоему мужу. Спросишь у него? – и улыбнулся.
- М-да. Спрошу, - прошептала Ольга, снова потянувшись за пачкой сигарет. – А деньги? – встрепенулась она.
- Будут тебе деньги. Разберемся…. И хватит курить в постели! – засмеялся Алексей, он выхватил у нее сигарету, и повалил женщину на кровать...
- Пойдем отсюда! – воскликнул Илья, вскакивая.
- Пойдем, - живо отозвалась Юна. И они направились к входной двери.
Тут девушка остановилась, обернулась.
- Я сейчас!
Она пробежала назад в спальню и вдруг пепельница, полная окурков, описав дугу, полетела в фотографию с влюбленной парочкой. Стекло треснуло, рамка с грохотом упала на пол и раскололась. В следующее мгновение ночник, испустив последний серпантин волшебных зверюшек, наклонился и повалился следом за окурками и прочим битым хламом, мгновение и он разбился вдребезги. А в темноте были видны, вскочившие с кровати, две изумленные фигуры. Они замерли в нелепых позах и не шевелились…
Очень скоро эта троица уже мчалась по улицам города.
- Юна, девочка, хулиганить нельзя, - воскликнул Ворчун, - ты забыла, нам это запрещено.
- Это не я! – невинно отозвалась она.
- Кто же тогда, милое создание?
- Барабашка.
- Ах, конечно. Опять Барабашка. А я и не понял сразу.
Она задорно рассмеялась, потом крикнула Илье:
- А что случилось, я так и не поняла? У тебя опять квартал?
- Да, квартал! – пробубнил он. Илья еще не отошел от перенесенного, но благодарен был девушке за ее невинную шалость.
- Квартал, - повторил он.
- А куда ты хочешь теперь идти?
- Куда угодно! На твою крышу, к твоим музыкантам, композиторам, к фокусникам, кто там еще у вас есть?
Потом в сердцах проворчал:
- Так и знал, что он меня кинет.
Они все дальше уходили от злополучного места.
- А что такое кинет? – не унималась она, желая его отвлечь. – Бросит?
- Кинет – это кинет, - хохотал Ворчун, - иначе и не назовешь, точно, лаконично. Ну, ты попал, олигарх!
- А что такое “олигарх”?… А почему ему надоела липа? Такое красивое дерево… А что такое “устаканится”? А как можно “слить” фирму? Она что – жидкая? Слить! Так смешно!...
Внезапно она замерла…
- Стой! Посмотри на меня, - воскликнула девушка, схватив его за плечи. Он поневоле подчинился, заглянув в ее большие глаза, которые выражали ощущение ужаса. Вдруг услышал голос Ворчуна:
- Что ты с ним нянчишься, как с ребенком?
- Молчи.
- Ах, какая прелесть, - продолжал Ворчун, - какой замечательный вечер, взгляните-ка туда.
Илья перевел взгляд в сторону, куда показывал этот тип, и к своему удивлению обнаружил странное зрелище. Между домами в конце улицы появилось нечто, оно было больших размеров и напоминало светящийся шар, который катился по асфальту им навстречу.
- Не смотри туда, - воскликнула Юна, повернув руками его голову к себе.
- Девочка, тебе пора в большую жизнь, тебя там не хватает, ты умница, ты героиня, спасительница, - хохотал Ворчун.
Илья ничего не понимал.
- Что такое? – воскликнул он, пытаясь высвободиться из ее рук, но она прижала его к себе, и вдруг они стремительно сорвались с места и перенеслись на значительное расстояние. Мимо промелькнули огоньки домов, фонари, освещенные улицы. Наконец оказались на знакомой крыше, а внизу Кутузовский проспект шумел ночным потоком машин. У Ильи кружилась голова. Нет, голова его находилась в больнице, но он чувствовал неприятное ощущение, словно падал в бездну.
А Ворчун уже хохотал. Он был рядом, саркастически на них смотрел, потом воскликнул:
- Ты не хочешь ему рассказать…
- Нет, - жестко ответила Юна.
- Рано или поздно он все равно увидит.
- Нет.
И она выпустила Илью из рук, до этого так крепко сжимавших его в своих объятиях.
- Что такое? – не понимал Илья.
- Ничего, - улыбнулась она. – Извини, я забыла попросить тебя закрыть глаза. Было страшно?
- Ну…
- Извини, - повторила она.
- А ты не хочешь…, - продолжал Ворчун.
- Нет, - в третий раз твердо сказала она.
- Мне тоже мама в детстве закрывала глазки, когда в кино показывали страшные эпизодики, - улыбнулся Ворчун. – Эй, пришелец, ты ее не стоишь.
- Что вы несете, что я должен был увидеть?
Ворчун молчал, Юна тоже молчала.
- Дальше куда? – спросил Илья.
- Пока останемся здесь, - ответила Юна. – Мы не любим ходить по городу после захода солнца.
- Почему?
- А вдруг увидишь нехорошую сказку на ночь, - засмеялся Ворчун, - потом баиньки не захочешь. Вот завидую я мужику, которому ты когда-нибудь достанешься… Таких, как ты не бывает. Девочка, ты чудо.
- Все, - сказала Юна, и Ворчун замолк. А вокруг уже собиралась большая толпа будущих людей. Они занимали места на крыше, они ждали, когда же наступит рассвет, а с ним новый день, который принесет… Что же он им принесет? Этого не знал никто…
Глава 15
- Одного не могу понять, почему все эти особи хотят играть на балалайках? – не выдержал Илья
Они уже две недели носились по городу, а Юна все показывала и показывала. За это время он ни разу не заглянул в клинику. Решил, что пока не поймет главного, не получит ценную информацию, туда не пойдет. Нет смысла. Нужна мотивация. Какая? Этого он не знал. Нужен толчок, импульс. А голова шла кругом. Каждое утро, как на работу они, покидая крышу, отправлялись в город, а по вечерам возвращались назад, но он так и не мог найти этого дьявольского “главного”.
Юна успела познакомить его с множеством людей, вернее существ – обитателей ее мира, которые годами шлялись по дальним окраинам города, и как по помойкам собирали пустые бутылки, вернее, крошечные тельца, которые в будущем становились людьми. Где он только не побывал. Видел толпу завывающих на все голоса людей-теней – эти готовились стать певцами, вокалистами. Потом, как всегда, короткое поздравление, поклоны и таинство становления человеком. А значит, где-то зажигалась чертова звезда. Видел танцоров и балерин, побывал на сборище, где все мазали воздух воображаемыми кистями и красками. Иногда даже появлялись какие-то фрагменты, они на мгновения оживали, но,
