Швеции же двух детей похоронили живыми во время эпидемии чумы. У кельтов «первенцев от каждого потомства и главных отпрысков каждого клана» (тексты «Диндсенхаса») приносили в жертву богу Кромм Круаху. «Молока и зерна [а также новых земель] они просили у него (Кромм Круаха)… в обмен за треть своего здорового потомства». Ещё Святой Патрик проповедовал против «сжигания первенцев потомства».
Характерно, что при раскопках Земли Ханаанейской археологи обнаружили большое количество обгоревших детских скелетов в различных местах погребений детей (предполагается, что обычай жертвоприношения младенцев занесён в Ханаан тахунийцами ("Земля Ханаанейская")). Погребение "сожжённых" детей, как выяснилось, нередко осуществлялось в виде захоронения урн с прахом (часто с посвятительными, вотивными, надписями) в пещерах. Однако останки принесенных в жертву по обету ("сожженных") детей наиболее часто хоронили на специальных кладбищах (т.н. «тофет») - ещё одной разновидности ханаанских погребальных сооружений.
Библейские (ассимилировавшиеся в Ханаане) евреи усвоили следующий местный (ханаанейский) обычай (Исх. 2.28-30): "Первенца из сынов своих отдай Мне... Семь дней пусть будет он при матери своей, а в восьмой день (после обрезания) отдавай его Мне" (в жертву). Поскольку «Богу - богово», то евреи, как и ханаанеи, не "мудрствуя лукаво", отдавали своих первенцев (мальчиков) Великому Отцу, богу вод, земли и её недр, которому, как владыке зачатия, и принадлежало всё мужское первородное фауны (а Всеобщей матери - и женское, и растительное). Жертвоприношения совершались в любом, подходящем для этой цели, месте: "закалающие детей при ручьях, между расселинами скал" (Ис.57.), на огненных жертвенниках долины Хинном. Дети библейских евреев приносились в жертву огню вплоть до эпохи Вавилонского пленения (4Цар.21.6; Иер.32.35) не только в долине Хинном, но и в других местах (Иер.19.5): «и устроили высоты Ваалу (хозяину, владыке), чтобы сожигать сыновей своих огнём во всесожжение Ваалу» (ранее - как принесение Хен/Кен-Аваддону (богу-отцу), и позднее - Элу/ Илу, о чём свидетельствует наименование обряда - «mlk» и «mlk-b'l»; а затем и - Баал-Цафон-Хаддаду, финальному царю богов ханаанейской мифологии).
Не только ханаанеи и евреи практиковали подобный обычай, но, видимо, и иные (соседние) народы со сходными культурными традициями. Так (4 Цар.17.31): «Сепарваимцы сожигали сыновей своих в огне (богам) Адра-мелеху («эдер» на иврите - «величие; быть могучим») и Ана-мелеху, богам Сепарваимским» (не исключено, что «Анамелех» («Царь неба») адекватен «Баал-Шамему», а «Адрамелех» (Величайший царь» - Элу).
На приношение людей в жертву божеству земли может указывать и легенда о кносском Минотавре (в облике человекобыке), согласно которой из Афин каждый год привозились 7 девушек и 7 юношей в жертву чудовищу (хтоническое число 7 соотносится с землёй). Представляется, что эта легенда (дворец Миноса построен ок. 2000 г. до н.э.) - отражение гораздо более древнего ритуала (вершина холма, на котором располагался Кносс, была заселена с VI тыс. до н.э.) приношения человеческих жертв Двуединому божеству, как богу плодородия земли, поскольку юноши сакрально - дар его мужской ипостаси, а девушки - женской (ср. приношение людей Зевсу (мужчина) и Гере (женщина), см.выше).
Так, в результате раскопок древнего ханаанского храма в городе Гезере, в одной из пещер на его (храма) территории, обнаружены многочисленные детские трупы, похороненные в кувшинах (не урны с прахом)). Подобные детские гробницы-кувшины найдены и в Таанахе. Как установлено, всем этим детям было не более восьми дней. Ни у одного из них на теле не найдено следов какой-либо травмы или насильственной смерти, только у двух младенцев заметны следы ожогов. Характерно, что и в упомянутом выше ханаанском кувшине (возраст - 6 тыс. лет) с месячным младенцем, среди прочего, найдены органические предметы (к примеру, зёрно) со следами воздействия огня. И тогда, по всей вероятности, жертвенных детей, подержав над огнём для очищения от некой скверны, ещё живых и кричащих, жрецы засовывали в кувшины, в большинстве случаев головами ко дну, и кувшины закрывали. Затем детей хоронили в "святом месте" (в «тофет») во дворе храма. Учёные едины во мнении по поводу этого захоронения (в Гезере): это - первенцы, принесённые в жертву божеству. Последующие находки подтвердили, что это - «священные жертвы» (12.; 14.). В тоже время не сообщается (неизвестно): какого пола были младенцы в кувшинах (т.е. неясно, кому они принесены в жертву).
Однако такой атрибут, как кувшин, его яйцеобразная форма (эмблема лона), светлый цвет керамики (как в архаичной яме-могиле), а также возраст младенцев (8 дней), указывают как на наиболее вероятное - жертвоприношение Всеобщей матери (культовая принадлежность «огня очищения» тоже неизвестна). Отметим, что ещё Мирче Элиаде полагал, что подобные захоронения (детей живыми) - дар богине-матери (у него - как богине матери-земле).
Новорождённые приносились в жертву Великой богине и в Древней Греции. Здесь детей относили на вершины гор и оставляли, а грифы, птицы, представляющие хтоническое воплощение Великой богини на Ближнем Востоке, их склёвывали. Представляется, что в Ханаане, Греции и у иных земледельцев Ойкумены Великой матери принадлежали все новорождённые девочки (у иудеев девочки получают имя на третий день) и, по-видимому, мальчики в течение первых семи дней (Ветхий Завет): "первенца... отдай... семь дней пусть будет он при матери... а в восьмой день отдавай его Мне"; а также и библейской традиции, согласно которой Господь Бог отдал в распоряжение Лилит всех новорождённых детей: мальчиков до восьмого дня (т.е. до обрезания) и девочек до двенадцатого дня (отсюда всем обнаруженным в погребениях детям и было не более восьми дней).
Так, в Древней Индии (М. Элиаде. Очерки сравнительного религиоведения. 1999) богине-матери принадлежали все дети моложе двух лет: раннеземледельческие законы Ману требовали, чтобы таких безгрешных детей, умерших по какой-либо причине, хоронили в земле (т.е. возвращали их в утробу богини-матери, веруя, что они непременно возродятся и обретут новую, земную, жизнь. «Ползи к земле, [т.е. в утробу] твоей матери», - говорится в «Ригведе» (однако здесь богиня - не земля, как таковая (не Притхиви), ибо речь идёт о земляной яме-могиле как о возрождающем чреве Всеобщей матери), - «Да спасет она тебя из небытия!»), а их кремацию, соотносящуюся исключительно с созданием инотел (см. ниже) для инобытия в иномире ("Мире предков"), - запрещали, поскольку потусторонний мир - «Страна без возврата» к бытию в этом, земном, мире (реинкарнация не предполагалась)).
Легко видеть, что помещение в кувшин (т.е. в порождающее лоно/чрево богини-матери) жертвенного ребёнка (младенца), который, в частности, согласно законов Ману (у индусов - мальчик или девочка), непременно возродится к новой, земной жизни; соотносится (в части пребывания в одном и том же чреве Всеобщей матери) с распространённым в Древнем Мире обычаем помещать новорождённого в корзину, т.е. в лоно (вверять его попечению Великой матери). Так, Думузи сразу же после рождения был положен в корзину, в которой приносили зерно с полей. Новорождённый Дионис, как и все дети в Древней Греции, тоже был положен в корзину, в которой носили первые плоды урожая. Сходный обычай существует и в Индии (Hastings. «Encycl. Rel. Ethics». Vol. II.). Того же плана и такой древнеримский обычай: дабы отвратить зло и защитить от злых духов восьмидневных младенцев, на их губы (в день восьмой) клали соль, - атрибут культа Великой богини. В др.-герм. традиции богиня Хольда считалась куратором всех детях, умерших во младенчестве (позднее - некрещёными). Таким образом, не исключено, что в погребальных кувшинах могли быть и девочки, и мальчики - «первинки».
Обратим внимание на т.н. «знак бутыли», исследованный, в частности, К. Шарль-Пикар (106.). «Знак бутыли» имеет вид сосуда с цилиндрическим или яйцевидным туловом (корпусом) и коротким, цилиндрическим либо полусферическим (колпачкообразным) горлом (вариант кувшина). Показательно, что «иногда вместо колпачка появляется изображение человеческой головы (вероятно, то мужской, то женской), а на тулове - женских грудей или фаллоса». По мнению К. Шарль-Пикар этот знак «олицетворяет» (может служить для распознавания) или пол ребёнка, принесённого в жертву, или жертвополучателя (последнее много вероятнее).
Несомненно, что в любом случае символика на тулове «знака бутыли» указывает на акт жертвоприношения не только богине-матери (женская грудь), но и богу-отцу (фаллос), который вполе мог совершаться в одном обряде (действе) «воскурения фимиама» в честь Единого «отца-матери» (принесение в жертву младенцев разнополыми парами).
Так, у хеттов существовал обычай, говорящий о связи новорождённого мальчика (вероятно, царского первенца) с обеими ипостасями Единого бога. Здесь (KBo XVII, 61) «девять членов» тела новорождённого (9 как 3 по 3, - тут дитя порождено небом как лоном (см. выше)) сопоставлялись с частями тела козла (вероятно, с различными зонами преисподней (потустороннего мира инобытия) и их богами, - эпифаниями бога-отца). Жертвенное животное (козёл) разделялось на девять соответствующих частей и некоторые из них (либо все в определённом порядке) сжигались (т.е. дитя (путём жертвы замещения) приносилось в искупительную жертву ("за (долгую) жизнь") богам преисподней). При этом сжигался и некий образ из дерева (скорее всего, эмблема Великой матери).
В 1964-1991 гг. при раскопках поселения Чайоню (Çayönü; 7200-6600 тыс. до н.э.; 25-50 двухэтажных зданий; население - 100-200 чел.) в Восточной Анатолии (40 км к северо-западу от Диярбакыра, подножье Тавра) обнаружены просторные бронзовые чаши для сжигания младенцев (жертвы богу-отцу, видимо, мальчики). Вместе с тем другая часть детей живыми была захоронена в специальных ямах в кувшинах (жертвы богине-матери, видимо, девочки).
Ритуал принесения в жертву "первинок" в виде младенцев или агнцев примерно одного возраста в едином обряде (как предположительно в Карфагене), совершался, по-видимому, весной, дабы стимулировать приплод и урожай; а ежегодное (одноразовое) число жертв человеческого приплода (детей) равнялось, по всей вероятности, двум (поскольку (см. выше) как-то раз один из хан. жрецов переусердствовал с очищением («Господь... очистит... духом огня» (Ис.4.4)), - обнаружены следы ожогов у двух младенцев). Можно также предполагать (в соответствии с "законами" жертвоприношения), что козлёнок (как жертва замещения мальчика (к примеру, у хеттов)) жертвовался богу-отцу (и его проявлениям), а ягнёнок - матери растительного плодородия и в едином акте приношения.
Весьма архаичный обряд, бытовавший на острове Крите, продемонстрировали находки проф. Питера Уоррена (Бристольский ун-т), сделанные им в 1979 г. в подвальном помещении и комнатах позднеминойского здания к северо-западу от Кносса. Здесь, в подвале, был обнаружен большой котел с обожженной землей, остатками съедобных улиток и моллюсков и тремя человеческими костями, на одной из которых
поддельный автор.
