иерусалимском Храме (как и везде на Востоке) существовал обычай перед сожжением жертвы или её частей (а сожжению подвергалось лишь обескровленное животное) закалать (убивать) жертвенное животное (на северной стороне алтаря), т.е. предварительно (перед вознесением дара на "огненный" алтарь) в жертву Богу приносилась, как возлияние, кровь животного.
Подобное же отношение (дифференциация по половому признаку) распространялось и на жертвоприношение (возлияние) крови. По всей вероятности, в постнеолитическую эпоху кровь приносилась в жертву (возливалась), в основном, богу-отцу (и его персонифицированным эпифаниям). Это хорошо коррелируется с верованием, принятым в христианстве: «хлеб (зерно) - плоть Христа (как умирающего и возрождающегося божества, предтеча которого - мать плодородия), вино же - кровь Христа». Сакральная символика однозначно соотносит вино с культом бога-отца: считается, что красное вино - магический эквивалент крови («по выражению» бога вина Диониса, протогреческого бога-отца, вино - «кровь винограда»; одно из первых упоминаний о вине как эмблеме крови встречается в древнехеттских ритуалах воинской присяги), - жертва исключительно мужскому божеству (т.е. и самому Дионису) либо одной из его позднейших эпифаний. Так. в др.-егип. мифе (Манфред Луркер) "о Горе говорится, что он в вине пьет кровь своего противника", т.е. бога-отца Сетха; а "Изида, отведав гроздь винограда, забеременела и родила Гора" (Осирис - владыка преисподней). В Ханаане существовал обряд, в котором владыка преисподней Муту ассоциировался с виноградной лозой: жрец (видимо, рапаит) связывал и срезал (убивал) лозу, призывая на Муту её (лозы) судьбу. Характерен и такой ханаанский обряд возлияния богу земли и её недр (106.): длинные глиняные сосуды с отверстиями (на разных уровнях) в боковых стенках, вкапывались в землю и периодически наполнялись жертвенным вином, которое вытекая, впитывалось в землю, не испаряясь (что важно). Древние ассирийцы (северные протоаккадцы), например, регламентируя обряд каждения богу Энки, предписывали: «Перед Эа поставь курильницу со смолой кипариса (в частности, у персов кипарис почитался символом чистого света огня Ормузда; кипарис был и священным деревом Митры; в Финикии кипарис почитался как Древо Жизни), вино возлей и трижды прочти: Владыка премудрости, создатель рассудка».
Как известно, Древняя Месопотамия была страной ячменя, пива и сезамового масла; в то время, как к западу от неё находился "культурный круг" пшеницы, вина и оливкового масла, - об этом свидетельствуют тексты из Угарита, Алалаха и данные Ветхого Завета. Считается, что слова, обозначающие вино в различных языковых семействах (у индоевропейцев: лат. "vinum", испан. "vino", англ. "wine", нем. "wein", датск. "vin", рус. "вино", польс. "wina", греч. ойнос (οἶνος)"; финск. "viini", картвел. "[ɣvinɔ]", в ивр.-хан - "йаин", араб. "аи" и адыг. (предположительно, хат.-хурр.) "санэ", осет. "сæн"), восходят, вероятно, к праслову (выражению) [vn] (заметим, что у в сем. языках согласные звуки "v" и "b" обозначены одним и тем же знаком). И, как показано выше, ряд слов/выражений с корневой основой [(b/v)r] не только используется (как характеристики) при описании образа божества, но и обозначают понятие "создавать, творить"; т.е. выражение [(b/v)r] адекватно понятию "бог-(творец)", где часть [r] указывает (через определение - "сияние, свечение") на то, что [(b/v)r] - божество; а [n] в выражении [vn] говорит о его значимости (см. выше): "высокий, высший" (следовательно, в термине "вино" содержится слово "бог").
Представляется, что на заре виноделия питиё вина носило сугубо культовый характер (как, к примеру, в иудаизме или христианстве). Вероятно, питиё вина было адекватно возлиянию богу-отцу, ибо и древние шумеры, и евреи при этом восклицали (произносили тост): "к жизнь, за здоровье", что, как подметил Ариэль Голан, является аппеляцией (призывом) к богу-отцу (у А. Голана - к "Чёрному" богу, как богу земли), как владыке (подателю) здоровья. И, по-видимому, тесная культовая связь (красного) вина (крови) с культом бога-отца и нашла выражение в наименовании изначально сакрального напитка: поскольку термину [vn] предшествуют предлоги "в, йа, с/ш, (h)а, то название напитка можно истолковать, как "это (в этом) бог ", а римское "Истина в вине", можно трактовать как "Истина в божественном".
Заметим (Катон, ок. 160 г. до н.э.), что у римлян существовал италийский обычай поднесения Юпитеру Дапалию чаши вина. При этом следовало произнести: «Юпитер Дапалий... надлежит и подобает, чтобы чаша вина была поднесена тебе в моем доме моей семьей на твой священный праздник; поэтому будь почтён этим праздником, тебе посвящаемым». Трапеза в честь Юпитера состояла из жареного мяса и кувшина вина.
Очевидно что при возлиянии любая жидкость могла быть излита на алтарь, на землю, в особый сосуд (в т.ч. и в нутро человека), на жертвенное животное или на священное дерево (растение). Представляется, что в общем случае возлияние, если оно (помимо особых случаев) не поглощалось землёй, а, оставаясь на алтаре, испарялось или сжигалось (т.е. целенаправленно посылалось (переправлялось) в небо), по-видимому, служило приношением (даром) божеству Неба. Так, возлияние молоком несомненно совершалось в честь богини-матери; вода же при возлияниях, вероятно, строго разделялась на небесную, дождевую, и прочую земную пресную (о возлияниях морской водой неизвестно).
Как утверждает Ганс Бидерманн "молочные жертвоприношения [возлияния] в древних культах часто рассматривались как обряды очищения" (т.е. скверна снималась богиней-матерью). Но тогда можно предположить, что при возлиянии крови, аналогично помазанию кровью, скверна также снималась (ритуально очищал бог-отец (его проявления)).
Когда приносились "кровавые" жертвы Великой богине, то не одна капля крови не должна была упасть на землю (см. выше), - кровь собиралась в особые чаши (как и изображено на алтаре аббатства Фонтевро), а затем сжигалась или испарялась (подносилась Небу). Так, в одном ритуале хатто-хурритского происхождения (KUB Х, 63) царица хеттов принесла в жертву хурритской Шавушке/Иштар одну корову и одного ягнёнка, а богиням Нинатте и Куллите - одну овцу. Что характерно здесь: когда резали этих животных (корову, овцу или ягнёнка), кровь собирали в сосуды (чаши), которые затем ставились на землю перед хур. богинями Умарапси и Аапи (считается, то «Аапи» - обоготворённая и персонифицированная «жертвенная яма»), где они (чаши), вероятно, стояли, пока кровь испарялась. Известно и то, что на важном ежегодном празднестве индейцев Калифорнии совершался некий обряд с птицей, которую затем убивали, при этом стремясь не пролить и капли крови на землю. Показательно что в Месопотамии, в частности, казнить женщину можно было только без пролития крови (на землю).
В ведийской мифологии (PB VII 16, 8; X 70, 8) фигурирует богиня жертвенного возлияния (и молитвы при этом) "Ила" (синонимы: «маслянорукая», «масляноногая»); как считается, - персонификация жертвы молоком и маслом, а также и растительной пищи. Поскольку "Ila (Ила)" богата детьми и коровами, и она (49.) - мать стад (крупного рогатого скота), то наименование Ила (что означает (просто) "богиня") вполне могло являться синонимом к названию др.-инд. богини "Сурабхи" - матери коров.
Отметим также и то, что у евреев при праздновании «Лаг-ба-омер» разводятся костры (на высотах), на которых сжигаются оливковое масло (ритуал, заимствованный у ханаанеев, т.е. здесь елей приносится богине Неба путём сожжения возлияния), а также платочки («тканные» жертвы Великой богине).
Зачастую встречается суждение (в частности, Ариэль Голан (57.)) о том, что яблоко - эмблема (приношение), соотносимая с мужским началом. Однако, к примеру, Ганс Бидерманн считает, что яблоки "эротически ассоциируются с женскими грудями". "Улыбающаяся Афродита из валлийской легенды... ассоциируется с дикой яблоней" (Р. Грейвс «Белая Богиня»).
Вместе с тем, примеры использования образа «яблоко» ясно указывают на его символическую связь с женским началом. Яблоко (как и гранат (49.) - эмблема плодовитости) - плод «женского», порождающего жизнь (жизненную субстанцию) Древа Жизни (не «мужского» Древа Познания ( «Отцы Авраама»)). Яблоко (яблоня) соотносится и с рождением («Под яблоней... родила тебя мать твоя» (Песн.8.5)), и со смертью (например, в русской сказке "О мёртвой царевне..."). Известно, что др.-греч. мать-земля Гея подарила Гере в день её бракосочетания с Зевсом яблоко, - как символ плодовитости в супружестве. В Афинах существовал обычай, согласно которому молодожёны, войдя в брачные покои, съедали разделённое на две части яблоко. У греков хранителями золотых яблок считались геспериды, дочери Ночи (Никты), Великой богини. В славянской мифологии яблоко (как и цветущие ветви яблони) являлось символом плодородия, любви, красоты и эмблемой брачного союза, здорового потомства. Известны и «молодильные» (возрождающие) ялочки (у греков, кельтов, русских). «Яблоко раздора» (греч. миф "Суд Париса" о трёх великих богинях), ставшее причиной Троянской войны, явлено богиней раздора Эридой. Ассоциировалось «Яблоко раздора» и с италийской богиней Церерой, насылающей на людей безумие (49.). Соотносится яблоко и с символом царской власти (прерогатива Великой богини (как владелицы соответствующих сутей "МЕ")) - с «державой», - регалией левой руки («женская» сторона).
Ещё палеолитические традиции отправления культа Двуединого божества тысячелетиями требовали одновременно "кадить" богине-матери и богу-отцу в едином контексте праздничного действа (к примеру, охотники эпохи собирательства в знак благодарности Единому богу подвешивали (в дар) рога и/или шкуры добытых ими зверей не только на особые столбы, имеющие форму булавы (т.е. фаллоса), но и на деревья (Ê. Meuli. 1967). Однако с некоторых пор (возможно, на заре земледелия) возникло представление о греховности смешивания (по культовой принадлежности) даров богу-отцу и богине-матери при отправлении культа одного из них, а также упоминания (при таком богослужении) иной ипостаси Единого бога при вознесении просьб-молений о покровительстве и защите в один, конкретный, адрес, - традиционно сохранялись и нашли отражение, к примеру, в обрядах хеттов. Так, если царь пребывал в помещении храма, где находились статуи (кумиры) и мужских, и женских божеств, то «царь... кланялся богу Грозы и богу Уасецилли («цилли» - «тень»),... (но) не кланялся богине Солнца (города Аринна) и богине Мецулле» (KUB XXX. 19-22; В.Г. Ардзинба). Предостерегает и Книга Левит (19.19): «в одежду из разнородных нитей, из шерсти (продукт животноводства - бог-отец) и льна (богиня-мать), не одевайся». В том же контексте находится и древнееврейский обычай (вероятно, шумерский по происхождению, поскольку шапочки-шумерки, сходные с еврейскими «киппа», носили и «черноголовые»): при входе в Храм (или синагогу), при молитве или чтении Священного писания всегда покрывать голову (надевая киппу,
поддельный автор.
