Мориган и Исиде - чёрные свиньи (Персефоне приносились в дар чёрные коровы (телицы)). Жертвовались Великой богине и «небесные, солнечные» олени. Так, олени приводились в месопотамский храм бога Ашера (Ашер (Асир)-Ашера (Асират) - здесь расщепление либо имени Единого бога, либо (что здесь более вероятно) определённого комплекса его проявлений (эпифаний)).
Традиция отправления культа Великой матери просматривается и в жертвенном наборе следующего индуистского обряда: когда ребенку исполнялось шесть (2 по 3) месяцев, ему давали съесть горсть кушанья, состоявшего из мяса (видимо, самки какого-либо животного или птицы), рыбы и риса, смешанного с творогом, медом и очищенным маслом (все пречисленные ингредиенты блюда в данном, по-видимому, охранительном ритуале, связаны с культом Великой богини (здесь как владычицы жизни)). При этом очищенное масло выливалось в огонь (что показательно) и зачитывались гимны из вед (М. Эдвардс "Древняя Индия. Быт, религия, культура". 2005).
Обряд принесения в жертву (белого или чёрного) быка хорошо представлен на одной из фресок саркофага (ок. 1400 г. до н.э.) из Айя-Триады (Крит). Здесь, рядом со святилищем (в тексте перевода кн. В. Буркерта («Греческая религия». 1977) - «древесным святилищем (не деревянным)»), образуемым несколькими деревьями (т.е. небольшая роща (показательно, что китайский иероглиф «лес» состоит из трех знаков «дерево»); а у Гомера - «роща его (в temenos) и алтарь благовонный»), - стоит двойной топор (лабрис - эмблема богини Неба), на котором сидит (богиня-)птица. Вверху фрески показаны корзина с плодами/хлебами (видимо, дары) и сосуды для возлияний. Перед сидящей на лабрисе птицей (т.е. перед самой богиней) находится алтарь, к которому обеими руками прикасается (возлагает руки) жрица (тем самым принося себя в жертву) в одежде из шкур (медведя?). Очевидно, что это святилище - храм Великой богини, которая сама (в облике птицы) присутствует на жертвоприношении (т.е. это - критская "Владычица"), что свидетельствует о незаурядности данного мероприятия (изображение коровы перед алтарем либо оленя на алтаре (Карл Блеген) также символизировало присутствие Великой богини). Несколько позади алтаря, на жертвенном столе, лежит только что закланный бык, из перерезанного горла которого струится кровь, стекая в сосуд (в жертву богине плодородия приносилась неистощимая плодоносящая сила быка, отображающего бога земли). Невдалеке (как показано на фреске) стоят «в торжественных позах» пять женщин (скорее жрицы, чем одополая паства). Данный обряд (носящий хтоническую окраску) сопровождался звуками флейты (показан флейтист).
Известно, что у шумеров города Ура в месяц ниссану происходили праздники, один из которых (вероятно, доставшийся им от убейдцев) - «Принесение первого ячменя барану». У шумеров баран - священное животное бога Сина (постнеолитическая эпифания бога-отца), и принесение жертвы барану казалось бы адекватно у «черноголовых» дару самому богу Сину, как проявлению бога-отца. Однако приношение в виде снопов первого ячменя, как и первых плодов - дары божеству растительного плодородия (заметим, что Син почитался в Уре и как местный бог плодородия). Следовательно, в Уре существовало двойственное отношение (в зависимости от обстоятельств) к богу Луны, поскольку выявляется и его восприятие в качестве проявления раннеземледельческой богини-матери плодородия (отсюда и набор даров).
Подобное архаическое представление сохранилось и у египтян, но относительно Солнца. Так, Тутмос IV принёс в жертву богу Хормаху (Гор в световом круге, - солнце, стоящее в зените) цветочные семена. На одной из картин, нарисованой на храмовой стене, представлен фараон, приносящий в дар солярному богу плоды и цветы (48.). На торжестве (эхнатонизм в расцвете) по поводу назначения царедворца Мери-Ра верховным жрецом бога Атона (Атон - триединое божество «Ра-Горахте-Шу»), изображённого в гробнице этого вельможи, показано, что на высоком алтаре главного храма города Ахет-Атона лежат куски птицы, овощи, фрукты и цветы в окружении бронзовых сосудов, наполненных горящим маслом (все перечисленные выше дары - приношения, соотносящиеся с культом архаичной Великой богини).
Считается, что выпечка хлеба из муки началась примерно ок. 30 тыс. лет до н.э.; т.е. «зерно, мука, выпеченный хлеб... были [важными] элементами ритуала... [обряда]» (105.) уже задолго до возникновения земледелия. Примечательно, что с хлебом (всевозможной выпечкой) нередко соотносился знак женского лона в виде треугольника. Так, в Месопотамии, а также и в очагах винчанской культуры Югославии (Потпоранье и Баньица) обнаружено несколько моделей жертвенных хлебов эпохи неолита, сделанных из глины, на верх которых (хлебов) были нанесены треугольники и ромбы (J. Todorovic, A. Cermanovlc. «Barjica, naselje vincanske kulture», Belgrade, 1961). Заметим, что сходные треугольники и ромбы с расположенными в них точками или зернами (здесь как лоно с зародышами) обнаруживаются и на статуэтках беременных женщин, в частности, из жилищ и захоронений VII-V тыс. до н.э..
Сам процесс выпечки хлеба тоже издревле связывался (105.) с культом богини-матери (как ткачество или садоводство). Так, на одной финикийской терракоте (эллинистического времени), изображена группа из нескольких фигур, среди которых показана беременная богиня. В центре изображения расположен объект, напоминающий сводчатую печь. Существует мнение (Е.В. Антонова. «Обряды и верования...»), что вся эта сцена передает ритуал выпечки (жертвенного) хлеба в присутствии самой Великой матери. Подмечено, что англосаксонское выражение «hlaefdige» - «ставить тесто, заквасить тесто» - со временем преобразовалось в термин «lady» - «госпожа» (Ян Балека «Синий цвет жизни и смерти. Метафизика цвета». 2008). У современных ортодоксальных евреев, перед тем как выпекать хлеб, булки или пироги, кусочек теста бросают в огонь печи, сопровождая соответствующей молитвой (раннеземледельческий атавизм).
Предполагается, что с интенсификацией собирательства зерновых (105.) «ритуальной пищей, по крайней мере, на Ближнем Востоке [при отправлениях культа, связанного с зерном], был отвар из муки [вероятно, на дождевой воде], сохранившийся в качестве священной пищи в Элевсинских мистериях Греции... связанных непосредственно с Персефоной [Корой] и её матерью Деметрой [богиней злаков]» (отметим, что Элевсинские мистерии Деметры проводились примерно с VII в. до н.э. и справлялись в сентябре-октябре; мистерии содержали довольно много мистических (связанных с Персефоной) и оргиастических элементов, соотносимых с плодородием (главным событием мистерий являлся обряд священного брака)).
Так, по поводу образа Персефоны Вальтер Буркерт заметил: «Впрочем, «Персефона» - лишь одно из возможных имен этой явившейся из глубин (веков) богини» (учёный усматривает в имени "Персефона" синоним к наименованию Великой матери плодородия Деметры).
И поскольку «зерно... [будучи] символом смерти и воскресения, [посмертного] возрождения» (105.) соотносилось с культом богини-матери растительности, то, очевидно, что зерно, мука и хлеб приносились вначале в жертву только Великой богине (либо Единому богу).
Поскольку божество небесного огня могло представляться в женском образе, то и опресноки (круглые лепёшки), жареное или печеное зерно, приготовленное на «женском огне (очаге)», также - приношение (жертва, дар) Всеобщей матери. Заметим, что жертвоприношение огню или, по меньшей мере, посредством сожжения, существовало ещё у неандертальцев (E. Hadingham «Sekrets of the Ice Age». 1970); а, к примеру, у греков или кельтов, практически все жертвоприношения совершались на огненных алтарях.
Представляет определённый интерес рассмотрение слова (на иврите) «кал(ь)иль» (כליל) - «жертва (всесожжения)», - сожжение жертвенного животного целиком. Любопытно, что ивр.-акк. «кал(ь)-иль» буквально означает "легко для бога" и вполне может быть связано с представлением о характере поглощения богами пищи.
Если же предположить, что этимология наименования данного действа («всесожжения» как воздействия огня) связана с ностратической (либо уже эламо-дравидийской) богиней Кали (поскольку «поджаренные зёрна» на иврите (аккадском) - «кали» (קלי); ср. русское (ари.) "калить" (не сжигая)), то и его назначение также должно быть связано с этой богиней, т.е. приношения, дары, подверженные воздействию огня, во времена неолита (либо на его ранней стадии) могли приноситься в первую очередь владычице небесного огня богинее Неба, Великой матери, и, вероятно, первоначально в виде жаренных зёрен (отсюда и терминология). На акт отправления подобного культа (и его пору) указывает такое понятие (термин) на иврите (шумеро-убейдский либо протоевфратский), как «(человек, жрец) поджаривающий (жертвенные) зёрна» - «каляи» (קלאי). Заметим, что поскольку термин «кали» означает «(поджаренные) зёрна», то имя "Кали-Ма" может говорить о том, что эта богиня, как "Мать зерна" вначале соотносилась с плодородием зерновых (т.е. наименование "Кали" могло первоначально означать (просто) "Зерно"; ср. у афинян зерно называлось термином "Деметра").
Характерно, что примерно с IV тыс. до н.э. (по мере распространения патриархальной культуры скотоводов-номадов) открытый огонь стал восприниматься как одно из воплощений Владыки «нижнего мира» (преисподней), как проявление Великого бога-отца. Сложилось представление, что «пища огня [сжигаемое по обряду приношение] - есть [по принадлежности (согласно адресату)] жертва Господа» (Ветхий Завет). Согласно «Брахману», Огонь - Владыка «этого мира» (а у протоханаанеев - и творец), и тот, кто совершает жертвоприношения «на огне» (богу огня Агни), - «тот продолжает себя» (ибо бог-отец - податель зачатия). Более того, в ведийской Индии верили, что поскольку бог-«Огонь» - Хозяин земель, то и законное вступление во владение какой-либо территорией осуществлялось исключительно по его воле, для чего следовало задобрить бога, проведя соответствующий церемониал жертвоприношения Огню у специально сооружённого алтаря Агни (бытовало мнение, что «обосновались [надолго] … [только] все те [правители], кто построили алтарь огня» («Чатападха Брахмана») и вознесли на него во всесожжение достойное приношение).
Таким образом, всесожжение, предание приношения (либо его частей) воздействию открытого огня, с некоторых пор стало служить жертвоприношением, в основном, мужским божествам («к небу вознёсся тук (жир) в дыма столбе»), поскольку жертвы богине-матери варились. Так, в тексте (не позднее ХIII в. до н.э.) угаритского ритуала (KTU I. 23) говорится: «На огне семь раз отроки варят козлёнка в молоке, ягнёнка в масле и на костре семь раз, еду для Асират (Астарты)» (заметим, что и в Уре отмечался праздник: «Съедение непорочного козлёнка» (53.)). В Книге Исхода (12.3-10) повествуется, что для жертвоприношения «песах» жертвенное мясо агнца (козлёнка или ягнёнка) следует испечь на открытом огне ибо варить агнца категорически запрещалось (Гемара. Талмуд Иерушалми) даже в капле воды (поскольку это - приношение Великой богине).
Как известно, в
поддельный автор.
