закрывать волосы); ибо не должно обращаться (взывать) и к Великой богине (открывая и показывая свои волосы (волосы соотносились с богиней Неба, - со струями дождя) в акте поклонения единому и единственному Йаhуе (Цаваот), Богу-отцу, в его доме.
Как выяснилось, ветхозаветный Всевышний (Господь Бог), в образе которого объединились (суперпозировали), помимо древнеегипетских («Исход евреев из Египта») и ханаанейских («Земля Ханаанейская»), также и месопотамские религиозные представления (в Месопотамии до прихода шумеров процветала раннеземледельческая культура убейдцев («Отцы Авраама»)), уже не приемлет (Ветхий Завет) «даров Каина» (подношения в виде плодов земли (земледелия), ранее угодного Двуединому божеству убейдцев). И тогда известный инцидент, возникший между Каином и Авелем в результате того, что Бог (Всевышний) отверг приношение земледельца Каина (продукты растительного мира), но охотно принял дар пастуха Авеля (жертвенное животное, видимо, агнца), может быть понят в свете намерения братьев совершить подношение Всевышнему в некий переходный период, при адаптации древними шумерами (патриархальная культура) местных богов (когда в качестве Всевышнего в Нижней Месопотамии почитались и убейдское Двуединое божество (возможно, Кур или Энки), и протошумерский скотоводческо-кочевой бог (шум. Энлиль (шум.-акк. Эль-Шаддай) или акк. Абба).
Дар Каина - плоды растительного плодородия, - приношение Великой богине (по классификации); и Всевышний «черноголовых», потомков номадов-скотоводов, такой дар Каина, естественно, категорически не приемлет. И тогда непомерно перепуганный Каин («и поникло лицо его»), совершивший столь пагубную оплошность, дабы задобрить Всевышнего и вымолить у того прощение, приносит ему в жертву великий дар, - самое дорогое из того, что есть у него, - убивает своего брата и возливает его кровь на Землю, - на естественный раннеземледельчекий «алтарь» бога-отца.
О сакральной значимости учёта пола жертвенного животного свидетельствует архаичный обряд «кипорот», совершаемый у евреев в Иомкипур (в Судный день): над головой мужчины вращают петуха, а женщины - курицу по часовой стрелке (обряд «кипорот» говорит и том, что мужское население Ойкумены "курировал" бог-отец, а женщин - Великая богиня). В Древней Греции, где довольно быстро осев и ассимилировавшись, праарии восприняли и адаптировали земледельческий культ богини-матери (см. по тексту), «самыми распространенными жертвенными животными греков были овца, корова, коза и свинья» (В. Буркерт «Греческая религия». 1977), т.е. греки особо почитали своих богинь. Так, на одном микенском золотом кольце изображён человек, молитвенно возносящий руки перед священным деревом (предположительно смоковница, которая, как известно, считалась священным деревом др.-егип. Великой богини Нут). Этот богомолец привёл с собой жертвенную козу, у которой из спины выросла ветвь, подобная ветвям священного дерева (Спиридон Маринатос; А. Хирмер). На Кипре, и особенно в святилищах Энкоми, найдено множество коровьих черепов, что говорит о преимущественном почитании там женских божеств. Примечательно, что в дворцовом архиве Пилоса найден перечень даров богам, в котором Зевсу полагался мужчина, а Гере - женщина. Известно, что у здания Совета Олимпийских игр (Булевтерион) стояла статуя Зевса-Горкия (хранителя клятв), возле которой над кусками жертвенного кабана атлеты, их отцы и братья, а также тренеры приносили клятву верности законам состязаний (клялись преисподней). Приведём состав хеттского жертвоприношения (в котором ощутимо влияние ранеземледельческой культуры хатти) богине Солнца (Вурусеме) и богу Телепину в едином акте (Телепину - сын и архаическое мужское проявление раннеземледельческой Великой богини Вурусемы (параллель к протохан. паре: бог-рапаит Балу - Анат); заметим, что слово хатт. "ину" в имени "Телеп-ину" означает "сын"). Итак, некто (KUB IV,47) жертвует богине-матери овцу, а богу Телепину - козла, его жертвенное животное (поскольку Телепину - "умирающий" бог, регулярно пребываюший в преисподней (и, вероятно, - один из судей потустороннего мира)). По мимо этого (сходные) наборы, состоящие из хлеба, ячменного пива и мёда (Телепину - бог растительности), были принесены в дар обоим божествам (поставлены на их жертвенные столы). В храме же бога Грозы (громовика) хет. города Ципланы в жертву всесожжения были принесены бык и баран (В.Г. Ардзинба. 1982).
В исконно земледельческом Ханаане (как и в Египте), даже в постнеолитический период были весьма сильны культовые ранееземледельческие традиции. В частности, интересен состав (жертвенный набор) подношения ханаанского правителя Карату, «слуги» (жреца) бога Илу, в дар последнему и богу Балу (т.е. двум богам в едином акте): козлёнок, ягнёнок, птица «жертвенная» голубь, мёд из золотого кубка и вино - из серебряного, - принесены в жертву на башне городской «верхней стены». Заметим, что действо, описанное в «Поэме о Карату», происходит, видимо, в сер. II тыс. до н.э., в пору, когда бог-рапаит Балу - уже могучий Баал- Хаддад, бог-громовержец, царь богов Ханаана (а «старик» Илу, в прошлом бог Неба, отец и глава пантеона, - совершенно пассивен). Однако приношение, как представляется, совершено в архаичном раннеземледельческом контексте.
Итак, в данном акте козлёнок (эмблема подземного огня) и (красное) вино (эквивалент крови бога-отца) в серебряном кубке (цвет серебра адекватен свету Луны) принесены в дар богу Илу/Элу как изначально общесемитскому богу-отцу, демиургу и владыке мира (хан. Муту - его сын, т.е. проявление). Ягнёнок (как и во времена неолита рогатый баран (рога - ветвистые побеги) считался даром богине-матери, а в Ханаане - и рапаиту Балу как эпифании Анат, богу. ответственному за растительное плодородие, за функцию, сохранённую за Баалом и в период его возвышения (когда он, заместив богиню Неба, сделался владыкой небесных вод (росы и дождя)). Золотистый мёд (пчела - проявление Великой богини) в золотом кубке (цвет (сияние) золота подобно солнечному свету (баск. название золота - "urre" ([-r-])) и адекватно цвету солярной Шапаш - раннеземледельческой дочери богини Неба) и белый голубь принесены (по традиции) в дар Великой богине Анат, представленной здесь её мужской эпифанией - богом Балу, её сыном. По-видимому, и место приношения - башня, как эквивалент высоты («бома»), тоже, по устоявшейся традиции, связана с Анат, как с богиней Неба.
В.Г. Ардзинба (KUB VII и далее) описывает древнехеттский обряд, в котором царь и царица вместе «курили фимиам» богу Грозы. Они совместно «отбивали» поклоны, молились и совершали иные ритуальные дейсва. Однако, когда наступила пора совершить возлияние (разновидность жертвоприношения), то «царь... совершал ритуальное возлияние в чашу, а царица... не совершала». Следовательно, одновременное, в едином ритуальном акте, совместное (мужчиной и женщиной) жертвоприношение любому божеству не дозволялось.
Принесение в жертву в едином акте либо равного числа особей (животных) муж. и жен. рода какого-либо одного вида (например, баранов и овец), либо живности различной культовой принадлежности, "адресата" (например, кабана и голубя), указывает на дуальную (амбивалентную) природу божества-жертвополучателя. Так, жертвоприношение тельца и гуся (бычка и гуся) в одном акте имело весьма важное сакральное значение в др.-егип. ритуале под названием «хенкет» (М.Э. Матье), что (этот дар) свидетельствует об архаичной уже и тогда у египтян традиции отправления культа Двуединого божества (к примеру, такой дар мог приноситься ещё неразделенным Гебу и Нут). Показательно, что головы этих гуся и быка в неком особом обряде отрубает жрец, исполняющий роль бога Тота (создателя Земли и Неба).
В свете вышеизложенного вполне объяснимо жертвоприношение Одиссея богам преисподней при вызове из Аида прорицателя Тересия (Гомер «Одиссея». XI, 20-50). Итак, Одиссей выкапывает "яму глубокую, в локоть один шириной и длиною" (квадрат в сечении (не круглая), т.е. герой преимущественно апеллирует с просьбой к самому Аиду, владыке подземного мира), над которой он "три совершил возлияния" богам мертвых: первое - смесью медвяной (для Персефоны), второе - вином благовонным (для Аида), третье - водой и, мукою ячменною все пересыпав (для Персефоны)". После чего (четвёртое) "сам я (Одиссей) барана и овцу над ямой глубокой зарезал, - черная кровь полилася в неё (жертвоприношение Аиду и Персефоне, как обитающей в преисподней и не связанной с небосводом)". Характерно, что сам Гомер и указывает адресат принесённых героем даров: освежевав барана (для Аида) и овцу (для Персефоны), Одиссей "повелел... огню их предавши, призвать громогласно грозного бога Аида и страшную с ним Персефону ("мною призванным вместе")".
Примечательно, что ограничительная дифференциация по половому признаку распространилась и на личные теофорные имена. Как выяснилось (И.М. Дьяконов), у некоторых этносов наименования богинь не могли (не должны были) входить в состав мужских теофорных имен (к примеру, у вавилонян, хурритов, скандинавов, частично у индийцев и греков). Вместе с тем исключение делалось для богинь-воительниц Иштар, Шавушки; амбивалентной (суровой) Кали-Ма, шум. целительницы Гулы.
Так, принято полагать, что в Древнем Мире магия, как верование, входила в сферу повседневных житейских религиозных представлений человека и пронизывала всё его бытиё. Хотя магия и была свободна от влияния жрецов, их теологического «творчества», ибо развивалась как «народная религия», однако не преследовалась официальным культом, поскольку в магических обрядах и взывали к «официальным» богам, таким как Тот, Энки, Син или Кибела (что называется, к «тёмным» сторонам их образов). Заметим, что в Ветхом Завете магия порицается по той причине, что не увязывается с концепцией монотеизма (у Господа Бога нет «тёмных» сторон и приходится обращаться к иным богам и духам).
Характерно, что в царстве Шумера и Аккада (как и повсюду в политеизме) жрецы не усматривали разницы между составом дара (жертвоприношения) и содержанием молитвы какому-либо божеству в храме (или в домашнем святилище) и ему же в "тёмных" магических обрядах. Так, в одном из собраний молитв (молитвенник "черноголовых") после обычной («храмовой») молитвы богу Луны Сину приводятся ритуальные указания по проведению обряда магии, связанного с тем же Сином (разделы в «молитвеннике» скомпанованы «по божествам»): «Ночью вы должны очистить крышу перед Сином, окропить ее святой водой. Вы должны сложить костер, на костре установить семь хлебов из эммера. Вы должны разделать чистого ягненка без изъяна. Три меры муки, которую смолол мужчина, одну меру соли вы приготовите; и семь глиняных сосудов вы наполните медом, топленым маслом, вином, пивом и водой, и поместите их на костер; затем вы сделаете возлияния приготовленного и воздадите почести (Сину). Все, что осталось, бросьте в реку» (Х. Саггс «Величие Вавилона. История древней цивилизации Междуречья»).
Помимо жертвоприношений божествам, столь же регулярно приносились дары и жертвы в честь почивших предков (см.
поддельный автор.
