О российской истории болезни чистых рук

О российской истории болезни чистых рук

Нет, и до сих самых пор уж пока совсем еще никак не бывало, на всем белом свете столь удивительно мощной силищи, что при случае, могла бы в тот безупречно нужный момент вполне оказаться, куда пострашнее  изумительно же грозного могущества буквально так все в единый миг сурово решающего мятежного слова.
Раз — это именно оно и может быть до чего острым и неотвратимым, словно кинжал в руке опытного воина.
И это как раз ему и будет суждено оказаться самой сердцевиной ныне вот сколь грозно назревшего средства самою людскою природою созданного во имя должного олицетворения ничем неистребимого желания безотлагательно взять, да наскоро осуществить обезличено призрачное - абстрактное добро.
И, кстати, нечто подобное и оказалось именно тем, чему еще должно будет весьма каждодневно затем воплощаться в суровые реалии жизни при помощи целого арсенала самых ярчайших иллюзий.
И главное как-никак, а действительно надо будет никак не мимоходом ведь сходу разом так только заметить.
Как-никак, а нечто подобное на едином же чихе начнет происходить совсем безо всяческих тщательно выверенных и вполне безупречных знаний о том, а чего — это на деле окажется нужно для того самого полноценного счастья непосредственно каждому взрослому человеку, ну а тем паче целому многоликому обществу.
Сие рассуждение принадлежит автору данной книги.

Уж, какие только отъявленные мерзости не происходили бы на всем этом белом свете да вот, однако, им непременно отыщется весьма простейшее логическое объяснение и самое довольно-то надежное безотлагательное оправдание.
Правда, все — это, конечно, разве что в том единственном случае, коли будет дано, еще послужить данным деяниям ту на редкость слезливо добротную службу во имя величавых идеалов, что безо всякой тени сомнения и приведут все человечество к его ярчайше светлому грядущему завтра.

Мысль, приписываемая автором этих строк всем тем изумительно отрешенным от наглядно обыденных реалий господам идеалистам.
Причем речь тут идет именно о людях того сорта, которые коли и могли взять в свои руки лопату, да и начать ею махать, крайне непристойно копошась в сырой или тем паче извечно промерзлой земле, то уж случиться нечто подобное с ними могло, только из-под палки истово самопровозглашенного народным тоталитарного государства.
Причем создано оно было как раз-таки при всем том до чего непосредственном и неистово деятельном их соучастии.

1
Отдельные человеческие сообщества вполне неоднократно до чего еще яростно порывались в безумном темпе сходу сорваться с той, как она только есть довольно-то посильно сдерживающей их относительно же короткой цепи бескрайне серой обыденности…
Поскольку им, по всей на то видимости, вовсе безутешно всем уж сердцем явственно захотелось довольно-то складно и безотлагательно добиться всех тех невообразимо существенных перемен в той и поныне совсем нескладной системе общественных отношений.
И те чересчур революционно настроенные массы, считай уж явно так незабвенно хотели как раз того безупречно доблестного осуществления безмерно радостных перемен, что до чего еще аляповато были весьма схематично и вычурно обрисованы в том крайне невежественном и отчаянно разгоряченном людском воображении.
То есть данные ярые представители всякой же серой толпы действительно захотели в единый миг перекроить весь этот мир никак невзирая на всю явную незыблемость веками доселе сложившихся традиций.
Ну а также и самую стародавне замшелую косность, считай ведь всеобщего людского мышления.
И это как раз-таки во имя должного воплощения в жизнь всех своих изумительно блестящих (в воображении) планов, они и взялись все как один за плуг, мощной и тупой силой столь откровенно навалившись на него всею массой своих крайне неуемных и ничем неукротимых амбиций…
И, кстати, само вот сущее постоянство безнадежно неизменного течения жизни, попросту напрочь ускользнуло от зоркого взгляда тех, кому все прежнее тупо показалось одним лишь нелепо одеревеневшим противовесом буквально всему в этом мире светлому, а также и вообще вконец давно опостылевшей вязкой конвой.
Причем вся беззастенчивая утопичность весьма благоприятных только-то чьему-либо немыслимо восторженному сердцу перемен попросту и близко не могла прокрасться в тот сверху донизу пронизанный светлыми дремами мозг праздных мечтателей, которые радушно мысля о сущем благе людского сообщества, наделяли всех и вся вполне единым чувственным критерием.
Ну а про ту явную разницу во всем мыслительном процессе серых масс и тех кому и вправду были привычны дремы наяву о некоем ином грядущем они вот, считай еще изначально попросту явно так не брали в свой суровый расчет.
Да и, кстати, видели эти левые интеллектуалы весь тот людской многослойный конгломерат чисто уж как полностью единое целое.
И этот столь огромный пласт судеб и характеров кое-кто крайне безответственно решил объединить под единой эгидой сделав их именно, что загодя и поголовно одним ведь единым целым более чем организовано бредущим в дальние дали совершенно иной новой жизни.
Причем, ясное дело, что корни свои данное мировоззрение более чем искрометно же зиждившееся на самых откровенно утопических представлениях о некоем нисколько уж неминуемом грядущем счастье и равенстве, и братстве как раз и брало именно из сизых облаков чисто же книжно-цветастого прекраснодушия.
Да только между тем вся та бестрепетно мнимая достижимость тех, считай неземных же благ в тот самый предельно короткий срок не более чем заранее провальная попытка повторения БИБЛЕЙСКОЙ ИСТОРИИ СОЗДАНИЯ МИРА…
Да только уж так и быть его рьяные «пересоздатели», действительно были готовы в самый так наглядный ущерб всем своим благим мечтаниям несколько вот явно повременить.
Уж по крайней мере именно, сколько то еще окажется вполне на деле нужным во имя более-менее успешного завершения всей будто бы крайне-то насущной перекройки всего этого мира, ясное дело, что по чьему-то собственному образу и славному подобию.
И кстати, подобного рода чувственные устремления и близко-то не могли при всем том не сопровождаться сколь бесноватым выпроваживанием в самые бездны ада абсолютно всех, кто даже и в мыслях своих мог попытаться действительно всерьез воспротивиться всеобщему ликующему демаршу тех, кто довольно искренне и весело вышагивал в ногу со всеми…

И надо бы никак не вскользь, а до чего категорически вполне еще разом, считай уж о том донельзя трезво и весьма вот скабрезно как есть еще только весьма вот авторитетно заметить.
Никак не иначе, а тот безнадежно же низменный свой исток данное движение в «светлую тьму» всецело брало считай что из тех откровенно блажных помыслов всякой ведь прекрасночувственной интеллигенции.
И разве что только чисто физически было оно совсем же невозмутимо до чего наспех протоптано при том самом непосредственном посредстве именно тех зверски околпаченных иллюзиями непотребно серых людских масс…
Но их просто-напросто сколь беспардонно всех обманули, обмокнув кончиком носа, в ту чего-то совсем на редкость чужого ума чудовищно бесовскую идеологию.
Причем то отчаянно же суровое полудетское отрицание тех или иных истых принципов и поныне точно также неизменно существующей действительности, вовсе-то не проистекало от весьма последовательного переосмысления всего этого нынешнего общественного бытия.

2
Причем явно уж никак не в меру гордо осуществляя все те для кое-кого безмерно долгожданные, глобальные перемены…
Та толпа, что совсем безутешно ослепла ото всех своих отчаянно несусветных амбиций именно как раз-таки потому сколь беспрестанно так находилась в той самой исключительно безраздельной же власти всех тех наиболее примитивных инстинктов.
Ну а заодно и была она невероятно одержимой единым как и считай до конца более чем понятным желанием того еще самого так беспринципно массового разрушения.
Ну а чисто потому коли вообще на что-либо и была та людская толпа более-менее конструктивно способна, так это разве что только и могла она до чего бездумно погрузить всю свою страну во тьму новоявленного Средневековья.
Причем та серая людская масса явно вовсе никак не хотела некоей той самой наилучшей и действительно иной жизни некогда только когда-то затем и разве что на деле всецело потом.
Нет она хотела иметь ее прямо так здесь и именно сейчас.
И это как раз, считай ради ее самого незамедлительного достижения она и сбилась в ту ныне никак ведь никем не обуздываемую разумом скотскую стаю…
Причем — это и близко ни что-либо такое безусловно же новое на всем этом белом свете.
Поскольку сколь и впрямь неоднократно людская толпа исключительно как есть, безбожно предпринимала все те осатанело глупые, безумно рьяные попытки, взять бы да в одночасье переиначить весь уклад своего, более чем застарело обыденного существования.
И, само собой разумеется, что простые обыватели ко всему тому явно стремились никак не то чтобы всею душой.
Да вот, однако желающих все сходу сокрушить неизменно так вскоре находилось, считай уж во всем том еще самом так необычайном переизбытке.
И это разве что коли бы выкрики все долой неизменно носили несколько иной, куда более грубый и чисто фаталистический характер…
Именно в том все и дело, что яростные призывы зовущие покончить со всем треклятым прошлым ради мишурного света всего того нового, куда и впрямь поболее светлого и счастливого существования встречались несколько иначе, нежели чем был бы встречен слезливый призыв фанатика самокастрата ко всем лицам мужского пола, совсем незамедлительно же последовать его самому бесславному примеру.

3
Как-никак, а толпа не настолько податлива, чтоб ей и впрямь можно было с величайшей же легкостью непотребно навязывать всякие те чрезвычайно безумные непотребства.
Однако рьяные политические авантюристы ничего подобного ей, собственно, никогда уж еще заранее явно не предлагали.
Да только к чему бы это, они в конечном-то итоге пришли вослед за тем безумно смелым их воцарением над всею той без них, довольно-то одиноко и крайне уж неуютно существующей необъятно широкой вселенной?
И все — это как раз поскольку, что с их довольно-то многозначительно суровой точки зрения вовсе-то и не хватает всему этому мирозданию той еще необычайно твердой, мозолистой и волосатой руки всего того совсем отчаянно пресловутого рабочего-крестьянского класса.
Да только как-никак, а речь тут может идти разве что о чем-либо невообразимо большом, а никак не о том безнадежно малом и нисколько невзрачном, как некая та сугубо отдельно взятая личность.
А между тем — это как раз того безусловно во всем живого человека и было никак не разглядеть всем тем, кто был сколь отъявленно руководим разве что той непомерно огромной заботой о некоем том самом же округло всеобщем благе.
Ну а коли бы, то чисто абстрактное благо весьма незамедлительно, словно вражеский штык как-никак, а более чем сходу ведь разом потребовало на самом-то деле проявить безукоризненно максимальную заботу о самом должном пропитании ныне до