О российской истории болезни чистых рук

подъеме можно вот сказать чисто всеобщего уровня всей своей духовности и культуры.

8
И это как раз именно тогда, несмотря на то, что быть может, кое-кто в то уж никак совершенно не поверит, весь тот народ и сам весьма бескомпромиссно и громогласно всячески довольно-то быстро сходу затем ведь востребует, все то, чего ему и вправду житейски необходимо для вполне сносного своего грядущего существования.

И кстати, это как раз тогда он именно с той на редкость величайшей же легкостью так безыдейно и верно до чего явственно попросту вот совсем обойдется и безо всех тех излишне вот назойливо красноречивых выразителей всей его доброй или, безусловно, крайне незатейливо злой воли.
И, уж во всяком случае, когда ему свои, а не чужие и злобные недруги обильно и напрасно сколь бездумно дикими ручьями совсем напрасную кровь разом так вот пускают все то новое и светлое из него разве что тогда сходу уходит в сущее небытие.
И именно нечто подобное до чего буднично разом и происходит при тех вовсе не по-человечески бесчестных условиях всей той гражданской резни, что и вправду была, куда поболее чудовищной, нежели чем все те вместе взятые козни египетские…
И хоть как-либо разом начать уж значительно лучше жить и трудиться при этаком революционном раскладе никак, так никто и близко ведь вовсе нисколько не сможет…
Лучшие качества многих душ в гражданской неразберихе зачастую сгнивают, издавая при этом самый отвратительный трупный запах…
Да и вообще во время дикого бунта обнажаются одни лишь те вконец же побелевшие от времени кости старого, и вроде бы давным-давно раз и навсегда как есть весьма успешно в нем ныне изжитого.

9
Да, правда, и в том самом ныне никак неблизком прошлом чего это во всем этом мире только ведь доселе явно уж не бывало, а в том числе и безмерно так до чего кровопролитные религиозные войны.
Однако при всем том, словно Божий день оно фактически и впрямь яснее ясного, что уж как-никак, а по случаю царственно величавого возникновения всякой той новой религии или какого-либо весьма и весьма ее довольно существенного ответвления…
То уж разве, и близко вовсе ведь сходу попросту так именно что совсем непонятно?
А между тем то должно быть до чего полноценно уж сходу вполне этак разом всецело вот ясно, причем именно как раз, словно божий день.
Нет, то сколь уж считай именно так попросту неминуемо, что это как раз именно у подобного рода тенденций вскоре вот явно непременно отыщутся, как свои ретивые почитатели, да и, ясное дело, отчаянные хулители, но никак при этом, то не было одним лишь тем многострадальным путем в самую непроглядную злую тьму.

И это одно только наше чисто советское новообразованное язычество, собственно, и явилось наиболее тяжким из всех когда-либо существовавших на этой земле самых так отъявленных зол.
А вся его до чего тускло и беспросветно идейная суть была не более чем ширмой, за которой не очень вот и скрывалось то самое бесчеловечное людоедство с головы до пят житейски и буднично кровавого, да только никак не красного, а сугубо как есть проникновенно идейно черного тоталитаризма.
Ну а те сколь этак осатанело сытые людской кровью религиозные войны, что и впрямь на деле действительно были призваны вбить в серые массы пудовыми гвоздями то самое единственно во всем верное и прочувственно глубочайше праведное понимание светлого учения Христа…
Нет уж, несмотря на всю ту более чем обильно и безудержно льющуюся в них кровь людей зачастую происходящих из всецело одного и того народа…
Нет, все-таки как-никак, а олицетворяли они собой именно тот довольно ведь всеблагой поворот к чему-либо несказанно как есть истинно лучшему вместо ханжеского и средневекового невежества, разврата, да и весьма смрадного порабощения Христианства злейшим сатаной, облаченным в сутану высшей касты тогдашнего католичества.

10
И уж чего тут только поделаешь во всем том отчаянно суеверном средневековом европейском христианстве весьма ведь бескомпромиссно возродились, а еще и донельзя так преумножились все те весьма наглядные черты всего того стародавнего язычества, что, некогда как то доподлинно всем небезызвестно, явно включало в себя, в том числе и человеческие жертвоприношения.
Инквизиция полностью уж до чего только злонамеренно возродила наиболее древнейшие традиции, облив их новым религиозно-фанатическим сиропом сколь еще безупречно так именно своего и вправду вовсе ведь непомерно большого и исключительно величайшего задушевного превосходства над всякой же ересью и святотатством…

И главное, во всей той до чего бесподобной и изумительной точности все это оказалось на редкость полноценно и впрямь-то заново, совсем не наспех, а со всей уж основательностью разом уж и воплощено в том самом из праха минувшего явственно так разом воскресшем сталинском средневековье!
Только вот жертвы стали, куда надежней скрывать, поскольку было их ныне более чем безнадежно сколь неимоверно ведь много, а потому и те чрезвычайно излишние проявления самой так жесточайшей жестокости и вправду могли вовсе-то, как есть до чего ненароком сгубить всю ту новоявленную опричнину.
Уж ту значит, самую как есть более чем совсем до конца окаянную, что в довольно существенную противоположность той прежней - Ивана Четвертого – прилюдно объявила себя вселенским добром и светом…

11
А между тем и самое преданное войско тоже и впрямь-таки могло, вновь сбросив с себя всякую узду, совершенно уж неистово зверски вот взбунтоваться, столь громогласно до чего круто и беззастенчиво так вот и, заявив, что Сталин никак не настоящий вождь всего мирового пролетариата, а какой-то мелкий прыщ щербатый, да липовый…
Да не тут-то было, слишком так власть по-взрослому за всех инакомыслящих буквально вот сразу всецело взялась…
У глупцов нечто подобное никогда бы и близко эдак оно явно не вышло…

Причем наиболее прозаически верным и славным решением при всем том было бы никого и близко уж сразу вовсе не трогать, а еще и наоборот общество миролюбивыми речами, исключительно так сладострастно, и обезличено всячески, как только есть вполне успокаивать.
И подобные речи и вправду до чего умело могут затем оказаться, вполне ведь толково и медово более чем ласково обращены (в первые светлые дни революции) по отношению ко всему тому до чего сонному стану мирских обывателей.
И вот как довольно подробно описаны все эти, не столь и далекие от наших сегодняшних дней события в историческом очерке большого писателя Марка Алданова «Зигетт в дни террора»
«Конечно, более гран-гиньолевскую эпоху, чем 1793-1794 годы, и представить себе трудно. Русская революция уже пролила неизмеримо больше крови, чем французская, но она заменила Плас де ла Конкорд чекистскими подвалами. Во Франции все, или почти все, совершалось публично. Осужденных везли в колесницах на эшафот средь бела дня через весь город, и мы по разным мемуарам знаем, что население скоро к таким процессиям привыкло. Правда, в исключительных случаях, например в дни казни жирондистов, Шарлотты Корде, Дантона, особенно в день казни короля, волнение в Париже было велико. Но обыкновенные расправы ни малейшей сенсации в дни террора не возбуждали. Прохожие с любопытством, конечно, и с жалостью провожали взглядом колесницу - и шли по своим делам. Довольно равнодушно также узнавал обыватель (гадкое слово) из газет о числе осужденных за день людей: пятьдесят человек, семьдесят человек - да, много. Приблизительно так мы теперь по утрам читаем, что при вчерашнем воздушном налете на такой-то неудобопроизносимый город с тире убито двести китайцев и ранено пятьсот. Кофейни на улицах Парижа полны и в часы казней. Даже в дни сентябрьской резни на расстоянии полукилометра от тех мест, где она происходила, люди пили лимонад, ели мороженое. Точно такие же сценки мне пришлось увидеть в Петербурге в октябрьские дни: в части города, несколько отдаленной от места исторических событий, шла самая обыкновенная жизнь, мало отличавшаяся от обычной. Не уверен, что исторические события так уж волновали 25 октября лавочников, приказчиков, извозчиков, кухарок, то есть, в сущности, большинство городского населения».

12
Но только чего это тут попишешь коли население (состоящее в основном из одних и только до чего осоловело праздных обывателей) в некоем том духовном смысле вечно дремлет, а как раз потому и окажется его довольно-таки легко более чем круто скрутить, да и в тот самый чисто совсем уж бараний рог.
Правда вполне вот будет возможно в качестве той как есть принципиально, куда только значительно поболее достойной альтернативы сколь обыденно же создать людям исключительно так добротные условия при точно том бескрыло и обиходно безыдейном на редкость повседневном их простейше житейском существовании.
Однако никак будет и близко уж невозможно, затем еще действительно побудить всякий тот простой народ ко всякой бурной политической жизнедеятельности.
Максимум, что вообще будет возможно проделать со всеми теми и впрямь до чего невозмутимо обыкновенными обывателями, так это разве что совсем уж и преуспеть в том самом безнадежно праздном деле совершенно так запудрив им мозги всевозможными восторженными лозунгами именно для того лишь всецело и созданными…
А именно как раз-таки во имя того, куда многозначительно большего, чем оно некогда вообще ведь производилось любой казенной религией самого же простейшего оболванивания населения со вполне самодостаточной целью во всем том дальнейшем исключительно так постепенного его превращения в армию буквально-то ко всему давно привычных, а потому и безупречно послушных рабов.
А между тем как раз именно этим весь современный тоталитаризм практически повседневно и занят, а никак не неким сколь безупречно праведным и весьма спешным вычищением зловонной клоаки уж будто бы ныне немыслимо стародавней, донельзя обветшалой, да только при всем том и близко не отжившей свое - прежней неправедной жизни.

13
Ну а сама по себе до чего необычайная красота надуманных и совсем ведь невероятно возвышенных помыслов, лишь тогда на деле имеет истинную цену, когда все ее наиболее насущные качества вполне всерьез проявляются на самом-то деле, а не на одних тех донельзя праздных словах, безмерно пышущих совершенно бутафорски деланным энтузиазмом.

Да и то громыханием чугунными словесами, будто бы и впрямь искореживающими и разрушающими прежнее зло, яростно сокрушаешь, как угнетение, да так и милосердие, разве что взнуздав узду рабства сколь еще значительно поболее, нежели чем оно и без того было некогда доселе когда-либо ранее.
И как всему тому быть иначе, коли для него при всем том непременно освободится не столь и мало места из-за полнейшего бессилия кроткой морали пред тем безнадежно тщедушным ее псевдоподобием, что и впрямь с одного крайне приземистого вида было безнравственно схоже с ее же блестяще логически доказанными духовными постулатами.

Ну, а кроме того, сущее угнетение идейное уж намного страшнее, чем было все то, что некогда ранее осуществлялось во имя чьей-либо чисто так личной и мелкой корыстной выгоды.
А точно также во имя великой цели