Ночные курильщики. Исповедь пилота - контрабандиста

даже беспилотники.
- Только не пробуй садиться на грунтовки, там везде «чеснок» разложен. Если что не так, садись на поле в другом месте.
- А зачем так переусердствовать с этим «чесноком»?
- Погоня будет дикая. У погранцов есть квадроциклы, есть внедорожники.
- Это плохо. Но они не сразу спохватятся, должны клюнуть на нашу «фальшивку»,
она будет так освещена, что за версту видно. Надеюсь, и звука мотора они не услышат, когда я буду уходить на настоящую полосу. Помните батарею свистящих фальшфейеров на той полосе? Он будут свистеть минут пять, думаю, отвлекут.
- Слушай, откуда у тебя такие познания в пиротехнике?
- Книжки читал. Да и ко всему нужно подходить творчески…
- А чего б не соорудить мину, чтобы задержать автомобиль?
- Никаких мин. Здесь не война и не терроризм. А, помню, в одном кафе в Берегово продавался коктейль «Мин нет на пляже». С подтекстом. Так вот, у нас тоже.
- Связь проверил? Телефон на высоте, кажется, должен ловить хорошо. Карточка мадьярская, новая. После полета телефоны и карточки уничтожим.
- Проверил. Кстати, скажи ребятам с радиостанции, чтобы не вздумали её включать раньше времени, и, тем более, чего-нибудь произносить в эфир. А то запеленгуют.
- Опасный человек! Радиосвязь знает, пиротехнику знает, стрелять умеет. 
Зачем мы с тобой связались, террорист ты доморощенный?


Глава восьмая.
Полёт наощупь


Широка страна родная,
Стережёт её конвой.
Я над нею пролетаю,
Как фанера над Москвой.
По земле ходите сами,
Это, Господи, уволь, -
Я лечу на дельтаплане,
Как на «Боинге» король!
© Тимур Шаов


  Всё готово. Аппарат заправлен. Ящики подвешены, замок «бомбодержателя» защелкнут, рычаг сброса «зачекован», чтобы вдруг не сработал без спроса. Вдалеке зажглись лампы дневного света в руках «ассистентов», я четко вижу границы полосы.
Телефонная связь проверена, договорились о звонках каждые пять минут. В одном ухе – гарнитура телефона, в другом – наушник радиостанции. На борту есть аптечка, набор для выживания (в случае аварийной посадки не-пойми-где), набор инструментов (авось, пригодится). Поверх белого пиджака я всё-таки одел кожаную лётную куртку, ведь продует на высоте. Погода обещала испортиться, но пока что стояла безветренная лунная ночь, видимость была относительно хорошая. Надеюсь, посчастливится вернуться до грозы – уж очень не хотелось бы испытать её силу на себе и своём «тряпичном» крыле.
  - Аккумуляторы на борт!
  - Потребители на борт!
  - Высотомер ноль по давлению семь шесть четыре запятая пять!
  - Навигация на борт!
  - Гироскоп* в горизонте!
  - Бензонасосы на борт!
  - От винта! – и я нажал кнопку запуска.


  Легко говорить о полетах до или после них, когда уверенно стоишь на земле. Но сейчас, когда перед тобой неизвестность, ночь, перелет через горы и, будь она неладна, граница с её радарами и тепловизорами (надеюсь, хоть не собьют меня сегодня).
Страшно. Но, как я говорил ранее, лишь в воздухе я чувствую себя человеком, поэтому…
  - Режим взлётный!
Двигаю РУД* вперед до упора, стрелка тахометра показывает 5300 оборотов. Неожиданно для «наземной команды» винт на взлетё издаёт такой неистовый рёв, что слышно во всей округе. Но что тут поделаешь. Они не расщедрились на многолопастной пропеллер с саблевидными лопастями, который был бы потише этого.
  Прижимаю к себе трапецию, отпускаю стояночный тормоз, и аппарат, прыгая по неровностям грунта, стремительно набирает скорость. Отдаю трапецию, и я уже в воздухе.
И шум куда-то убрался. Взлетал я, конечно же без огней, чтобы лучом прожектора не обозначить себя в черном небе. Для этого пришлось чуть ли не на коленях излазить всю полосу, убедившись в отсутствии ям и кротовых нор. Навигаторы послушно вырисовывают красную полоску моего пути, так называемый «трек». В безветренную погоду очень легко придерживаться расчетного маршрута, и я прохожу первую точку разворота. Набрав пятьсот метров, убираю обороты со взлётного режима до крейсерского,
и, как по маслу, дельталёт следует по маршруту. Картинка земли напоминает то, что видят  из иллюминатора пассажиры авиалайнера, заходящего на посадку ночью. На черной поверхности рассыпаны огоньки уличных фонарей, вдоль автодорог ползут светлые точки фар редких автомобилей… Интересно и красиво, жаль, под рукой нет фотоаппарата. 
  Первый телефонный звонок. «Мобильник» настроен на автоматический прием, поэтому через три секунды я в наушнике слышу голос Олега, пусть и с помехами.
  - Здорово брат, как тебе едется? Дорога ровная?
  - Да, нормально, ни одной машины.
  - Ты сообщи, как будешь заезжать на стоянку. Кстати, не забыл диск в тахографе* 
сменить? А то сейчас менты придираются к нему.
- Всё хорошо, я не забыл.
Разъясняю, мы договорились даже по телефону не говорить открытым текстом, а имитировать общение водителей грузовиков, часто проезжающих в этих местах. Право на открытый текст я оставил себе на случай аварийной посадки – должен был бы назвать свои координаты для помощи, если бы пришлось. Или, если вдруг раскроется замок «бомбодержателя» и груз упадет там, где не просили – тоже следовало объявить координаты. 
Попутный ветер на высоте обеспечил мне хорошую путевую скорость, где-то 
сто двадцать километров в час, при том, что по указателю воздушной скорости я летел девяносто два. Пролетая над горами, я убедился, что в ночное время сверху их не различить, поэтому без спутниковой навигации пришлось бы туго. Хорошо, что они здесь невысокие. Еще прошел несколько точек разворота, маршрут-то я разрабатывал сам, чтобы он был более замысловатым и не сразу поняли, откуда именно я прилетел.
Наконец подо мной граница. В этих местах она проходит по реке Тиса, поэтому я четко различил её с воздуха. Правда, река напоминала собой черную извилистую полосу, шириной не более пяти сантиметров. 
  Меня, всё-таки услышали. Вдоль реки в нескольких местах взлетели красные сигнальные ракеты, запускаемые пограничниками в случае обнаружения перехода границы. Хотя, кто знает, может это еще кто-нибудь сегодня ночью «работает»? 
Ведь в этих местах контрабанда – чуть ли не единственный источник дохода. 
  Час и двадцать минут я в воздухе. Лечу над венгерскими поселками, замечая, что все улицы здесь освещены даже после полуночи. Размышляю: «Ну почему бы в этих местах не организовать воздушный туризм? Людей приезжает много, но кроме термальных бассейнов, ресторанов и вина здесь ничего нет. Я бы хотел легализации,
но не конопли или каннибализма, о чем часто треплются общественные деятели, а всего лишь возможности законных полетов и воздушного катания людей».
  Подлетаю к месту «бомбометания». Провожу визуальную рекогносцировку местности, наблюдаю все то, что мне показывали на карте до вылета. Вот виноградники, вот дорога, вот какие-то пруды – наверное, для разведения рыбы. Вижу светящийся треугольник из ламп дневного света, выложенный на земле. Вот она, цель! Убавляю обороты, снижаюсь до десяти метров, дергаю рычаг сброса – и аппарат мгновенно стал легче на сто тридцать килограмм – сигареты сброшены. Рамка держателя возвратилась на пружинах на своё законное место, и защелкнулась в замке. Я лег на обратный курс.
  Погода не «прообещалась» - на высоте я почувствовал болтанку и повышенную влажность, луна (хотя я её не видел - крыло над головой!) скорее всего закрылась облачностью, так как освещенность местности понизилась. Подлетая к границе, я с ужасом отметил двигающийся на малой высоте вдоль реки, освещенный бортовыми огнями и со включенным прожектором, вертолёт (мне о нём рассказывали, его поднимают для корректировки действий наземных подразделений при задержании нарушителей границы). Меня оттуда не могли видеть, они шарили у земли – опять, быть может, 
не по мою душу? Может, водолазы или «бегуны» шалят? Тут я залетел в облако.
  Ощущение неприятное, очень холодно и влажно, и болтает не по-детски. 
Видимость (если это можно так назвать) приблизилась к нулю – из за тумана я перестал видеть приборы, лишь навигаторы благодаря яркой подсветке оставались видны. Хотя, я увидел, насколько далеко я отклонился от маршрута. Встречно-боковой ветер мешал движению и сносил меня в сторону от расчетного пути.
  В голове пронеслась мысль, будто кто-то мне говорит:
  - Вот сейчас и посмотрим, не ошибся ли ты дверью, когда полез в авиацию.
  Настроение улучшилось, как перед боем. И я ответил вслух:
  - Не ошибся! Победа или смерть! Идём в набор!
И двинул РУД вперед до упора, выводя двигатель на взлётный режим.




Глава девятая.
У природы нет плохой погоды


Мы летим к земле, как молния
Поминая всех святых…
Жаль, что в будущем безмолвии
Нет этой высоты!
© рок-группа «Ария»


  В ответ на мою высокопарно-героическую фразу о том, что я «не ошибся», вдруг из левого наушника послышалось шипение. И тут я по настоящему испугался, ведь левый наушник подключен к радиостанции… Выходит, я случайно включил её, когда потянулся к рычагу сброса «груза». Или, она была включена раньше, и все переговоры по телефону стали достоянием общественности? Нет, раньше наушник не шипел.
  - Кто в эфире? – четко спросили по радио.
  - Летающая тарелка, – недолго думая, ответил я и выключил радиостанцию.


  По окружающей ситуации я понял, что попал в грозовой фронт. Как бесцветно и легко звучат эти слова, когда сидишь где-нибудь на твердом стуле или мягком диване, будучи окруженным стенами, потолком и полом от всяческих происков погоды!
  Дождь в горизонтальной плоскости, не дающий открыть глаза и промочивший меня, что называется, до нитки; ветер (не мог знать его силу, так как сам летел со скоростью 110 километров в час), чем лишь усиливал его действие, дикая болтанка, когда дельталёт подбрасывало и обрушивало в диапазоне плюс-минус двести метров высоты, внезапно создавались невероятные крены, чуть ли не переворачивающие аппарат… 
Тьма освещалась вспышками молний, в мобильный телефон попала вода и он перестал работать… Связь с землей стала возможна только по радио, открытым для всех текстом.
  Механический высотомер сломался, его стрелка свободно вращалась по всему циферблату, повторяя сотрясения летательного аппарата. Электронный высотомер показывал какое-то трехзначное число, я из-за встречного дождя не мог разглядеть, что именно там было указано. 
  Слава привязным ремням! Как бесновался подо мной бросаемый бурей аппарат, 
и я вылетел бы из «седла» к чертям, если бы не крепкая поддержка этих надежных, пусть и неодушевлённых, товарищей… 
  Вдруг я увидел на экране высотомера двузначное число. До земли менее ста метров! Вариометр, то есть указатель вертикальной скорости, показывал «минус пять метров в секунду», аппарат неумолимо продолжал терять высоту.
  Страх в данном случае не парализовал разум, а заставил действовать четко и архимгновенно: я снова вывел двигатель на взлетный режим и пошёл в набор. Бросало жутко, но я полз в небо, цепляясь изо всех сил за каждое «плюсовое» деление вариометра.
Через некоторое время я всё-таки набрал полторы тысячи метров, и удалось заодно отойти от гор, отмечая ослабление болтанки, грозившей сломать моё «мягкое» крыло пополам.
И дождь ослаб, давая мне возможность разглядеть как следует приборы.