-29-
Вечером триумвиратом в очередной раз обсудили положение в гонке. По данным опросов дистанционных судей-студентов оно было устойчиво вторым и даже с тенденцией сокращения гандикапа от Осинского. Правда, доверять опросникам, будущей образованной интеллигенции, надо было не очень-то, работали они ведь не за совесть, а за деньги, могли и приврать для навара, присочинить, жалея бить ноги по квартирам и домам, но всё же второе плановое место у троицы было. Малышкин для укрепления настаивал ещё на встречах с пенсионерами и ветеранами, основным контингентом активных избирателей. Решили для надёжности охмурять стариков вдвоём, а Букин присовокупит к заморочкам неходовые зачерствело-затверделые деликатесы в броских пакетиках, старикам хотя и не по оставшимся зубам, а всё равно приятно, что их дурят, заботясь.
Однако, вечером в чётко разработанный план въелась крупная червоточина: неожиданно позвонил Шулебожский. Вежливо извинившись за поздний звонок, поинтересовался:
- Вы, кажется, хотели со мной встретиться?
Виктор Сергеевич сейчас хотел только одного: поскорее отключиться в объятиях тёплой Алины.
- Да надо бы вернуть вам чемоданчик с дутыми бабками.
Шулебожский рассмеялся.
- И только-то? – и, чуть замедлившись: - Могу заменить.
Виктор Сергеевич насторожился.
- Не имеет смысла: товар переходит в другие руки.
Шулебожский опять захрюкал.
- Как знать! Ещё всяко может случиться, - и уже серьёзно: - Выбирайтесь на улицу, я вас подберу, потолкуем, - и отключился, даже не ожидая согласия, в полной уверенности, что предложение не будет отклонено.
- Куда ты? – удивилась тёплая подруга, увидев, что он одевается вместо того, чтобы раздеваться. – Куда, на ночь глядя?
Виктор Сергеевич нехотя объяснил, не ожидая ничего хорошего от встречи:
- Шулебожский просит о немедленном разговоре.
- Я с тобой, - доверенное лицо не желало отпускать подопечного одного, опасаясь какой-либо провокации со стороны конкурента.
- Не к чему! Сиди, жди и не рыпайся, - грубо приказал, злясь на неё за неожиданную толковищу с неприятным папой омерзительного сына. Можно было, конечно, затаиться, не выходить, но Виктору Сергеевичу стало любопытно, что может ещё предложить ушлый Лев с гиенным нутром. Да и вообще пора приучаться к встречам и разговорам с разными делателями, включая подлецов, если твёрдо решил встать на политическую тропу.
Ждать не пришлось, его уже ждали. Подкатил светлый «Фольксваген», приоткрылась дверца, выглянуло улыбающееся лицо нетипичной рыже-русой еврейской масти.
- Наконец-то, мы познакомимся.
- Будем надеяться, что со взаимной пользой, - без всякой надежды произнёс Виктор Сергеевич.
- Всенепременно! – подтвердил Шулебожский. – И только так.
- А где же ваше доверенное лицо? Неужели потеряло доверие?
Отец, даже внешне не похожий на сына, поморщился.
- Марат отбыл в Израиль к моему брату, будет оттуда вместе с ним организовывать из кибуцев прибыльные здесь овощи и фрукты. Пора мужику становиться на собственные ноги. Брат – не отец, спуску не даст, отучит от вредных привычек, а нет, так оформим в армию. – Строгий родитель тронул машину с места, и они медленно покатили на яркий свет центральных улиц. – Да мы сейчас не о нём, а о вас.
- Обо мне? – удивился Виктор Сергеевич, никак не ожидавший такого фортеля от чужой заботы. – Со мной всё в порядке.
Шулебожский мельком взглянул на него, улыбнулся.
- Сколько он вам должен? – спросил, нисколько не сомневаясь, что соседа прежде всего заботит не возвращённый долг.
- Точно не помню, но приблизительно где-то около двухсот тысяч. Можно уточнить по распискам.
Родственный кредитный гарант снова поморщился, вникая в пренеприятную перспективу расплачиваться с долгами любимого лоботряса. Пока же решил умолчать, переведя разговор на более приятную тему.
- У меня есть деловое предложение с взаимной выгодой, как вы и хотели.
А Виктору Сергеевичу очень захотелось послать навязчивого партнёра к дьяволу или ещё куда по-русски подальше, но надо было приучать себя к сдержанности. Как бы ни противен был скользкий делец, работать с ним в будущем придётся и придётся терпеть и принимать таким, каков он есть.
- Готов выслушать.
Шулебожский припарковался к тротуару, заглушил мотор, приготовившись, очевидно, к долгой трепотне.
- До выборов – два дня. Уже ясно, что вы обставили меня, как ясно и то, что Осинского вам не догнать, и не фокус, что он может выиграть вчистую.
- Не хотелось бы, - честно признался зарвавшийся второй.
- Мне – тоже, - присоединился Лев. – Вместе с ним нам в одном логовище не ужиться, потому есть два варианта, как этого избежать.
- Я весь внимание, - повернулся к нему Виктор Сергеевич, сам-то он и одного не видел.
- Первый, самый радикальный и надёжный – прикончить конкурента.
Виктор Сергеевич разочарованно присвистнул.
- Придётся ждать, когда Марат дезертирует из израильской армии прихватив снайперскую винтовку. Я на мокрое дело не способен, знакомого киллера нет, да и не с руки гробить будущего тестя. Так что, придётся Осинскому жить дальше.
- А жаль! – улыбнулся подельник. – Тогда можно задействовать второй вариант, более сложный, на удачу, суть которого состоит в том, что в оставшиеся два дня я переориентирую свой торговый бизнес-электорат на вашу сторону. Сообща мы даём вам зелёный свет в мэровскую обитель, а вы взамен устраиваете мне внеконкурсный городской подряд на строительство торгово-развлекательного комплекса…
- …с музеем, - добавил будущий заботливый мэр.
Тайный подрядчик рассмеялся, угадывая, что они придут к согласию.
- Непременно. Там будет всё, - пел соблазнитель, - и музей, и ресторан, и супермаркет, и ночной танц-клуб, и бар…
- Только без борделя, - уточнил скромный мэр.
Подрядчик согласно улыбнулся.
- Зачем бордель, девочки и так будут приходить. И вообще, будет всё и на любой вкус, чтобы удовлетворить потребности любого горожанина и любого приезжего: кто застрянет в музее, кто засидится в ресторане, а кто разогреется в баре или в дансинге. Сделаем и фитнес, и бодибилдинг, и тренажёры, можно и стриптиз по малой…
- Только без порнографии! Лучше шахматный клуб.
Шулебожский рассмеялся в голос.
- Что ж, сделаем и шахматное казино. Надеюсь вы не станете возражать против последующей моей приватизации комплекса в разумных ценах? Естественно, что часть акций достанется вам, о деталях договоримся, внакладе не останетесь. Как вам такой вариант против Осинского?
Вариант Виктора Сергеевича устраивал, хотя и попахивал существенными административными нарушениями, но кто сейчас что-то делает полезное без нарушений? Выигрыш был явным.
- А если я вдруг запамятую, что обещал?
Махинатор слегка напрягся, вглядываясь в темноту за ветровым стеклом.
- Не должны. По моим кратким впечатлениям у вас ещё есть совесть, она не даст обмануть. Да и невыгодно вам.
Теперь улыбнулся со хмыком совестливый чинуша. Шулебожский повернулся к нему и тоже улыбнулся, поняв, что задел болезненную струну.
- Но мне, очевидно, придётся поступиться наказами избирателей, особенно со стороны ваших, о которых я почти ничего не знаю.
- Кто же их помнит, эти наказы? – профессионал дружески, но легко хлопнул новичка по колену. – В крайнем случае, если станет слишком неуютно, у вас есть день тишины, который и предназначен для того, чтобы освободиться от всего, что говорилось, и начать с нового листа не по наказам, порой смешным и зачастую невыполнимым, а так, как подскажут деловые люди. Политику, мой друг, делают не избиратели, а чиновники-бюрократы и рулевые большого бизнеса, перелопачивающие наказы под свои прихоти. Так по рукам?
Руку подавать не хотелось, она даже занемела, сопротивляясь прикосновению к неприятной враждебной плоти, но, пересилив себя, Виктор Сергеевич прикоснулся вяло к протянутой ладони, ощутив что-то мягкое, влажное и тёплое, тогда как бесцветные глаза торговца всем и вся под типичными еврейскими лохматыми и тёмными бровями смотрели холодно, чуть прищурившись, оценивающе, как будто пытались влезть взглядом под корку и выведать истинное отношение к предложенной нечистой сделке. Соглашательское рукопожатие состоялось, души в очередной раз проданы дьяволу, можно и разбегаться. Шулебожский завёл мотор.
- Я выскочу, - отказался ехать с приобретённым деловым партнёром купленный претендент в продажные мэры, - за мной приехали. – Впереди, метрах в ста, маячил, тоже приткнувшийся к тротуару, «Форд». Водитель «Фолькса» рассмеялся, разряжая сгустившуюся атмосферу неприязни вокруг благого дела.
- А вы не так прост, как кажетесь, - повторил характеристику Осинского. – Встретимся после инаугурации, прежде не стоит мозолить глаза соглядатаям Осинского нашим близким знакомством.
Не отвечая, Виктор Сергеевич неловко, скованными движениями большого и как будто чужого тела выбрался на тротуар и, не оглядываясь, крупными торопливыми шагами зашагал к давно ожидавшей Алине. Забравшись в машину, дважды освобождённо вдохнул-выдохнул, попросил поскорее убраться с запятнанного места. Мимо медленно проехал Шулебожский, прощально просигналив. Алина, нарушая правила, круто развернулась, и они поехали, слава богу, в обратном направлении. Если б так и дальше, и больше не встречаться!
- Что, давил какой-то гнусняк? – не утерпев, спросила верная помощница и отрада души и тела.
Но Виктор Сергеевич решил не посвящать её в тайный сговор, не очень-то веря в успех переориентации торговцев, а… очень хотелось. Тогда бы он одним махом взлетел на вожделенный олимп, ну, пусть даже не олимп, а олимпик, всё равно приятно оказаться там одному, ощутить свободу от локтей, подножек и зубов, посмотреть победно на заводскую окраину и сказать всем и себе: я это сделал, я первый, я лучший, я такой же, как и эти, белые… Нет, он будет другим, чище, честнее, сильнее, удачливее и один, без шавок, цепляющихся за трон снизу и зырящих на него не снисходительно, а преданно. И Шулебожский там, внизу, посмотрим ещё, стоит ли приличного подряда, и Малышкин с Букиным, он им тоже ничего не скажет, они тоже будут внизу, рядом с Шулебожским и Осинским, и некому будет командовать и указывать, он будет один, одно большое освобождённое «Я». Оглядевшись и приспособившись, можно будет замахнуться и на пьедестал повыше, губернатор-то выглядит не очень, да и губерния живёт под ним не ахти как, скрипя и разваливаясь. Главное, делать всё тихо, не светясь без нужды, не напрягая конкурентов, не настораживая врагов, пусть сами, обманываясь, подталкивают его повыше, тешась надеждой, что будет служить им, да крупно промахнутся. Пусть судьба распорядится за него, а он тихой сапой поможет ей. Раньше не очень-то и хотелось взлетать высоко, опасаясь низкого, смертельного падения, а теперь, после сделки с Шулебожским и такого близкого трона…
- Да нет, ничего особенного, - произнёс спокойно, задавливая рвущуюся наружу эйфорию победы. – Просит помочь с подрядом на строительство ТРК, - почти не соврал и – молчок. – Устал я, едем домой поскорее. – Он и на самом деле как-то быстро и неожиданно для себя стал сникать, обмякать, стараясь забыть о сговоре, убрать из памяти, не раздражать, не пугать судьбу,
