классное озерцо, - пообещала, прожевав кусок, запитый парой изрядных глотков чёрного просыпана,- что как-то надыбали с пацанами, гоняя на мото. Чистое, никого нет и не бывает, кроме косарей. Они и дорогу трактором продавили.
- У тебя есть мото? – вяло сопротивлялся потенциальный акванавт, никогда не сидевший на мотоцикле ни спереди, ни сзади.
- На «Форде» доберёмся, - уверила опытная автогонщица. – Придётся, правда, поелозить днищем, но зато засохшую грязь соскребём. На всякий случай прихватим лопату и пару досок.
Виктор Сергеевич молчал. Ему никак не светило выталкивать машину, но спорить с женщиной бесполезно, уж если ей втемяшилась какая дурная затея в дурную голову, она будет её отстаивать до одурения. Сколько ни обсуждали в запале, чего надо, а чего не надо, он не был уверен, что в походную сумку не натолкано много лишнего, и вообще что там, ни он, ни она не знали. Малость подзадержались в суперлавке, запасаясь пикниковой жратвой и питьём. Для шашлыков взяли кусман говядины подозрительно красной, хотя Виктор Сергеевич настаивал на свинине, прихватили болгарского кетчупа, хотя ему хотелось краснодарского, погуще, добавили несколько головок лука с увядшими русалочьими прядями, вместо любимого ржаного купили пшеничного не первой молодости и совсем против его воли приобрели бутылёк оливкового масла вместо нашего подсолнечного. А ещё внушительный веник узбекского силоса, как будто не ехали на сенокосные угодья, гору отвратительно красных помидор с упругой кожицей и ещё что-то, будто кормить надо всю сенокосную ораву. Виктор Сергеевич перестал вникать и спорить, смирившись с ролью носильщика и банкира, всё у них было как в лучших семьях. Наконец, завершили гору Эверест-снедь двумя пиковыми бутылками грузинской кислятины и двухлитровой бомбой цветной газировки, разбавленной, по обманчивой надписи, вишнёвым сиропом.
- Уф-ф! – дружно выдохнули и загрузились-погрузились. Самое муторное в пикниковой эпопее закончилось.
- Куда прикажете ехать? – спросил послушный шофёр у завядшего туроператора.
- А я что, знаю? – благоразумно передала свои функции ещё более несведущему навигатору. – Помню, солнце прямо в лицо жарило, а я пряталась за шлем Джона и почти ослепла. – Да-а! – хлопнула радостно ладошкой по забывчивому лбу. – Справа проехала назад большущая разноцветная свалка.
- Уже что-то, - поощрил ведомый, - таких у нас полно на всех обочинах. А вот солнце в лоб, значит, пылили на юг. Направление определили, может, ещё что-то сохранилось в дырявой памяти? – Алина закрыла глаза, прокручивая обрывки старых не стёршихся кадров. – Долго ехали-то?
Мотогонщица недовольно скривилась.
- Почём я знаю! Спидометра во мне нет, - начала злиться на тупоумного водителя. – Во всяком случае, я устала сидеть на жёстком седалище и толкаться в спину Джона. – Вспомнила! – вскричала обрадованно. – Потом была синяя табличка на столбе с названием деревни.
- Ну, ну, совсем горячо! – обрадовался и Виктор Сергеевич. – Поднапрягись, открути шарики назад, что на табличке?
- Это я хорошо помню: то ли Березняки, то ли Берёзовка, то ли Березянка, ну, в общем, что-то древесное. И ещё запомнилось, что на табличке сидела то ли ворона, то ли сорока, огромная такая, и даже не улетела, когда мы проезжали мимо.
Виктор Сергеевич, окончательно оттаяв, рассмеялся.
- Будем надеяться, что сидит там до сих пор.
- И ещё громадное дерево вдалеке на холме, - прорвались дополнительные маршрутные воспоминания из Алины. – Одно стоит, наверняка, дуб.
Виктор Сергеевич рассмеялся ещё пуще.
- Не заметила случаем, кот не ходит вокруг на цепи?
- Какой кот? – вспылила прилежная школьница, проскочившая в своё время мимо знаменитой сказки из учебной программы. – Чего ты крутишь? Чуть проехали, наклюнулась еле заметная дорога в поле к дальнему лесу, ну, мы по ней, кочка на кочке, всю задницу отшибла, прыгая на заднем колесе. Когда допрыгали до этого проклятущего озера, осталось только одно желание: стянуть штаны и выставить голый измочаленный зад на лечебное продувание, но мои тесные джинсы и вдвоём не стянешь, а помочь некому, парни упали в траву в изнемоге, сдёрнув только шлемы. И я упала рядом на живот и ничего не хотела, кроме отлёжки. Даже прикемарила.
- А озеро? – напомнил о главном равнодушный слушатель.
- Да мы его толком и не разглядели. Большое, длинное, всё в кустах и деревьях, а ещё – очень гладкое. Парни помочились с берега, и мы покатили вспять.
- А манила: красивое, чистое и вообще.
- Я и говорю: вообще, и всё! Чего тебе ещё? – чувствовалось, что заманиха устала.
- Ладно, - не стал он допытываться до замечательных примечательностей неведомой акватории, - доедем, дай бог, посмотрим. У нас есть три верных ориентира: свалка, сорока и дуб. Трогаем? На юг?
- А может, на нашу речку? - засомневалась в надёжности собственного мероприятия инициаторша дикого отдыха в неведомых краях. – Там, хотя и грязно и народу в выходной тьма, но близко. Обмоемся потом в ванне.
Виктор Сергеевич положил успокаивающе руку ей на бедро, улыбнулся широко и садистски.
- Лучше тогда на кровать, ещё ближе и обмываться не надо.
Алина сбросила руку.
- Чёрт с тобой, едем на твоё озеро: я тебя там утоплю.
Хохот был в ответ, ему стало вдруг очень вольготно, просто замечательно, и очень хотелось рвануть, куда глаза глядят, лишь бы подальше от города, от выборов, от себя сегодняшнего.
И поехали и, как ни странно, доехали, нашли примечательный водоём. И была по пути свалка, да не одна, и синяя табличка с надписью «Берёзовка», но без сороки, и дерево вдали, но не такое уж большое, как в тех глазах Алины.
- Это не дуб, а берёза, - разочарованно произнёс Виктор Сергеевич, по-детски надеявшийся увидеть сказочного кота на золотой цепи.
- Какая разница? – Алина была рада, что не ошиблась. – Не будь привередливым: дерево – оно и есть дерево, разве я была не права?
- О-о! – он радовался вместе с ней. – Твоя наводка была сверхточной. А это – дорога? – Они подъехали к кювету, раздолбанному широкими тракторными и тележными колёсами, к чуть заметной колее, заросшей густой травой и уходящей, теряясь, к дальнему лесу. – Рискнём?
Штурман не возражал.
- Крути педали! Где наша не пропадала!
И докрутили, и не пропали, и добрались, поскрёбывая днищем, до леса, словно на сухопутном катере, раздвигая расступающиеся высокие волны цветущих сорняков. Пришлось только наглухо задраить иллюминаторы, спасаясь от назойливой и кусачей летающей нечисти. Зато сколько было радости, когда в густой лесной чащобе открылось оно, большое и длинное, чистое и спокойное, а главное, безлюдное. Укрытое от вредных глаз людских лесным забором, поменьше со стороны степи, откуда приехали, и значительно большим с противоположной, да так, что некоторые деревья там были вытолкнуты на самый краешек высокого берега, а несколько несчастных, теряя остойчивость, низко склонились над опасной водой, с безнадёгой ожидая скорого падения. Здесь же, куда приехали, была уютная поляна, окружённая кустами и обсиженная-облёженная косарями, оставившими ещё заметное кострище с двумя древесными стволами-сиденьями по обе стороны от обгоревшего таганка. Что ещё надо дикарям, мигрировавшим из зачуханного запылённого городского стойбища, где чахлые деревья, с надрывом вдыхая отравленный воздух, перенасыщенный углекислотой, с трудом отдавали не доделанный до менделеевской формулы кислород. Усталый и поскрёбанный «Форд» загнали в спасительные тенистые кусты, расстелили широкое покрывало, побросали на него, торопясь, снедь и в нетерпении голяком устремились к озеру. Вода была неподвижной, утомлённой жарким солнцем, и до того гладкой и прозрачной, что озеро казалось покрытым тонким стеклом. Ничуть не опасаясь порезов, употевший Виктор Сергеевич разбежался и по-мальчишески рыбкой врезался головой в стеклянную поверхность, побыл под ней столько, что напугал подругу, вынырнул, жадно заглатывая воздух, и затряс головой, стряхивая радужные брызги с намокшей короткой шевелюры.
- Класс! – оценил по высшему баллу. – Давай, макайся. – Долго уговаривать отважную Афродиту не надо было: она тоже разбежалась, сделав три шага, не жалея зада, плюхнулась им, задрав ноги, в прибрежную глубь, да так, что крупная рябь и брызги добрались до ныряльщика.
- На 9,9 за технику и 10,0 за артистичность, - щедро оценил он прыжок. – Не отбила? – Но спортсменка ничего не могла ответить, барахтаясь на мелководье и еле доставая дно пальцами ног. – Плавать-то умеешь? – с запозданием поинтересовался напарник, удерживаясь на поверхности лёгкими движениями рук и ног.
Она судорожно отбарахталась ближе к берегу, упрочила ноги, утёрла мокрое лицо.
- А то: мастер спорта по собачьему кролю на короткие дистанции, - хвастливо определила свою классность.
Он рассмеялся, радуясь прохладной освежающей воде и настрою бодрой подруги.
- Ну, так давай плыви ко мне, не дрейфь – я рядом, в случае чего, позову кого-нибудь на помощь. Только не хватайся за меня, а то утопнем ненароком вместе.
- Ну и что? – Алина подгребла к нему лягушачьим стилем, доплыла, ухватилась сзади за поплавковые плечи.
Он предостерёг:
- Э-е-ей! Не так жёстко – но она и не думала отшвартовываться.
- Потонем, так потонем, - попыталась обхватить одной рукой для надёжности за шею, но он не дался, повернувшись к ней лицом и отцепляя цепкие руки. Пришлось ей барахтаться самостоятельно, без прицепа, не чувствуя спасительного дна. Но хорохорилась. – Представляешь… - проговорила с трудом, задыхаясь и сплёвывая воду, - найдут два… трупа, сплет… тьфу! сплетённые в тес… ных объятиях… тьфу! будут удив… удивляться и сожалеть… тьфу! Тебе разве… буль-буль… не будет приятно?
Утопленник хмыкнул и сам набрал в рот воды, живо представив отвратно сплетённые вздутые и посинелые трупы.
- Чего-то не хочется, мне и без утопления классно. Давай греби ближе к берегу, а то ухвачу как утопленника за пятку.
На мелководье затеяли детскую игру: нагоняя брызги друг на друга, сталкивались с зажмуренными глазами. Стараясь не отвернуть лица и не признать поражения, хватались под водой за наиболее чувствительные места, заставляя противника наклониться, чтобы тогда плеснуть ему в рот сноп брызг.
- Эй! – остановил весёлую затею мужской голос с того берега. Там, придерживаясь рукой за склонённое дерево возник гладкорожий тип в длинных белых шортах и сиреневой майке с надписью «Оклахома», а за ним, чуть позади, торчала чернявая девка с разлохмаченными длинными волосами, тоже в шортах, но в коротких, чтобы видны были во всю длину красивые стройные ноги, и в рубашке, небрежно завязанной выше темнеющего пупка на впалом животе. – Как у вас там берег? – Голос был твёрдый, начальнический.
- Нормальный, - не задумываясь, откликнулась Алина.
- Тогда мы едем к вам, - дядя оттолкнулся от дерева, отступил. – Место найдётся рядом? – в уверенной интонации не слышалось, что такому требуется чьё-то разрешение.
- А мы здесь без галстуков. – попыталась отпугнуть Афродита. Оттолкнувшись от вязкого дна, подпрыгнула, устрашающе обнажив грудь и показывая, что галстука на самом деле нет. Нептун тоже, сначала утопившись с макушкой, выбросился из воды почти как
