предложил! Такие разные они, неудивительно, что не любят друг друга.»
Есть не очень-то хотелось, но Алена все-таки заварила чай, и налила Коле и себе. «Спасибо большое» - сказал Пустовалов, и стал пить.
Зашел шаман.
- Голову бережешь? – спросил он Колю.
- Ой, извините, пожалуйста! – сказала Райское Яблоко, сняла с Коли кепку и вытащила расческу. – Это я… А вы уже знаете, зачем мы здесь?
- Знаю, что вам помощь нужна. Ему вот, раз ты его привезла, а не он тебя.
- Да все у меня нормально. – сказал Пустовалов. Он не мог понять, как Алене удалось его уговорить, и ругал себя за проявленную слабость.
- Не слушайте его, он память теряет, и сам не понимает.
- Хорошо, - согласился Айпин - пусть молчит. А ты расскажи.
Алена рассказала, как было дело. Айпин, слушая, не особенно взволновался, только подивился хитрости Нижневартовского коллеги.
- Еще бы! – совершенно искренне согласилась Алена – Открытку привозит не он – это раз; Тот, кто привозит, сам не знает, для чего она – два; Заклятие под видом поздравления – три; «Запускаете» заклятие тоже вы сами, прочитав открытку – четыре! Насколько это все снижает окно для ответа! К тому же, забываешь в первую очередь про открытку, так что даже если заметишь, что забываешься, то не поймешь, почему! Прямо змеиная хитрость какая-то!
- Ладно, про Вовку потом поговорим. Открытка у тебя?
- Нет, я ее даже не видела.
- Плохо. Без нее трудно будет. Иванов хорошо придумал: заклятие закрывает глубокие подвалы памяти.
- Это подсознание, что ли?
- Да, так, кажется. В подсознание ему нельзя заглянуть. Тут гипноз не поможет. Открытка нужна.
- Слушайте, так это сложно все! – удивилась Алена - В подсознание уже залезли! По-моему убить и то легче!
- Нет, совсем не проще! – Усмехнулся Айпин – Другие узнают! Если бы узнали, что в Вартовске Иванов Айпина замочил, шума будет! А так – память Айпин потерял – и все. Айпин старый, ему девяносто лет. Ему память недолго потерять! Ты слушай теперь: Поедешь в город, разыщешь открытку, мне привези. На автобусе приехала?
- Да. Но он уже ушел, наверно.
- Ушел. Я тебе велосипед дам. (у Алены дыхание перехватило) Проедешь, километров пять, там автобус заглох, недалеко уехал. Никому ничего не говори, сразу заходи в автобус, садись и поезжай. Велосипед на дороге оставишь, кто в поселок ехать будет – привезет мне. Сейчас, я тебе еще дам кое-что.
Айпин ушел в комнату, принес ручку и лист бумаги в линейку. Он нарисовал на листе собаку с опущенной к земле мордой, словно искавшую след.
- Возьми. – сказал он Алене, протягивая рисунок – Носи с собой, с этим точно найдешь.
- Спасибо. – сказала Алена – А с Колей как быть?
- Он у меня побудет. Лучше будет, если сам за ним присмотрю. Ты с родителями живешь?
- Да. – ответил Пустовалов. Алена даже не поняла, слышал он весь их разговор, или только когда Айпин обращался к нему.
Айпин взял телефон. Соединило сразу, номер не набирал, даже не спросил, какой у Пустоваловых номер. Иванов тоже умел так делать.
- Здравствуйте! – сказал Айпин в трубку – Меня Анатолий Иваныч зовут. Я вам из Корликов звоню. Сына вашего, Колю, заколдовали, но я его вылечу. Он несколько дней у меня поживет, вы за него не беспокойтесь. До свидания!
Алена даже засмеялась. Объяснение Айпина с кем-то из Колиных родителей никак уж не звучало успокоительно, но Алена поняла, что волноваться за него действительно не будут. И еще она поняла, что все закончится хорошо. Шаман словно прочитал ее мысли.
- Все хорошо будет. Ты скоро открытку найдешь. Я бы даже не смог так быстро найти, как ты найдешь, раз ты его любишь!
- А что, так заметно? – спросила Алена.
- Конечно! И даже колдуном не надо быть, чтоб было заметно.
Два дня Алена Райское Яблоко рыла носом землю. Она обошла все места, где бывал или мог бывать Пустовалов за эти дни. Прикинувшись незаметной, она проникала к нему домой, и на завод, и еще черт знает куда. Она забросила и работу, и дом, забыла про сон и про еду – она шла по следу, как та собачонка, что была нарисована на листке бумаге в ее сумочке.
На третий день девушка снова вошла на двор к Айпину через никогда не закрывавшиеся ворота. Алена смертельно устала, она была измотана донельзя, выжата как лимон, но в глазах ее горела веселая искорка.
- Нашла? – спросил Айпин, усадив гостью на стул.
Алена молча кивнула и вытащила из пакета смятую, чем только не обляпанную, что только не повидавшую открытку.
- Где была?
- В автобусном парке, на мусорке. Он, наверное, ее в автобусе уронил, а потом, когда убирать в нем стали, нашли и выбросили, но мусор на свалку не успели увезти.
- Не читала?
- Нет, что вы.
- А откуда узнала, что это она?
- Просто поняла, и все.
- Собачка моя помогла! – весело сказал шаман.
Достав с печи зажигалку, Анатолий Иванович развернул открытку и посмотрел на нее сквозь огонек. Сквозь пламя можно не страшась смотреть на колдовские знаки и надписи. Это с древности известно, общаясь с духами, испокон веков человек ограждал себя огнем от их магического влияния – отсюда пошел у язычников обычай разжигать перед идолами костры, а у христиан – ставить свечу пред ликом святых.
- Можно было и читать. Одноразовая. – вынес шаман вердикт. Пойдем.
Они вошли вдвоем в маленькую комнату, почти целиком занятую двумя кроватями – как в палате. Комната специально предназначалась у Айпина для гостей. На одной из коек сидел Пустовалов, прикрывшись одеялом ниже пояса и выше колен. Когда он увидел Райское Яблоко, то выражение лица у него сделалось веселым и приветливым.
- Аленка… - сказал он, и уставил глаза в потолок.
- Что с ним? – спросила Алена.
- Ему хуже стало. – сказал Айпин – Совсем плохо. У него голова сейчас как салат из мелко порезанных мыслей. Он не знает, что случилось вчера, а что год назад, что по правде было, а что ему приснилось.
Айпин взял открытку перед собой и стал читать:
Вонави Римидалв.
Гурд явородз огокперк и тел хиглод юалеж яиналежоп еишчулиан и меелибю мищюапутсан с яинелвардзоп иом аксвотравенжин зи тевирп нялот овородз.
Пока он говорил, Пустовалов медленно сползал из сидячего положения в лежачее, потом закрыл глаза и натянул на себя одеяло. Алена села с ним рядом, и хотела дотронуться до Колиного плеча, но Айпин остановил ее.
- Он спит. – сказал Айпин шепотом – Пусть, ему надо спать. Когда встанет, нормально будет. И ты ложись. Ты сильно устала. Тебе очень надо. Домой завтра поедете, а сейчас спи.
Проснулась Алена посреди ночи оттого, что Пустовалов зажег свет в комнате.
- Коль, погаси! – сказала Алена.
Николай зажег настольную лампу на тумбочке, а большой свет убрал.
- Как себя чувствуешь? – спросила она. – Иванова вспомнил?
- Вспомнил. И как ты меня колдовать учила, и его, и как ехал сюда первый раз, все вспомнил.
- Вспомнить все - называется.
- Точно.
- Ну ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Теперь все нормально будет
- Слушай; - сказал Коля – я же и не знаю, как мне теперь благодарить тебя! Только не говори опять, что сама во всем виновата! Что мне теперь сделать для тебя!
- Да ничего не надо, балбес! Айпин вот с первого взгляда все понял, а ты столько времени ничего дальше своего носа не видишь!
- Чего я не вижу?
- Еще спрашивает! – незлобно возмутилась Алена – Да я же сама тебе говорила, что тебя люблю!
Пустовалову стало даже неловко. Он вспомнил, что действительно Алена пару лет назад ему признавалась, но с тех пор он еще больше к ней привык, и как-то не вспоминал тот разговор.
- Ну это конечно… Так-то да. Стой, а это же давно было. А ты что, меня приворожить не могла?
- Как не могла. Могла, конечно.
- А почему не приворожила.
- Ну ты что, разве так можно. Это же все равно, что силой взять, независимо от воли. Я на такое не согласна.
- Но мне же помогла с подругой.
- Ты же был согласен.
- Да не, я не про то. Ты меня любила, и все равно?
- Я для тебя старалась, не для себя, чтобы тебе хорошо было.
- Понятно.
Оба замолчали. Через минуту Райское Яблоко спросила:
- Что затих?
- А чего говорить?
- Да уж, чего тут скажешь. Выключи ночник.
Пустовалов встал погасить свет, но вернувшись, сел не на свою кровать, а на Аленину. Алена приподняла одеяло и пустила его к себе.
Днем Айпин позвал Колю с Аленой подкрепиться на дорогу.
- Иванова вы не бойтесь. – сказал он за столом – Если он гадить начнет, то ты, Аленка, знаешь, как защититься. Но я тоже погляжу на всякий случай, и если что - узнаю.
- С ним-то самим что теперь будете делать? – спросила Райское Яблоко.
- Там видно будет. Вообще, жалко мне его. Погубит его жадность. И зависть погубит.
- А я думала, что все колдуны такие, как Иванов. Они, оказывается бывают добрые и злые, как в сказках. Мне, правда, говорили, что вы злой, но это понятно, с чьих слов было пересказано.
- Бывают, пожалуй. – согласился Айпин – Колдуны все больше теперь в города потягиваются. Собирают там кучки шестерок вокруг себя, богатства копят, а зачем – сами не знают. И мельчают. Из знахарей, знающих то есть, из слышащих землю, в барыг превращаются, или в бандюков.
- Из слышащих землю? – переспросила Алена – Вы что, землю слышите?
- А то! Как дремлет зимой. Как по весне просыпается, будто воздух втягивает полной грудью. Как в каждую травинку, в каждое деревце сила земли бежит, словно помогает, поднимает, расти, говорит. Как стонет, когда ее сверлят. А в городах – что. В городе земля под асфальт закатана. Мертвая, бездушная. И деревья в городе растут – как звери в зоопарке, бестолковые. Ведуны в городах от земли отрываются, вживаются в городскую суету, в толкотню. Забывают простым вещам радоваться, а в том – вся сила. Вот и мельчают.
- Он что-то не говорил ни про что такое. – сказал Пустовалов.
- Кто, Иванов-то? – спросила Алена.
- Ну.
- Ха! Он бы и не сказал ни в жизнь! Оно ему надо, про свои недостатки рассказывать! Да он и сам про них не догадывается, слишком собой доволен. Зазнался, зажрался как кабан.
- Правда, зазнался. - подтвердил старый шаман – Он ведь почему неполюбил меня – закон нарушал. Думал, что в Нижневартовске он царь и бог, стал высовываться больше чем надо. А я его чуть-чуть придерживал. А он обиделся, потому, что зазнался очень.
- Я так скажу: Я об Иванове никогда слишком высокого мнения не была, но в этот раз я в нем просто горько разочаровалась. И вообще, давайте я о нем даже говорить не хочу. Давайте о хорошем! Анатолий Иванович! Я сейчас буду говорить то, что Коля должен был сказать, но он стесняется. Он очень застенчивый мальчик. Вы нам обоим очень помогли. Его вы просто спасли. Как нам вас отблагодарить!
- Здоровье отдайте! – засмеялся Айпин. - Нет, никогда я за помощь ничего не брал, и не буду брать. Это оно, бранье, всех колдунов губит!
- А вы даром помогаете? – спросила Алена.
- Хантам – даром. Но только если кто просит от алкоголизма вылечить. А из городов если прослышат и приедут – то за деньги. Что бы в другой раз не приезжали, да не болтали много. И колдую не на то, что они просят, а погляжу на них, пойму, есть ли какая еще у них беда – в том и помогу.
- Я поняла. Это чтобы они думали, что вы не настоящий колдун, а фифа. Чтобы не раскрываться?
- Так, так говоришь. – ухмыльнулся Айпин.
И только в этой его по-доброму хитрой, улыбке, в тонко прищуренных умных глазах, в выступающих скулах увидела Алена хантыйского шамана – лукавенького сына болот
