головой. Враз коснулся рукой моей щеки, отчего невольно поддаюсь. Взгляд ему в очи. Состроил смешную рожицу, а затем и вовсе движение – провел, погладил меня по голове.
- В цирке? – внезапно перевел взор куда-то в сторону и, теряя фокус, нырнул в рассуждения. – Не, в цирке давно я не был. Мне и на работе его хватает: такие концертные номера на днях некоторые негодяи выдавали, что я до сих пор в немом шоке. У-у-у, что они только не делали! Такие акробаты! Один даже в форточку пытался улизнуть, но забыл, что Карлсон уже давно не тот, а потому бесстыдно застрял, бедолага… Пришлось вызволять его всей бригадой. А потом беседу проводить, что так поступать нельзя… и что букву Закона, как и родителей, надо слушать, блюсти ее, а то будет худо. И Фею там встретил… До! - внезапно обернулся ко мне, движение руки – и коснулся моей щеки, проведя по ней тыльной стороной ладони. – Как не веришь? Настоящую! Самую что не есть! Я тоже раньше не верил... пока сам не встретил. И теперь - верю!.. - Немного помолчав: - Исполнила, все желания мои исполнила. И твое? - удивленно протянул. - Говори – передам! Нет, она пока боится другим показываться… А со мной?.. Я же ее спас - вот и смирилась, разговорилась, благодарствовала. Да, говори… М-м-м, - протянул, заливаясь веселой улыбкой.
Оторвался от меня. Встал с дивана. Шаги к столу – взял какие-то бумаги из стопки, ручку – и давай писать.
- И что… прям именно штурвал? А-а… А руль не? – хохочет. – Нет, ну я же не летчик! Откуда мне знать?! Сравнил – себя, опытного пилота, и меня… деревенщину. Я ток баранку и могу крутить. Нет, ну… катер не считается. И вообще, я приду – ты меня научишь… и я тоже буду таким ловким и умным. Да, попрошу! Да, самый настоящий! Ну, если она его отгрызет от самолета. И если… летчик отдаст… Ну, че ты? Мы же с ней не настолько глупые! На ходу отбирать не будем. Ток при взлете… И при взлете нельзя? А при посадке? Тоже… Ай-ай-ай… Может, тогда с завода, новый? А, ну вот… Хорошо. С красной кнопкой? И не одной?.. А, рычажки… И с радарами… Может, сразу самолет? Не? Мама кричать будет? А, ну ладно… тогда так и скажу. Только кабину… да, как раз… в шкаф потом спрячем… Ладно, я понял, - рассмеялся тотчас, сменив шутливый, притворно-глупый голос на более серьезный. – Привет ей передавай. И пусть не злится. Да, до выходных…
Отбил звонок. Взор мне в очи.
Закусил губу и враз принялся ее нервно жевать Костя. Еще миг – и, глотнув слюну вместе с отгрызенным «трофеем», криво усмехнулся:
- Я сделал что-то не так?
Заливаясь стыдом, резво замотала я головой:
- Нет. Как раз таки… нет.
Удивленно вздернул бровью Пахомов. Немая пауза рассуждений - и сдался: добрая, но не без издевки, ухмылка:
- Че сок не пьешь? Или кофе принести?
- Я хотела бы с ним познакомиться…
- С кем? С кофе? Или с соком? – заржал гадина.
Не сдержалась от улыбки и я:
- С Игорем, - вполне серьезно.
- Познакомитесь. Обязательно еще познакомитесь… Он хороший малый. Вредный, - поморщился от смущения Костя, - местами эгоистичный и наглый… но хороший. Если уж мои закидоны терпишь, то с ним… точно «сработаетесь».
***
И снова работа. Он – из дома, а я – в одиночество… в мысли, будто в омут с головой.
Благо, пообещал сегодня-завтра что-то предпринять и передать родителям, что у меня все хорошо, но из-за работы… вынуждена отлучиться.
***
И снова шорох среди ночи. И снова за окном уже скоро будет светать.
Но что-то не так. Угрюмый, злой.
Не роняя на меня взгляда, молча помыл руки, пошел на кухню – достал первое попавшееся из холодильника и, не разогревая и не наливая даже в тарелку, принялся то ли… ужинать, то ли завтракать.
- Что-то случилось? – осмеливаюсь.
Но не реагирует. Безмолвствует. Мерно жует.
- Что-то на работе? Или так? – боюсь предположить самое страшное. - С родителями?.. - голос предательски дрогнул.
Среагировал. Тотчас пронзил меня взглядом Пахомов. Но миг - и снова уставился в кастрюлю. Выловил кусок мяса из борща, схватил батон - и принялся жевать свою добычу.
- Костя! – с горечью, с болью… с зарождающимся ужасом.
- Нет, - довольно грубо. Громко. – С ними все хорошо… вроде, - прокашлялся, поперхнувшись. - Не до этого было.
- Тогда что произошло? – уже более сдержано проговорила я. Присела рядом на стул. Молящий взор ему в лицо.
Поддается. Глаза в глаза. Мгновения, дабы дожевать остатки пищи, - и выпаливает:
- Уехать тебе надо.
- ЧТО? – обмерла я, пронзенная. Не могу понять, принять, осознать. Поверить в услышанное.
- За границу, - добивает нещадно, окончательно.
- В смысле? - нервически рассмеялась я. - Одна? А ты? - дрожь волной прошлась по всему телу.
- А я здесь останусь… пока. Решу, что смогу. А дальше… видно будет: или ты сюда обратно, или я к тебе.
- Ко-остя! - болезненно протянула я, чувствуя ноты неуверенности, страха… лжи в его голосе.
- Желательно… завтра-послезавтра. Я всё оплачу.
Глаза мои еще больше округлились. Волосы стали дыбом.
- КОСТЯ! - взревела бешено я, будто кто душу из меня погрозился выдрать. - Я не поеду без тебя! Как угодно, НО НЕ ТАК!
- Это не обсуждается, - мерно, черство, жестоко... констатирует мой Тиран.
- ДА НЕУЖЕЛИ? – борзо выпаливаю я, тотчас срываясь с места. – Если всё так плохо… почему сразу двоим не уехать, а?! - разъяренная жестикуляция.
- НЕ МОГУ! - взорвался криком Пахомов. Очи вспыхнули пламенем. - Как ты не понимаешь, ЛИЗА?! Я же не просто… дворник или продавец какой! И не олигарх – денег красиво скрываться у меня НЕТ! А тебе – тебе проще: никаких гостайн и прочего дерьма, чем связывают нас по рукам и ногам. Так что… особых преград не будет! Никто из кожи вон лезть не станет, дабы тебя найти. Так, попыжатся, подергаются - да плюнут. Потому думай: Германия, Литва, Польша... А еще лучше - куда-то подальше…
- Я без тебя… - едко, давясь яростью, - НИКУДА... НЕ ПОЕДУ. Так… понятней?
***
- Костя! Костя, поговори со мной! – не отставала я от своего Изувера, который уже и слушать меня не желал. Уселся на диван, врубил телевизор и глупо, по большей части бессмысленно, пялился в экран, блуждая где-то мыслями далеко.
- Я не для этого в милицию шла! Что бы вот так потом… позорно поджав хвост, бежать. Да ладно бы с тобой – тут хоть на край света! А то одна! НЕТ И НЕТ! Даже не проси, и не приказывай… Позволь помочь… если в моих силах. ОЧЕНЬ ПРОШУ! Я и так… в этой жизни – полный ноль. От меня пользы, толка – никакого! Ни в чем! Понимаешь? – отчаянно. – И что ты мне еще предлагаешь? Мало того, что ребенка не родить, так еще и о муже не заботиться?! И кто я буду в итоге?! Ни мать! Ни жена! ТРУС? Бежать? А дальше? ДАЛЬШЕ ЧТО? Для чего мне там жить? ДЛЯ ЧЕГО... ВООБЩЕ ЖИТЬ? ДЛЯ КОГО? Без тебя я – НОЛЬ! Ноль без палочки. Пожалуйста… Когда я шла в милицию, я сознательно избирала этот путь. Путь опасностей, тревоги, угроз… но и пользы. Понимаешь? ПОЛЬЗЫ! Чтоб хоть… как-то себя в этой жизни реализовать! - рухнула я рядом с Ним на пол, обняла колени. Цепкий взор в очи. Горько, едва ли не воем: - Чтобы существование мое… ОПРАВДАТЬ! Чтобы оно не было ПУСТЫМ! Что бы я не была… ПУСТОЙ! Позволь мне… сделать все, что в моих силах! Чтобы я могла остаться рядом с тобой! Я ТЕБЯ УМОЛЯЮ! - поддается - в ужасе сверлит меня взглядом Пахомов: не дышит, не моргает. Безжалостно рву душу до конца: его, свою; рублю словами наши сердца дальше: - И чтоб ТЕБЕ было проще! Клянусь: я всё исполню! Всё, что захочешь! Но только рядом… РЯДОМ с тобой! КАК ТЫ И ОБЕЩАЛ!
Глава 29. Бурановский "воспитанник"
***
Целый арсенал специализированных устройств, предназначенных для скрытой слежки и прослушивания. Два датчика передвижения - один видимый, по сути - обманка, на случай разоблачения, второй - под кожу. В ухо - наногарнитура: еще мельче, нежели мне выдавал в свое время Казанцев.
Всё, чтобы не упустить меня из виду... и уловить всё то, с чем столкнусь - а вот защиты непосредственной, оружия, как и раньше, мне не доверили - опять уповать исключительно на благосклонность, ловкость и профессионализм сотрудников. Вот только уже не милиции, а...
- Зайчонок, я всегда буду с тобой на связи. Даже если отлучусь - ребята прикроют. Верь нам. Верь мне... Но... Лиз, я - не Господь-Бог. Подумай, еще раз... очень... ОЧЕНЬ ХОРОШО... ПОДУМАЙ.
- Я в деле.
***
План не особо хитер, как и цель: надо вывести из тени всех "оборотней", которые стоят за Науменко. Но не так сотоварищи нужны, мелкие сошки, как те, кто им заправлял, командовал. Кто отдал приказ хладнокровно расстрелять... меня, сотрудника милиции, и Пахомова, майора ФСБ.
Всё просто - и сложно одновременно.
Но справиться я должна... непременно.
***
Никогда не думала, что буду искренне и всецело благодарна Буранову за его науку, жестокую... но действенную школу. Искажать факты до неузнаваемости, изо всех сил давя на жалость. Нещадно мешать среди правдивых фактов свою гнилую, бездушную, бесстыдную ложь, да так смело и целенаправленно, не отступая от заявленного ни на мгновение, никогда, даже если смерть вздыбится угрозой. И так усердно творить все это изуверство над реальностью, что в итоге уже самому свято верить в собственное сочинение как единственную, когда-либо существовавшую, непоколебимую правду, абсолютную, априорную истину.
***
Увезли за город и там высадили в ближнем поселке.
Потрепанная одежда, обувь затертая до дыр и не по размеру. Волосы запутаны, засалены, взлохмачены. Испачканы лицо, шея, руки, ноги... Мои недавние приключения - тоже на руку: органично вписались в общую картину синяки и былые раны (кое-что даже рискнула по новой разодрать для пущего эффекта). Измучена, раздавлена, будто с креста снята... Еще немного - и выбрела я на нужную мне улицу, замерла на пороге дома местного фельдшера. Вот она, точка невозврата. Еще шаг - и всё, обратной дороги уже не будет. Я не смею никого подвести. Костю моего... подвести.
И хоть в наушнике в основном тишина, все же, время от времени, треск выдавал истину: целая толпа оперативников следила за мной, вслушивалась в каждый окружающий меня звук.
- Я люблю тебя, - расстрельным залпом огорошила, всколыхнула я свою внутреннюю вселенную, будто прощаясь с жизнью навсегда.
"Я тебя тоже, зай..." - послышался тихий, родной шепот в ответ.
Улыбнулась, усмехнулась я себе под нос, как дурочка... сгорая в трепете. Он здесь, Он рядом... и я верю ему. Я верю... себе.
Постучать в дверь.
***
И пока женщина обрабатывала мои раны, справлялась об общем моем состоянии, о том, что произошло, ее муж уже давно покинул двор и направился к участковому.
Пару десятков минут - и скрипнула лениво дверь. Удары сапог, сбивая грязь у порога, - и вошел, прошел вглубь комнаты мужчина в форме:
- Добрый день, - склонился в мою сторону учтиво, сняв головной убор. Кивок и женщине, а затем выровнялся, обмер в нерешимости.
- Проходите, Григорий Карпович, - враз махнула рукой, приглашая, хозяйка дома. - Присаживайтесь, не стойте... А Вы, Елизавета, не волнуйтесь... Вот этот человек - Вам с Вашей бедой поможет. Расскажите всё то, что только что мне говорили... Всё, что помните...
***
Не прошло и двух часов, как на пороге, замявшись в неловкости, стоял уже новый гость - и при каких погонах: подполковник. Тот самый, начальник и защитник мой... Юрий Александрович Курасов.
Прокашлялся, сея жеманные намеки и требования среди присутствующих.
- Григорий Карпович, давайте выйдем во двор, не будем мешать.
Спешно удалились
