не говорил, что я свечусь, но девушка - да, грозовая ночь словно зажгла лампу с теплым абажуром и свет этот адресовался только мне, так что никто с тех пор не удивлялся, что она редко танцует. Я не хотел позориться, будучи увальнем от рождения, а Таис предпочитала проводить время со мной. С той ночи мы стали жить вдвоем, весело преодолевая неизбежные мелкие неурядицы и зубоскальство приятелей. Мы были вместе постоянно. Мы любили проводить вечера и ночи на пляже, слушая шелест волн и ожидая серебристой дорожки, чтобы проплясать по ней, держась за руки. «Какая глубина, какая бесконечная глубина», говорила ты, приподнявшись на локте и вглядываясь в темноту, откуда слабый ветерок приносил йодистые запахи водорослей и морской воды, а вместо горизонта в пустоте качались далекие фонари лайнера, неспешно скользившего невидимкой в гавань. Нас [/b]манили
просторы - морские и горные, какие угодно; когда человек мечтает о путешествиях, он не безнадежен. Безнадежен? Да? Мне он нравился. Он часто рассуждал о синих морях и белых кораблях. А правду говорят, что второй супруг подвизается по линии спецслужб? Про него ходят легенды! Это может стать интересным сюжетом для рассказа - доблестный секретный защитник родины и знаменитая исполнительница джаза и ритм-энд-блюза. О, и тут открываются просторы - для творчества: какая глубина, какие контрасты! Шпионский триллер с тонким психологизмом плюс немного эротики. Как тебе идейка? «Он журналист, твой коллега, а ерничать тебе ни к лицу», посмеивается Таис. Голос у нее столь же бархатный, как и раньше, но появилась некая пикантная трещинка, этакая заусеница, которой в молодости, наверное, и не хватало для того, чтобы сводить публику с ума. Девушка кивает; я все правильно изложил: «Алексей - превосходный человек, очень добрый и мягкий, но совершенно бесхарактерный. Человек-мечта - в смысле того, что погружен в грезы, и, к сожалению, слишком слабый, чтобы их реализовать. Я пыталась его расшевелить, но бесполезно. Он ушел от меня, потому что я пыталась заставить его действовать». Я удивлен и Таис разъясняет: «Представляешь, приходит после работы домой, ест - и на диван за сериал или хоккей. Диван - идеал отдыха, а потом - диван и рюмка водки. Так, мол, все люди живут - что тебе еще надо? «Давай в отпуск съездим куда-нибудь», - предлагаю. - «Ты же мечтал о море». Нет, говорит, дача ждет, мама просила парники править и картошку копать. И так каждый день. Пока он не пил, я еще держалась, хотя скука смертная. А потом он стал сильно пить. Я его ругала очень, он тоже ругался - и ушел. «Ты стала невыносима», - говорит, - «Чисто пила. Рыба-пила». А я пьянство ненавижу со времен твоей «философии дна»: больно страшно тогда было на тебя глядеть, такая жуть брала... А второй оказался скверным человеком - на
потеху хозяину - жестокому равнодушному богу. Может, здесь действительно явилась воля божья - уж больно гладко все шло, так в жизни не бывает, обязательно нужно протрястись по ухабам. Ну не готов я тогда оказался! Испугался я до боли в брюхе, когда ты сказала о ребенке - до сих пор не могу простить себе первой мысли: «Черт, как же мы так прокололись». Наверное, мы потеряли осторожность в Геленджике, или в Челябинске, или в Иркутске - неудивительно, потому что нас влекло друг к другу, как магнитом. Мы тогда объездили пол страны, дома висела карта и ты превратила ее в ежика - мастерила флажки из булавок и помечала ими места, где мы любили друг друга. Бедная бумага, ты ее всю истыкала! В минуты отрезвления - такие случаются, к сожалению, я не способен все время напиваться, не достиг такого совершенства - я размышляю, что привело меня от тогдашнего слепящего счастья к нынешнему печальному итогу, хоть и благодарен судьбе за то, что не стал пауком, а то сосал бы соки и плел паутину. К моменту знакомства с тобой, Таис, я ведь уже вышел из восторженно-жеребячьего возраста. Ты говоришь: существовала романтика, доброта - ох, ну при чем здесь это? Одно другому не мешает: и сейчас, когда я мучаюсь похмельем, я тоже романтичный и добрый - ты даже не представляешь, до какой степени я добрый. Нет, кое-что я тогда уже изведал и понял. Мама с отцом развелись и несколько лет рвали меня на части; я влюбился в одноклассницу и страшно переживал, когда она ушла к другому, и тогда же лишился невинности с дворовой шлюхой, с которой спали все окрестные бандиты, сам рвал связи - и любовные, и дружеские. Я даже совершил побег в
неизведанные дали; непременно хотелось узнать, что находится за той линией, где якобы земля сливается с небом, что при этом соитии происходит. Никогда я не жил полнее, чем тем летом, когда мы бродили, где нам вздумается, говорили, что нам в голову придет - и не размыкали объятий. «Это летний курортный роман», утверждали некоторые, в том числе веселый Петр, который очень завидовал и сам положил на Таис глаз. Это он выдумал прозвище - Таис: мол, Таис Афинская, гетера. Здесь получилось недоразумение: двоюродный брат, великий путаник, желая пошутить, назвал сперва девушку мегерой, и Тайка тщетно силилась понять, что Петька имеет в виду и почему так безудержно ржет. Обижаться на толстяка было невозможно из-за его жизнерадостности и миролюбивого вида, но я все-таки хотел дать ему по морде. Таис удерживала меня до тех пор, пока он как-то не поднырнул, когда она плавала, а я уже вылез обсыхать, и не схватил ее пониже талии. Я подрался с ним прямо на пляже, у воды, под отчаянные чаичьи вопли, и разбил Петру нос, а он слегка попортил мне губы и поставил фингал под глазом, и Таис сказала - хватит. «Хватит, мальчики», произнесла Таис и простерла руки, и мы разошлись, понурившись, как нашкодившие дети. А она обернулась и кинула в Петра камень: «Запомни, я - его женщина, и никогда не дотрагивайся больше до меня, потому что я не буду в следующий раз его останавливать». Родственник больше не приставал, но дразнился часто; ему разъяснили разницу между гетерой и мегерой; вечерами он восседал во главе стола и лукаво спрашивал, когда Таис наконец-то попросит меня поджечь храм и похож ли я на Александра Македонского. Потом шуточки приелись, брат переключил внимание на миниатюрную славную девчушку, которая впоследствии вышла за него замуж и родила
моюбеду. Он сильно выделялся из толпы мужчин, которые меня окружали. Большинство же как думает: певица, попой крутит на сцене, значит - доступное существо, которое можно купить. Почему у нас так часто путают певицу с проституткой? Я пела как-то на вечере одного бизнесмена - знал бы ты, какие деньги мне предлагали всего за одну ночь! И среди этих истекающих слюной похотливых жирных боровов появился он - элегантный, пламенный, прекрасный принц. Как он умел красиво говорить, убеждать!» «Как же ты не разглядела его?» продолжаю я удивляться: всегда считал, что ты не способна купиться на дешевую мишуру. «Вы иногда прекрасно маскируетесь, - без всякой злобы отмечает Таисия. - А я, милый мой, все-таки женщина обыкновенная, хоть и певица: жить в одиночестве - не по мне. Видишь ли, если с любовью выходит криво, то нужна хотя бы опора надежная. Детей у меня нет (здесь я пытаюсь краснеть так, чтобы получалось не слишком заметно), но замуж за хорошего человека отчего не выйти? Тут легко обмануться. Я тогда была в жутком раздрае, у меня такой кризис наступил... Я заболела ангиной и после долго не могла выступать. Песни не пишутся, вокруг - пустота, тебя нет, первый муж пьет и слышать ничего не хочет... Денег нет... Мне хотелось простого бабского счастья. Опереться на твердое плечо, не решать все самой... Просто побыть счастливой, понимаешь, хоть немножко». «Диван, хоккей, и еще раз диван? Передник и мытье посуды?» «Это вовсе необязательно - даже для простого бабского счастья. Ты действительно стал циником». Я чешу в затылке. « Ладно, я циник, но что случилось? Судя по твоим словам, элегантный, пламенный и прекрасный принц славно гарцевал на белом коне в
другойгород, где прятался от армии и писал свои первые статьи в местную районку: замечательно благоустроен двор, ровно положили асфальт, не забывает префектура ветеранов, в местном магазине нашли просроченное молоко. В общем, случались приключения и тела, и духа, но ребенок... Я не мог представить такого: круто менять жизнь, проститься с радужными иллюзиями, отказаться от будущих свершений - ради пеленок, бессонных ночей и вечного поиска денег! Господи, что я говорю! Опять не то - я бы пережил и пеленки, и бессонные ночи. Может, я бы и превратился в прекрасного отца... Но мне как-то очень ярко, выпукло, реально привиделось твое постаревшее лицо, чудесное светлое лицо, изборожденное морщинами, потухшие глаза, созерцающие окружающий мир без интереса, равнодушно, устало; красные от бесконечных хлопот по хозяйству руки, ломкие волосы. Когда ты сказала про ребенка, я сразу увидел эту картину, словно меня взяли за шкирку и швырнули сразу на несколько лет вперед. «Так ты, выходит, это сделал ради меня?» - в глазах Таис слезы, они сейчас совсем серые, гневные, расширенные зрачки впиваются в душу - но это чистый и живой взгляд, огонь в тебе не угас - значит, я прав. Таис, я не хочу причинить боль. Я никогда не хотел никому причинить боли. Я просто хочу объяснить, почему я выбрал именно такой путь. А как сейчас быть: не рассуждать же с похмелюги о высоких материях, не рассказывать же тебе о моей огромной любви и ненависти... Нет у меня любви и нет ненависти - просто трещит голова, там поселились злые гномики. Я холил и лелеял головную боль и предвкушал момент, когда она пройдет - знаешь, это как воронка, в которую уходит грязная вода; хотя откуда тебе знать, ты же не пьешь. Я ждал и радовался, и тут приходишь ты, инопланетянка, выставляешь колени и чего-то ждешь; вот я и объясняю, как дошел до жизни такой, чтобы ты побыстрее растаяла в утренней хмари и оставила меня наедине с водкой и дурацкой, никчемной, одинокой жизнью, в который нет и не должно быть
очаровательных [b]детей, которые очень гордятся папой-патриотом. Многие видели в наших отношениях лишь курортную интрижку, и Петр рассказывал свистящим шепотом, касаясь уха сальными губами, что Таис - об этом все знают - собирается выйти замуж за человека, как-то связанного с олигархами и потому очень богатого, крутого. «У него дворец в Барвихе, целое озеро во дворе, и он напустил туда лебедей», захлебывался Петр от восторга. «Представляешь, он коллекционирует ретро-автомобили, говорят, целый гараж. С ним за руку здороваются в правительстве. У нашей Тайки губа не дура!» Я вытер ухо и спросил у Таис про лебедей, а она засмеялась и радостно обозвала Петьку идиотом; она слишком счастливо себя чувствовала, чтобы разозлиться. Никаких дворцов, разумеется, не существовало, и человек с олигархами не знался, а вот ретро-автомобили, точно, любил и собирал их у себя на даче - не в Барвихе, а в совсем другой подмосковной стороне - пыльном поселке под Фрязево; я гостил там вместе с Таис и отлично провел время. Какой-то роман у Таис с ним, впрочем, случился в прошлом; не такой уж пожилой был мужчина, крепкий, умный, неспешный
