Ладно! – шумный вздох. - Крягу вызвоню. Вечером, или когда он там сможет, приедет – прокапает. А пока сейчас продуктов принесу, воды, да прочее - самое необходимое. И, как немного отойдет, переодень да помой его, - скривился, кивнул головой на сопящего Мирона. - А то, б***ь, что с помойки притащили. Еще не хватало, какую болячку к вам в дом занести…
***
- Майоров! – окликнула я Виктора, стоя у входной двери, едва тот уже стал спускаться по лестнице.
Покорно замер. Обернулся:
- Да?
- Прости меня за все… что было.
Улыбнулся (как-то добро, понимающе, благодарно):
- То ли еще будет. Мы с ним плохие мальчики, - рассмеялся, тотчас закивав головой.
- Спасибо тебе за все…
- Это тебе… спасибо. Что не отказалась от него. Наверно… ты первая.
Обмерла я. Нервно сглотнула слюну:
- А ты?..
Ухмыльнулся:
- Меня-то дела с ним еще держат. А тебя что?
Смущенно опустила взор.
- То-то же… Хотя да. Ты права… Прежде всего он мне друг. И я рад… - осмеливаюсь вновь устремить взгляд ему в глаза, отвечает тем же, - что он наконец-то нашел… того, кто любит его, и кого он любит. Берегите друг друга.
Подмигнул дружески – бойко разворот.
Побежал, пустился по ступенькам на выход.
***
Закрыть дверь на замок.
Забраться в постель, прижаться к Мирону... Может, и "как с помойки"... но зато мой, родной...
***
Словно током меня пронзили слова, мысли о том, что скоро, вероятно, придет Кряжин. А потому тотчас вырываюсь из полудрема – слетаю с кровати. Снять, стащить со своего благоверного грязную одежду, а затем – с миской и полотенцем – да попытаться хоть немного помыть его: лицо, руки, да так… где особо не сопротивлялся (матерясь, что-то отчаянно бурча под нос и отмахиваясь от назойливой, буйной «белки»).
Не хотела я, чтоб кто-то еще видел его в таком состоянии… А особенно его брат.
Насколько помню, у них же такие же… «радушные» отношения, как и у нас с Риткой. А потому - скрыть его слабость, и вместо нее нарисовать его любимый пофигизм и нахальную беспредельность.
***
Не ошиблась. А, вернее, Майоров и с этим не подвел. Буквально еще чуть больше часа – и позвонил кто-то в дверь. Живо в коридор. Взглянуть в глазок – и торопливо открыть замок…
- Какого *** ты здесь делаешь?! – невнятно, но злобно, давясь яростью, гаркнул на доктора Мирон, едва хоть чуть-чуть стал приходить в себя и раскрыл глаза.
- Я его позвала, - нагло вклиниваюсь, вынужденно солгав.
Вздрогнул. В момент перевел, уставился взором на меня, стоящую позади копошащегося рядом с ним Кряги.
Смолчал. Еще резиновые мгновения бурения взглядом – и вдруг зажмурился, отвернулся в другую сторону.
Стерпела горечь и я.
***
Долгие минуты манипуляций, контроля… попыток все это вытворить, не смотря на временами сопротивление моего гаденыша.
Еще движение стрелок часов – и наконец-то… откланялся, обронив в мое сознание в очередной раз инструкцию, что за чем делать, и как поступать, если что-то пойдет не так.
- Справишься? – пристально уставился мне в очи.
- Да, – лихорадочно закивала я головой: будто у меня есть выбор?
- Ну, и отлично. А то мне уже пора бежать. Но если что – звони. Есть мой номер?
- Нет, - вздрогнула невольно. Но в момент догнала эту мысль иная: - Я, если что, с Мирашевского наберу. Просто мой… я не знаю где, - добавила едва слышно, замявшись в еще большем смущении, стыде.
- Хорошо. Не стесняйся…
Провести до двери, вновь поблагодарить и покорно закрыть за ним плотно, провернуть замков барашки.
Шаги в комнату – легла рядом, жадно прижалась к своему Мирашеву.
Вдруг движение его руки – и коснулся несмело ею моей – сжались пальцы. Обрушиваю взор из-подо лба ему в лицо: веки закрыты, но на устах… разлеглась едва заметная… счастливая улыбка, вновь поморщив уголки родных глаз.
Глава 40. «Епитимия»
***
Пару дней на то, чтоб из озлобленного, замученного зверя... моего Мирона превратить хоть в какое-то подобие человека. Но нет худа без добра, как и добра - без худа... А потому, так или иначе, не очень-то и вовремя... но наступил, грянул долгожданный "День Икс".
***
20 августа, 2009 г.
- С Днем рождения! – кинулась я к Мирашеву. Жадный поцелуй в губы.
- Спасибо... – гогочет, прижимая меня в ответ.
- Слушай… тут такое дело… - задумчиво повела я, страшась его реакции на последующее.
- Нет, прости, родная… - неожиданно отозвался (не без ноток ехидности), резво, опечалено; нагло перебивая меня. – Но моложе… я уже не стану…
Не выдержала - заржала идиотически, ведясь на шутку. Немного отстранилась.
Прокашлялась, собирая остатки сосредоточения в себе:
- Мирон, я серьезно… - надула губы (во многом наиграно). - Мне это важно…
- Ну, ладно, - скривился, комично разыгрывая раздражение. - Че там? – не сбавляя улыбки. Притиснул к себе сильнее. Нос к носу, на расстоянии дыхания.
Мгновения томления в его тепле – и наконец-то совладала с собой. Робко:
- Ты можешь… сегодня не пить? – с неким испугом… давясь эхом прошлого.
- Не буду, Малыш… И вообще, - стиснул меня крепче и чмокнул в губы. – Ничего не хочу сегодня, - шумный вздох.
Ну да… не успел сказать, а я, заливаясь восторгом, окунуться в шок, как тут же зазвенел телефон. Дернулся, достал тотчас из кармана аппарат и взглянул на экран. Но вместо привычных движений (принять вызов), неожиданно зажал кнопку выключения. Секунды – и запищала музыка, оповещая вслух о решении абонента. Спрятал обратно в штаны. Повернулся ко мне и с жадностью, крепче сжал в своих объятиях. Уткнулся, зарылся носом в волосы:
- Сегодня… - несмело, - я весь твой…
Долгие минуты близости, рассуждений, незримой ласки – и внезапно, отчего я даже вздрогнула невольно, снова заговорил:
- Прости меня… за всё.
Заледенела я, поежившись.
Хотя… так или иначе… этот разговор нам не избежать, как бы не строили вид, что всё… в порядке.
- Побреешься – прощу, - решаюсь из последних сил на шутку.
- Не… это слишком сложно… - коротко гыгыкнул Мирашев, но тотчас осекся, вновь стал сдержанным: - Я серьезно. Ник…. Прости. Я же не думал… Он тогда, помню, пришел… все мозги оттр*хал своим нытьем. Че-то ему не то, и не так, и он чего-то очк*ет – я даже не вникал. Выбесил, с*ка, помню. Ну, я и гаркнул, мол… делай, че хочешь, только отъе**сь. Я же не думал, что он… так далеко зайдет. А уж тем более… когда сам крыса. И еще мне пи**ел, жертву из себя, г**дона кусок, строил… А потом… я и вовсе всё забыл.
- Мирон… - колко невольно вышло, давясь горечью. – Что было… то было.
Вдруг резвое движение – и выдрался из моей хватки – замерла я в растерянности, наблюдая за его движением.
Шаг куда-то в сторону шкафа – и открыл дверцу. Спешно набрал код – и нырнул в сейф.
Пистолет. В его руках запестрел ствол. Поежилась я от ужаса, холодом стеганул страх.
Живо ко мне - и протянул рукояткой вперед.
- Бери! – жестким велением.
- Ты че, дурак? – невольно попятилась. В момент его шаги ближе, следом за мной.
- Бери, я сказал! И стреляй.
Ржу испуганно, нервически, давясь кошмаром. Лихорадочно качаю головой:
- Не дождешься! - Отчаянная моя попытка переиграть всё на шутку: - Да и потом… - задыхаюсь, давлюсь словами, заикаюсь, - ты же «бессмертный», - и снова нервный смешок. - Толку-то? Футболку только порву.
- Я серьезно! – с напором. Хватает мои руки в свои и силой втискивает, вкладывает пистолет, дулом к себе. Нервно отдергиваюсь, отчего тотчас из расслабленных моих и его пальцев выскальзывает оружие и падает на пол. Вмиг хватаю Мирашева за ладони, пресекая попытку наклониться за ним.
Глаза в глаза:
- Мира! Мирон… Перестань, прошу! – задрожала я от уже зарождающейся истерики. Неохотно поддается. – Хватит уже… с меня. Пожалуйста! – Шаг вплотную – и притискиваюсь к нему – робко, не сразу, но все же отвечает, обнимает меня, прижимает к себе. – Да и потом, - ржу уже смущенно ему на ухо, давясь слезами. – Хрен ты у меня так… быстро отмажешься. Моя мстя… будет долгой и нудной, - резво осекаю себя, закусив губу. Но миг – и отваживаюсь… на самое страшное, искреннее: - Я об этом с самого начала догадывалась. - Дрогнул, хотел, было, отстраниться, вырваться из моей хватки, но сейчас… я, сгорающий в агонии исповеди смертник, сильнее – покоряется, послушно замирает. – Глупо… было надеяться… на безрассудную смелость твоих шестерок. Они без твоего разрешения даже… нужду не справят, а не то, что бы… Разве не так? – дрогнул мой голос. - Разве я этого не видела? Они боятся тебя – а потому… - смолчала я, намеренно не договорив.
Окоченел Мирашев. Мгновение – и вдруг взорвалось в нем очередное прозрение:
- Ты поэтому не хотела мне рассказывать? Да? – Немного помолчав, добавил: - Не из-за мести, а из-за правды?
- Из-за выбора, - поспешно уточняю я. – И да, правды… - жгучая тишина. Не шевелится, не дышит мой флагеллант. – И потом… Мира… мы и так уже наказаны тем, что нам… с этим жить. Зачем еще что-то добавлять?
- Выходи за меня?
- Что? – дернулась уже я от неожиданности. Немного отстранилась, взор в лицо. – В смысле? Я же и так согласилась.
Поддался. Глаза в глаза.
Ухмыльнулся горько:
- В свете всего этого д*рьма… ты еще хочешь быть моей женой?
Обмерла я. Невольным перезвоном мурашки по телу…
- Ну… да, - несмело киваю головой.
- Сегодня, - громом.
Округлились очи.
- В смысле? А вдруг… и там же, вроде как, месяц…
- Не вдруг, - грубо перебил. – И не месяц. Ты выйдешь СЕГОДНЯ… за меня замуж?
Поежилась, взволнованно сглотнув слюну. Вдох, и сражаясь с непонятным страхом и радостью наперебой, кривлюсь в нервной улыбке:
- Да. Выйду.
***
Побрился, помылся, нарядился мой Мирашев … и принялся дождаться, пока я завершу свои нелепые манипуляции модницы.
Выдвинулись в путь.
- А тачка моя где? – растерянно протянул Мирон, почесав затылок, окидывая взглядом двор.
- Не знаю, - язвлю, сквозь улыбку.
- Ну ладно… - гыгыкнул пристыжено. – Тогда такси…
- Тогда такси, - повторила за ним, паясничая.
Тотчас нырнул в карман и достал телефон. Живо набрал какой-то номер:
- Да, здравствуйте, - прокрутился на каблуках, бесцельный взор около. - Нам бы машинку…
***
Ювелирка, а затем - ЗАГС...
Пока ждали в кабинете «тетеньку», которая (воодушевленная внушительным денежным презентом) кинулась куда-то искать «пакет всех необходимых документов», дабы свершить нашу, столь дерзостную, затею (не особо вписывающуюся в распорядок дня, да и в правила предоставления услуг государственной регистрации брака), я села за стол, а Мирон – принялся усердно рисовать круги шагами по и без того маленькой, давящей на мозги, комнатушке.
- Паспорт дай, а то еще помнешь, - нервически гаркнула я на своего жениха, видя, как тот охально сжимает «орластого» в своей руке.
Молча подчинился. Шаги ближе – покорно протянул мне:
- Не боись, штампов нелегальных нет, - не удержался от язвы.
Мигом ухватила.
- Хе-хе. Это я, чтоб не сбежал.
Живо раскрыла документ, не удержавшись от соблазна, взглянуть на фотку этой наглой рожи в его двадцать.
Обмерла в шоке. Но не от картинки (почти не изменился), а от написанных там слов:
«Мирослав Мирашев».
- Как так?
- Че такое? – в момент кинулся ко мне. Сдвинул мои пальцы, давая взору больше свободы. В непонимании взгляд мне в очи: - Ну?
- Мирослав? – еще больше округлила я глаза.
- А… это, - скривился от раздражения. Махнул рукой. – Напугала, б***ь. Думал уже что-то не то. Что не свой взял.
- А у тебя есть и чужие? – ржу.
- Ну, мало ли, - пожал плечами. Шаги вновь по
Столько здесь никто читать не станет.