своё, что-то не очень понятное. Будто знал — или видел то, чего другие не видят. Видел — и пытался показать другим. А может — просто хотел изучить, больше узнать. Узнал. Как говорится: «меньше знаешь — крепче спишь». Это правда. Только иногда приходит мысль, что чего-то не хватает… Но думать об этом некогда. Зачем искать что-то невидимое — если и так проблем хватает? Самое интересное то, что решают эти проблемы — именно такие вот, непонятные люди. Их не видно, они не управляют. Очень многие их не воспринимают, не учитывают — считают непонятными, ненужными придурками. И, напротив, немногие понимают, что именно такие чудики — порой, решают судьбы мира. Что благодаря им — мы видим вокруг то, что называем «прогресс». Хотя… Они же могут, вдруг, «совершенно случайно» — уничтожить мир. Правда, это скорее сделают другие, пусть и с их помощью. Любую идею можно использовать во вред… Нет, это и правда, какое-то аномальное место — сам удивляешься своим мыслям. Если бы мне кто-нибудь попробовал такое рассказать — покрутил бы пальцем у виска, и слушать не стал. А тут… Само в голову лезет. Закат… Красиво. А там…
— Серёга, смотри!
— Да я уж давно смотрю, не хотел тебя отвлекать. Сам знаю, как тут иногда уходишь в себя, — Он улыбнулся краем рта, а я смотрел на то самое место, где исчез Валерка.
— И что это?
Серёга пожал плечами — откуда знать? Воздух прыгал и «тёк», как в пустыне. Будто кто-то снизу подогревал землю…
—///—
— Эй, Трэшк! Просыпайся!
— Серега, дай поспать…
— Просыпайся, говорю!
Да что ж случилось-то? Я не хотел открывать глаз. Стоп! Мысль буквально взорвалась в голове. Я подскочил бы, наверное, если бы не был, только что, со сна. Сейчас — лишь резко поднял голову, осознание происходящего пришло через пару секунд. Это мне не приснилось! Я… Я правда… Хм… Неизвестно где. Хорошо хоть — помню, как сюда попал.
— Привет, Зот. Такой сон снился… — Я зевнул, мир вокруг, наконец, обрёл ясность. — Правда, вспомнить уже не могу — редко запоминаю.
— Ну-ну. Хотел поспать — у нас места поудобнее есть. Я скоро ухожу, так что — осваивайся дальше сам. Зака ты знаешь, он тебе все расскажет, почти всегда найдёшь его в соседнем зале.
— Где?
— Найдёшь, не беспокойся. Вон та дверь, пройдёшь прямо по коридору.
— Мне надо обратно.
— Куда? К Гридам? Ты что, смерти ищешь? Осмотрись пока, а с этим всегда успеешь. Я вернусь, — Зотгар осёкся, по лицу его пробежала тень. — Примерно, через неделю. Осваивайся, потом поговорим. Пока слушай, что Зак скажет — он мужик умный, хоть и с «прибабахом».
— Да, думаю, ты прав, — Я встал, чуть потягиваясь и разминая затёкшие ноги. — Мне, на самом деле, лучше пока осмотреться.
И получше разобраться в том, что здесь происходит. А то, что Зак с «прибабахом», так это даже лучше — очень может быть, что больше получится узнать. Кто из нас не без причуд? Разве что — совсем пустые люди. Гений — почти всегда стоит рядом с шизофренией. Так уж получается, что без фанатизма — ты вряд ли добьёшься значительных высот. Просто — всему своя мера… Да, ещё место и время. Жаль, что, чаще всего — так не получается. Гениальные люди всегда опережают своё время, почти всегда — им суждено быть непонятыми. Тем временем, мы слепо превозносим обычных шизофреников-подонков, а отнюдь не гениев. Ведь «шизо» — вовсе не означает одарённость, обратной связи здесь нет. Жаль, что так. Зот ушел, я всё ещё разминал затёкшее тело — нечасто мне приходилось засыпать сидя, не привык. Интересно, сколько времени я так провёл? Хотя, не суть. Самое важное теперь — побольше узнать, найти выход. Побольше узнать… Последнее время, мне всё чаще кажется: узнавая что-то — ты неизбежно что-то теряешь. Даже, когда это незаметно, когда думаешь, что стало только лучше… К чёрту бы всё. Однако сильно я затек, — подумал я, заканчивая разминаться. Всё, пора искать Зака. Я направился к нужному коридору, снова оглядывая зал. Искать не пришлось, Зак шёл мне навстречу.
— Здорово, бегунок!
— Привет. Кто?
— Так мы называем всех новопришедших. Зот объяснил тебе ситуацию?
— Сказал, что ты меня посвятишь.
— Ну — пойдём, раз так.
Мы зашли в тот самый зал в конце коридора — он напомнил собой большой, закрытый офис. Или не офис… У меня не с чем было сравнивать. Да и незачем. Сравнивая — ты куда больше подвержен стереотипам. Здесь было много столов с компьютерами, много шкафчиков и полок с книгами (или чем-то похожим на них). Отчасти это напоминало библиотеку — своей тишиной и отсутствием суеты. Здесь каждый, казалось, был полностью поглощён своим занятием: кто-то смотрел в монитор, стучал по клавиатуре; кто-то чертил; а кто-то, похоже, вовсе ничего не делал — просто сидел с закрытыми глазами, в наушниках.
— Здесь наше всё — и вычислительный центр, и библиотека. И игровая, иногда. Садись на любое свободное место — везде есть доступ к информационному хранилищу, там ты найдешь ответ почти на любой вопрос.
Я сел на ближайшее кресло. Как всё похоже — клавиатура, мышь… Всё почти такое же, как и у нас — кроме символов на клавишах: совсем другие, незнакомые — лишь отдалённо они напоминали буквы. Я шевельнул мышкой — экран ожил. Сказать, что я был удивлён — значит, ничего не сказать. Билли, ты и здесь наследил? Я смотрел на рабочий стол самой известной ОС. Конечно, это был не он, но как похоже! Я кликнул на кнопке «Пуск» — точнее на той, которая должна была бы ей быть, на этой горели неизвестные мне символы. И меню похоже — как с включенной опцией «Классическое». Неужели, бывают такие совпадения? Как, вообще, такое возможно? Здесь другая письменность — это логично. Но почему я понимаю, о чём говорят? Странно, что эта мысль пришла мне только сейчас. Если бы мне всё это снилось… Как бы всё было проще! Нет, увы — так не получится… Что же делать?
— Зак… Я ничего не понимаю, ничего не помню. Не могу ничего прочесть — всё будто на чужом языке. Я же рассказывал — я потерял память. Тогда, у Гридов…
— Многие приходят оттуда без памяти. Если, конечно, посчастливится вернуться. Ты не первый.
Зак говорил спокойно, но в голосе слышалась то ли насмешка, то ли недоверие. Лицо его ничуть не поменялось, но мне так и представлялся прищур, с лукавой улыбкой.
— И как мне теперь быть?
— Как и всем — учиться. Впрочем… Давно хотел попробовать, да как-то не приходилось. Дай мне руку.
Зак взял меня за руку, другую свою ладонь — положил мне на плечо.
— Закрой глаза, расслабься. Сейчас попробуем.
— Что?
Я, кажется, даже не успел договорить: глаза закрылись сами, в голове помутнело. Через секунду (хотя, кто знает — сколько прошло времени?) — я открыл глаза. Ничего не изменилось. Только Зак — улыбался во весь рот. Он явно был доволен тем, что проделал. Невольно отметил отсутствие клыков. Точнее, они были — но такие же, как у всех. Разве что — самую малость, длиннее.
— Ну как?
— А как должно быть? Ничего не чувствую.
— Попробуй прочитать что-нибудь.
Я посмотрел на компьютер. Символы не изменились. Но, снова кликнув на «пуске» и открыв меню — я всё понял. Я мог читать! Я понимал всё написанное. Так странно: видеть незнакомые буквы — и читать их, будто всегда знал. Я начинал понимать, слышать отличия их языка, от моего родного. Совсем другая речь. Вот они — загадки восприятия. Можно внушить что угодно — и ты примешь это за своё.
— Что ты сделал? Я всё понимаю.
— Считай, что прошёл курс экспресс-обучения — я передал тебе часть своих знаний.
— Так просто?
— Так. Но не просто. Хотя, оказывается — не так уж и сложно. Отдыхай, познавай мир заново. Разберёшься ведь, теперь?
— Разберусь, обязательно. Как ты это сделал? Можно ли такому научиться?
— Всё можно — я ведь научился. То, что сможешь ты — зависит от тебя. Конечно, при условии свободы обучения. Но часто мы сами лишаем себя свободы — своим бездействием и неверием. Смотри, не попадись в ту же ловушку. Ты знаешь всё — нужно только вспомнить. Обучение — лишь помогает этому. Случались с тобой моменты, когда ты не мог объяснить того, как именно что-то сделал? Потому что слова нужны только для нашего, обычного общения — мыслям они не требуются. Трудности возникают, когда их нужно высказать, придать форму. Ты только учишься это делать: вспоминать, вытаскивать из глубин подсознания — души, если хочешь. Знание, которое хранится у тебя в памяти, в виде слов, но не понятое душой — мертвее мёртвого, и не несёт ничего, кроме разрушения твоей, а иногда и чужой, жизни. Ты можешь его передать — у другого оно, возможно, оживёт. Но лучше — постарайся понять сам. Учись, наблюдай, прислушивайся к другим. Это стоит того. Не верь всему сразу — думай своей головой.
— Обычно, я так и стараюсь делать.
— Молодец. Что-то я заговорился — давно ни с кем так, запросто, не беседовал. Не буду тебе больше мешать.
Зак отошёл на противоположный конец зала, к другому столу, за которым уже кто-то сидел, что-то указал на мониторе и расположился за соседним столом. Теперь я понимаю, почему Зотгар сказал, что он с «прибабахом». Он похож на меня. Или я на него, какая разница? Я, порой — так же вот, «заговариваюсь», начиная высказывать свои мысли. Так же — не видя ничего вокруг, в это время. И после этого становится грустно. А грусть читалась на его лице. Неявно, призрачным отпечатком — но угадывалась. У всех, иногда, возникает потребность высказаться. И, нередко, по таким «откровениям» — лучше всего узнавать человека. Правда — всё равно, легко ошибиться. А мне ещё учиться и учиться… Я повернулся к компьютеру, нашёл библиотеку и набрал в поиске: «новейшая история».
—///—
— Будто в пустыне течёт.
— А ты там был?
— Нет, только по телевизору видел. У нас, летом — такое же марево можно заметить над асфальтом, не обращал внимания?
Был бы здесь Валерка. Что бы он сказал, что сделал? Ведь точно — придумал бы что-нибудь. Если что-то случается — так всё в кучу. И банальные мелочи — вроде «порезался», или «облился», и «мелочи» посерьёзнее. Даже у Дрона, кажется, что-то произошло. Здесь всегда творилось чёрт знает что. Но чтобы так, чтобы «невооружённым глазом», видно — ещё не случалось.
— Дрон, ты о чём задумался?
— Ни о чём, просто смотрю.
— А я вот думаю — стоит ли туда подходить?
— Не стоит, пока. Давай, лучше, подождём. Пару дней, хотя бы — понаблюдаем.
Дрон поднял с земли небольшой камешек и бросил его в дерево. Может, мне показалось — но он будто чуть оттолкнулся от ствола. Или от того самого марева, что его окружало.
— Серёга, видел? Он обогнул его!
— Видел. Значит, не показалось.
Я взял камень побольше — и тоже запустил его в эту странную завесу. Камень упал, не долетев.
— Ну, Геракл! Мало каши ел! — засмеялся Дрон.
Я взял ещё один, примерно такой же — и бросил его чуть в сторону, мимо марева. На этот раз он резко изменил направление, как только долетел до невидимой границы — будто снова оттолкнувшись от неё.
— Теперь видел?
— Дела. Может, подойдём ближе? Эта штука, похоже, отталкивает всё. И чем больше это «всё» — тем сильнее отталкивает.
— Что-то не хочется, — я осматривался, ища ещё один подходящий булыжник. — Кто знает, как эта штука себя поведёт?
Дрон меня опередил: нашёл почти целый кирпич, подошёл ближе и бросил. Вопреки ожиданиям — кирпич не
