Александрия. Глава 4. Изгнание ересиарха

Спать совсем не хотелось. Там, за стенами дома, по улицам гулял ветер и невдалеке море пело свою вечную песню. Сквозь маленькое высокое оконце было видно, как кромешную послесумеречную тьму развеяли лунные лучи - они так и манили оставить душную домашнюю скуку и выйти им навстречу. Но вместо этого приходилось маяться от тоски, оставаясь словно прикованной к этой кровати и унылой комнате, в ожидании пока весь дом уснет. За перегородкой уже раздавался мерный храп нянюшки, но внизу все ещё были слышны шаги и голоса. Светильник почти догорел - огонек еле тлел в нем, слабо мерцая.

- Пантия, расскажи что-нибудь… - бросила подруге в темноте Сабина.

Рабыня с готовностью уселась на своем лежаке, обняв руками колени, и тихо заговорила:

- Матушка рассказывала, что давным-давно, когда ещё не было мира, богов и людей, а были только мрак, хаос и безмолвие, на окаменевших водах застывшего в неподвижности великого озера однажды расцвел белоснежный цветок лотоса и из него родился солнечный бог Ра, даровав миру свет. И великое озеро ожило…

- Ужасно интересно…- с нетерпеливой досадой перебила Сабина. - Ну и что с того?

- Знаешь, я вспомнила это предание, потому что со мной с некоторых пор как будто случилось нечто подобное…

- Это в каком смысле?

- Даже не знаю, как ещё можно выразить это – лучше, чем в предании все равно не скажешь… С тех пор как я узнала любовь, солнце как бы всегда со мной, понимаешь? Словно мне оно светит даже ночью, даже когда для других уходит.

- Уму непостижимо, что творится в твоей голове… Вот объясни, какой смысл в любви, если она не взаимна?

- Я знаю, как добиться взаимности.

- Ты уверена?

- Только разреши мне завтра с утра наведаться к египтянам в Ракотис.

- Зачем?

- Там есть одна колдунья, говорят, самая искусная в городе, лучше не найти - может кого угодно приворожить…

- Ну что за вздор! - воскликнула вполголоса Сабина, тоже усевшись на кровати. - Столько мужчин мечтают о твоей любви, а тебе подавай того, кто на тебя и смотреть не хочет! Зачем он тебе? Соскучилась по тумакам?

- Я сама виновата во всем. Сама сглупила - и поделом мне, впредь буду умнее.

- Ты не виновата, если человек ведет себя как последняя скотина. Просто обходи его стороной, вот что и впрямь будет умнее.

- Ты же сама мне его подарила, а теперь что, жалко стало? Ты как будто ревнуешь, - холодно заметила Пантия.

- Что? Вот ещё! Мне тебя жаль, не хочу, чтобы ты изводила себя и бегала за недостойным тебя.

- Валерий - единственный кто достоин меня, других нет.

- Вы обе просто две дуры, - вдруг проговорила раздраженно Лидия. - Как надоела ваша глупая болтовня! И бедные мои уши, ибо я здесь волей-неволей должна слушать всю эту чушь. Одна думает, что любовь - это её свидания под луной, причем каждый раз с разными, другая вообще верит, что любовь можно себе наворожить. Вот уж действительно бессмыслица! На самом деле вы ничего не знаете о любви, так что хватит пустомелить! Спали бы лучше, кумушки-трещетки, ночь на дворе…

Те, к кому все это было обращено, с молчаливым недоумением выслушали сию резкую отповедь.

- С чего это ты так злишься, Лидия?

- Погоди-ка, так ты все-таки завела себе любовника?

- Конечно нет, я тебе уже говорила, что равнодушна к такого рода забавам.

- Тогда что же ты можешь знать о любви?

- Я знаю, что настоящая любовь – это любовь к Богу, - убежденно и горячо проговорила Лидия, - а все остальное просто вздор.

- Да кто тебе такое сказал?! – искренне удивилась Сабина и тут же сама нашла отгадку, - ах да, ты же у нас теперь христианка. Будешь теперь нам тут проповедовать свое учение?

- Никакая она не христианка. – сказала Пантия. – Сколько Лидия ни ходит к христианам, а они до сей поры её даже в храм свой не пустили.

- А я вот и не удивлена совсем, - с воодушевлением подхватила Сабина. - Ты когда в последний раз Лидию в бане видела? Конечно, такую грязнулю ни в один храм не пустят.

- Это шутка, что ли? Ха-ха. – холодно отозвалась Лидия. - Я каждый день моюсь дома. А ваши бани - мерзость и разврат, ни один добрый христианин туда не пойдет.

- Спорим, что стоит мне только появиться среди христиан, меня сразу всюду примут и пустят. А знаешь почему? Потому что я всегда опрятно и красиво выгляжу, это всегда и всем нравится.

- О боги! Какая самонадеянность! – рассмеялась Лидия. – Да в нашей школе на тебя никто даже не взглянет!

- А что, будет весело, если ты под видом Лидии туда придешь, - одобрительно хихикнула Пантия.

- Ещё чего не хватало! Чтобы она там опозорила меня своей глупостью! – нахмурилась Лидия.

- Верно, Пантия! Мы завтра вот что сделаем: спрячем всю её одежду, ну чтобы она не могла выйти из дому, а я пойду в школу вместо неё. Вот увидишь, уже вечером у меня будет свидание эээ... с кем там?

- С её учителем!

- Точно!

- Сабина, лучше замолчи! – угрожающе проговорила Лидия, спрыгнув с кровати.

- А то что?

- А то волос на голове не досчитаешься, вот что! Что за радость у тебя все испачкать и осквернить своим грязным языком! Надо бы тебе его вырвать, чтоб мир божий чище стал!

- Что ты сказала?! – Сабина вскочила с кровати как ужаленная.

- Что слышала, грязная потаскуха!

На визг и крики сбежались рабыни во главе с перепуганной нянюшкой, вообразившей спросонья, что случился пожар. Увидев, что это её подопечные с дикими криками рвут друг другу волосы, она тут же грозно скомандовала одной из прислужниц: «Мероя, тащи-ка кувшин с водой!» Услыхав голос нянюшки и её приказ, сестры мгновенно разбежались по кроватям и к удовлетворению своей строгой мамки в тот же миг оказались сраженными самым глубоким сном. В доме снова воцарились тишина и покой, нянюшка ушла к себе, захватив светильник.

Когда, наконец, весь дом, казалось, совершенно уснул, Лидия, бесшумно, словно бесплотная тень, выскользнула из женских покоев. Задержавшись ненадолго в атриуме, где у неё было припрятано платье и легкое покрывало, она устремилась к дверям, мимо мирно спящего Эхиона – пожилого стражника, вечность служившего в доме Агапия Сабина. Без единого звука сняв все крючья с двери, она оказалась на долгожданной воле и, мигом взлетев по лестнице, выбежала на улицу.

Неподалеку от дома, на углу, возле парка, её ждали.

- Привет, Лидия, я верил, что ты придешь, - сказал юноша, как только она приблизилась.

- Смерть еретикам, – вместо приветствия произнесла она, улыбнувшись ему в ответ.

Взявшись за руки, они со всех ног устремились в направлении переулка, где их ждали остальные.

- Нет, ну ты видела?! – возмущенно проговорила Сабина подруге, проводив взглядом две темные фигуры, исчезнувшие в переулке, - что она там нам рассказывала?..

- Охота строить из себя святошу, - пожала плечами Пантия.

И они обе поспешили в противоположную сторону, держа путь к городским воротам.

- Кстати, есть хорошая новость, - говорила тем временем Корнелия уже было задремавшему супругу. – Возрадуйся, Агапий, вчера я своими глазами видала как нашу Лидию провожал до дома сын самого префекта!

- Боги услышали мои молитвы, - довольно усмехнулся Агапий, - теперь все в наших руках!

Тем временем, девушка и юноша, переговариваясь и весело смеясь, бежали, взявшись за руки, по обезлюдевший Александрии. Город точно вымер: улицы были пусты, торговые ряды и лавки на первых этажах, шумные, многолюдные днем, теперь были наглухо заперты. Теперь этот город принадлежал лишь им двоим. В полночной тиши гулкими казались не только шаги, но даже биение сердца. Ночной ветер, резвясь, волновал края накидки и тут же взлетал к самым верхушкам кипарисов, пробегал по ветвям пальм, убегал и снова возвращался. Луна благосклонно наблюдала за ними, освещая путь.

Оказавшись у места сбора, они вошли в незапертую калитку и очутились в чьем-то саду – обширном и густо насажденном, щедро одарившем своих незваных гостей дурманящим ароматом созревших плодов. Темнеющие ветви деревьев сплетались вокруг как в сказочном лабиринте и таинственно шелестели. Лидия остановилась было в нерешительности, но её спутник, напротив, вел себя очень уверенно – поведав саду условленным свистом, подражавшим пению какой-то неведомой Лидии птицы, что пришли свои, он двинулся вглубь насаждений по еле заметно белеющей под ногами тропинке.

- Вот и вы, а ведь ещё и солнечный диск не взошел над морем, - недовольно отчитал их, неожиданно появившийся из темноты, Хетти – один из их сотоварищей по училищу.

Тут же явились и остальные – здесь были только свои - ученики школы, с которыми ещё утром Лидия виделась там.

- Не все могут в любое время дня и ночи, когда только захотят, покидать свой дом… - отозвался Макарий.

- Это я виновата, простите, - перебивая его, молвила Лидия.

- Сестра, возьми, - сказал Синухе, отдавая ей тяжелую суму. - Только в нас не попади, - усмехнулся он.

Хетти и Синухе были родными братьями. Будучи моложе, Синухе, однако, был на целую голову выше своего широкоплечего и приземистого старшего брата.

Котомка с камнями ощутимо отяготила плечо девушки.

- Синухе весь день их для тебя собирал, - нашел нужным заметить Темеху.

- Ага, рассказывай… - небрежно отозвался Синухе.

- Хетти, я слыхал, что по городу усилили ночную охрану, - проговорил Бата, всегда самый осторожный и рассудительный из всех.

- Боишься вигилов - закрой лицо и сиди дома подле матушки, - отрезал Хетти.

- А кто боится? - удивился Бата, - просто делюсь сведениями…

- Синухе, будешь на страже.

- Эй, брат, ты, кроме Синухе, других имен не знаешь, что ли?! – возмутился тот.

- Эээ, братишка! Делай что велят, не разговаривай! – отвечал ему брат и обратился уже ко всем: - Всё, хорош балаболить! Собаки-иуды уже, поди, заждались. Значит так, бьём их защитников, а после громим дома. Отомстим предателям за царя нашего сердца – Иисуса Христа!

- Смерть еретикам! – тихо, почти шепотом, но дружно, подхватили все разом.

- Да, ещё: как только услышите сигнал тревоги, сразу разбегайтесь. А если кто попадется, чтоб молчал как мертвый. Говорю вам, предатель не увидит восхода следующего дня.

- Погоди-ка, среди нас не может быть предателей, ведь предатели – ариане, а мы идем им мстить, - усмехнулся Гай (хозяин, точнее сын хозяев сада и дома).

- Друг, давай-ка без философии, тут дело серьезное, я все сказал, – сухо отозвался Хетти и направился к калитке, остальные последовали за ним.

Сад опустел, дружный отряд защитников Христа, в котором собралось немногим больше дюжины человек, высыпал на улицу. Cын хозяев дома, выходя последним и чтя своих родителей, поплотнее затворил за собой калитку.

- Макарий, за Лидию отвечаешь головой, - бросил не то всерьез, не то в шутку Синухе.

- Занимайся своими делами, - с досадой отмахнулся Макарий, но Синухе уже исчез.

- Я сама за себя отвечу, - с тихим возмущением проговорила Лидия.

- Он так сказал потому что ты впервые идешь с нами, – объяснил юноша, пока они вместе со всей ватагой, двинулись в сторону Бавкалеоса, в округе которого большей частью проживали ариане. - В следующий раз все будет иначе, а пока ты новенькая, придется тебя опекать, чтобы ты не оплошала и не подвела всех.

- Ну хорошо, - согласилась девушка, эти доводы показались ей достаточно убедительными.

Хетти был прав, их и впрямь уже поджидали: едва они достигли переулка, ведущего к Бавкалеосу – того самого, памятного для Лидии