АПЛОЙ (фантастический роман), глава 12-13

тошнотворно. Я бережно взял руку Тэнни, повернул ее ладонью вниз, дотронулся пальцами до ее запястья, на котором уже опять блестели подаренные Рогнедом часики.
– Какая у тебя рука… – сказал я тихо.
– Какая? – спросила девочка.
– Совсем детская. Нежная, хрупкая… Такою бы рукой на скрипке играть, а не кирпичи крушить…
Это действительно была самая нежная и изящная рука из всех, к которым мне когда-либо доводилось прикасаться, и в то же время я знал, что если бы мне, например, вдруг вздумалось устроить с этой рукой соревнование по арм-рестлингу, я, взрослый мужик, не имел бы ни малейшего шанса.
– За нами ведь все равно придут, – проговорила Тэнни, опустив голову и не отнимая руки. – Нельзя прятаться вечно. Даже если ты спрячешь нас от Эвердика, от «Аплоя» все равно не спрячешь, и те, кто придут по наши души, будут в десять раз сильнее нас. Мы ведь с Айкой совсем ничего не умеем по сравнению с теми, кто придет. Мы ведь даже базового курса до конца не прошли, не говоря уже…
Она забрала у меня руку, на секунду закрыла ладонями лицо и прерывисто вздохнула. Она не заплакала, но я каждым нервом своим ощутил, что ей страшно. «Вот и погасили мою Тэнни… – подумал я, с нежностью посмотрев на нее. – Сволочи! А какое у нее с утра было чудесное настроение!..»
– Может быть, ты преувеличиваешь? – спросил я осторожно.
– Тогда почему в распоряжении вашего начальства до сих пор, кроме нас, нет ни одного аплоевца, живого или мертвого? – в свою очередь спросила девочка.
А,  в самом деле, почему? Это мне как-то не приходило в голову, хотя по всем статьям это было первым, над чем я должен был задуматься как профессионал.
– Ты всегда советуешься со мной, как со взрослой, – произнесла Тэнни, немного помолчав.
– А как же иначе? – ответил я. – Ты уже не в том возрасте, когда за тебя все должны решать другие. Кроме того, с тобой Айка, она еще маленькая, ты несешь за нее ответственность как старшая. Поэтому мне всегда важны твое мнение, твой совет, твое согласие. Ты должна решать за двоих – за нее и за себя. Я ничего не могу тебе приказать.
– Вы с дядей Рогнедом не должны рисковать из-за нас, – сказала Тэнни, понурившись. – Это я тебе говорю как взрослая. Ведь, если честно, ни вы, ни я сама понятия не имеем, на сколько процентов в действительности я и Айка являемся людьми. То, что говорит Виллиталлен, – чепуха. Он тоже ничего не знает точно и даже представить себе не может, на что мы способны, если вдруг…
– Тэнни! Ведь мы договорились, что никогда не будем обсуждать эту тему.
– Придется обсуждать, дядя Сережа. Особенно сейчас. Мы с Айкой действительно очень опасные существа. Внешность обманчива. Да, мы выглядим, как милые, хрупкие девочки, но какие силы в нас заложены, никто не способен предугадать. Нам кажется, что мы знаем себя, понимаем собственные чувства: кого мы любим, кого нет… Но кто может сказать, что останется от всего этого, если вдруг включится и начнет работать вписанная в нас программа? Не перестанем ли мы быть собой, не разучимся ли чувствовать, любить? Нет, дядя Сережа, нас обязательно надо тщательно изучить, пока это возможно, чтобы потом научиться бороться с «Аплоем». Это очень важно.
– Если что для меня и важно, так это чтобы ты и Айка были живы, здоровы и в безопасности.
– Ты же знаешь, что это невозможно.
– Нет, не знаю.
– Если ты пойдешь против Эвердика, он обратит против тебя всю свою мощь и власть: шпионские сети, диверсионные группы, войска внутренней безопасности Консулата… А если на наш след нападет «Аплой», будет еще хуже. Эти дезертиров никогда не прощают. А мы – что мы с Айкой можем!
– Лариса просила меня защитить вас, – сказал я медленно и твердо. – Это была ее последняя воля, и я намерен ее исполнить любой ценой.
– Ты ее очень любил, да? – спросила Тэнни. – Не отвечай, я и так знаю. Она тебя тоже очень любила. Незадолго до того, как все это случилось, она однажды сказала: «Запомните, девочки: вы не просто самое дорогое, что у меня есть, после Сергея. В каждую из вас я вложила частичку самой себя, поэтому, даже если со мной что-нибудь случится, я все равно буду с вами – всегда, где бы вы ни находились, и всегда буду помогать вам  в трудную минуту». Я не знаю, что она имела в виду, но мне иногда кажется, что она и правда осталась где-то в нас, глубоко, почти незаметно, но когда становится трудно, мы всякий раз ощущаем ее присутствие. Может быть, моя интуиция – это тоже частичка Ларисы, которая предупреждает нас об опасности и подсказывает, как правильней поступить. И, может быть, мы с Айкой так тебя любим потому, что частичка Ларисиной любви тоже живет где-то в нас. Как ты думаешь, дядя Сережа?
Я растерянно молчал, не зная, что и сказать. Так и не дождавшись моего ответа, Тэнни спросила:
– Если вдруг все кончится благополучно… ну, мало ли, если вдруг… ты и дядя Рогнед удочерите нас с Айкой, правда?
– Как? На двоих, что ли? – опешил я. – Мы ведь с ним не голубая семья!
– Зачем на двоих? – улыбнулась Тэнни. – Айку дядя Рогнед возьмет, она ведь к нему больше тянется. А я с тобой останусь.
Если бы мне не было совестно перед этой непостижимой девочкой, я бы после таких слов, наверное, разревелся. Еще никогда в жизни не чувствовал я себя настолько счастливым – даже тогда, с Ларисой, когда предложил ей выйти за меня замуж и она согласилась. А Тэнни прислонилась виском к моему плечу, и я заметил, как дрожат ее ресницы, на которых что-то поблескивает в свете фонаря.
– Ты и так моя дочь, Тигренок, – сказал я, проглотив подступивший к горлу комок. – Давно уже. А обижать свою дочь я не позволю никому.
– Значит, мне можно называть тебя папой? – спросила она.
– Давно пора, – вздохнул я и осторожно погладил ее по голове. – Я очень горжусь, Тэнни. Ты самая лучшая дочь на свете.