один только я, как тюлень, хватаюсь за призрачные надежды.
– Ты ее до сих пор любишь? – с плохо скрываемой досадой спросила Алина.
– Нет, не люблю, но и забыть о ней тоже не могу. Это просто невозможно, все-таки почти десять лет вместе прожили.
– Понятно, – Алина отвернулась в сторону, злясь на его слова и на свое любопытство.
– Ну чего ты обиделась? – сильнее прижал он ее к себе, – разве я был с тобой нечестен?
– Нет, просто я замерзла. Когда за нами придет вахтовка?
– Надеюсь, что скоро. Эфир пока молчит, – он задумался, вдыхая запах ее шапки с едва слышимым ароматом терпких зимних духов.
– Ну а ты что думаешь?
– О чем?
-– О нас, как будем дальше жить?
– А что такого произошло? Будем жить, как и жили. Ты будешь моим вахтовым мужем! – неестественно весело воскликнула она.
– Почему ты решил, что я не замужем?
– Не знаю, просто.
– Ну, раз просто, тогда сам сначала разведись, а потом и думай, – она отстранилась от него, резко поправляя одежду.
– По-моему за нами приехали.
– Дай свой телефон.
– Зачем?
– Чтобы я мог сообщить тебе, когда я разведусь
– Хм, ну записывай, – она нехотя продиктовала свой номер. – Все, пошли, или ты решил тут ночевать?
Она резко встала, было видно, что она сильно раздражена, ее белое лицо покрылось густым красным румянцем, который еле-еле был виден в свете двух фонарей. Алина резкими отрывистыми движениями расправляла на себе пуховик, отказавшись от подкладки куртки Антона, она злилась на себя, выдавшую свои чувства и так нелепо закончившую разговор, но природная гордость не позволяла ей вернуться назад, требуя встречного шага от него.
– Эй! Не замерзли там еще? – раздался голос Семена, вошедшего в здание.
3.
– Семен Карлович, наше Вам, – вальяжно раскланялся здоровый мужчина в помятой спецовке с масляными разводами перед пожилым слесарем, не спеша обедавшим в полупустой заводской столовой.
– Не паясничай, Миша, садись, – Семен Карлович указал на свободное место, на которое тут же плюхнулся здоровяк, прогремев неаккуратно поставленным подносом.
– Вот все у тебя так, Миша, – покачал головой Семен Карлович.
– Смотри, разлил же суп на поднос.
– А мы в гимназиях не учены, вообще безграмотны наполовину, вот оно как.
– Давай вытирай, а то грязь развел. Вот, посмотри на меня и на себя, – Семен Карлович показал на свою старую идеально чистую робу.
– Я сделаю из тебя настоящего трудового интеллигента.
– Так ведь я и не против, – пожал плечами Миша. – Эй, Марат, иди к нам!
Он помахал рукой молодому парню, отошедшему от кассы с полным подносом. Марат подошел к ним и сел за стол.
– Добрый день, – поздоровался Марат, голос его был низким и не совсем подходил для его небольшого роста и худого тела, но в каждом его движении опытному глазу была видна сила, скрытая от всех легкостью телосложения.
– Карлович, вот наша новая смена, Марат, – представил его Миша. – Марат, а это наш гуру, сенсей всея Руси, Семен Карлович. Если у тебя что не получается, смело спрашивай у него, он поворчит, но поможет.
– Ну не такой уж я и ворчун, просто люблю порядок. А ты, Марат, не стесняйся, хорошо?
– Хорошо, Семен Карлович, я понял, – Марат четко, по-армейски, ответил, немного смущаясь при разговоре со старшим коллегой.
– Зови меня просто Карлович, а то затеяли здесь формальщину, – Семен Карлович аккуратно отложил на салфетку две котлеты с тарелки.
Марат удивленно посмотрел, но решил ничего не спрашивать.
– Это он подружке своей, – пояснил Миша. – Обратно пойдем, посмотришь.
– А ты откуда к нам? – спросил Марата Семен Карлович.
– Я местный, – улыбнулся Марат.
– Хм, что-то я тебя не припомню. Как это тебе удалось мимо нашей фабрики пройти? – удивился Семен Карлович.
– Ага, мимо нее еще никому не удавалось пройти, без вариантов! – гоготнул Миша.
– После срочки остался на контракте, вот, вернулся, – ответил Марат, быстрее всех закончив обед.
– А что не остался на контракте? Там вроде не хуже, чем у нас, – пожал плечами Семен Карлович.
– Да нигде не хуже чем у нас! – захохотал Миша, остальные поддержали его, одобрив шутку.
– Отец умер, надо матери помогать, – Марат забрал посуду у Семена Карловича и поставил на свой поднос. – Я отнесу.
– Молодец, – одобрительно кивнул ему вслед Семен Карлович. – Хороший парень.
– Ты не представляешь, какой он зануда! Все по правилам, по стандартам, с ним работать умаешься, – Миша запихнул в себя последний пирожок.
– Это называется педант – очень полезное качество, тебе бы не помешало.
– Мое дело гайки крутить, а не бумажки всякие читать, – Миша встал и понес поднос к мойке.
– Не куришь? – спрятал пачку сигарет Семен Карлович, после того как Марат отрицательно покачал головой.
Они вышли из столовой и, не торопясь, разогретые сытным обедом, шли по заводской территории к своему цеху. По устланной утрамбованным снегом дороге громыхали пустыми кузовами камазы, спешившие на обед, фабрика медленно затихала, переходя в заветное ленивое время, заводскую сиесту.
Когда они дошли до небольшого палисадника, втиснутого между дорогой и бесконечными эстакадами трубопроводов, опутавших всю фабрику, Семен Карлович смахнул снег со скамьи и сел на нее, разложив возле себя на салфетке припасенные котлеты. Миша с Маратом остались стоять в стороне, наблюдая за происходящим.
Через минуту на скамейку, совершено не боясь, села большая серая ворона и громко каркнула.
– Это она здоровается, – пояснил Семен Карлович. – И тебе привет, Каркуша.
Ворона еще несколько раз довольно каркнула, причем звук ее карканья напоминал человеческую речь: «Карович, Карович».
– Ну, ты, Карлович, прямо братец Запашный, – подивился Миша. – Вороний дрессировщик.
– Нет, какой я дрессировщик. У нас все по-дружески, – он по-детски, с легкой наивностью смотрел, как ворона методично уплетает предложенное ей угощение.
Закончив с едой, ворона поблагодарила его громким карканьем, будто даже наклоняя голову в такт, и дала себя погладить по головке.
– Ну, давай, лети, – скомандовал Семен Карлович, и ворона взмыла в воздух, совершив над ним круг почета, и улетела по своим делам. – Пошли работать?
–- Какой работать? А как же чай? – возмутился Миша, смоля очередную сигарету.
– Да, пойдемте чай пить, – улыбнулся Марат. – Мне мама дала с собой большой кусок пирога.
– Ну все, уговорили, – сдался Семен Карлович. – Тем более, что вроде нарядов пока не присылали.
– Ага, поспим пару часиков, а там уже и по домам, – обрадовался Миша. – То-то я смотрю, погода разгулялась, вон, солнце выглянуло, какая уж тут работа.
– Да тебе бы и не работать, – заметил Семен Карлович.
– Неправда, неправда, – возмутился Миша, – когда надо я самый первый поработать.
– Да, конечно, – похлопал его по плечу Семен Карлович.
После затянувшегося чаяпития в слесарке, да и мастеров как ветром сдуло, и все были предоставлены сами себе, Семен Карлович повел Марата по цеху, так как он еще плохо ориентировался в новом месте.
Цех жил своей жизнью: тихо гудели трубопроводы, вырвавшиеся из пола и несущиеся через весь цех. Грозно стояли давно некрашенные колонны и широкие емкости, где-то шипел незакрывшийся пневмоцилиндр, вдали гудела компрессорная станция, и вокруг никого. Семен Карлович в общих чертах описал технологию, больше уделяя внимание основным болевым точкам, где не прекращались ремонты.
– А разве нельзя сразу поставить опоры или заказать болты из нержавейки? – удивлялся Марат, выслушивая очередной рассказ о провалившейся в емкость мешалке из-за черных деталей, выписанных мастерами со склада.
– Все можно, вот только зачем? Понимаешь, тут логика проста, чем больше ремонтов, тем выше эффективность или как ее там, забыл, как они это называют, – объяснял Семен Карлович. – Все вроде работает, а премия считается от количества успешных ремонтов. Не будет ремонтов, не будет премии. Вот так.
– Не понимаю, бред какой-то. Это же вредительство.
– Это раньше было вредительство, а сейчас это, черт, как ее, все время по ящику твердят, – Семен Карлович пытался вспомнить набившее оскомину слово.
– Инновации? Оптимизация?
– Точно, оптимизация. Закупки снизили бюджет – премия, ремцех выполнил работы – премия.
– Но это же опасно. Тут больше 70 атмосфер! – возмутился Марат. – Как можно экономить на материалах!
– Пока никто не получил травмы, поэтому можно. А как будет несчастный случай, так забегают, все поменяют, как надо. А потом опять успокоятся.
На другой стороне, у ректора, показалась высокая худая девушка в темно синей робе и с деревянной переноской, уставленной большими пластиковыми емкостями. Она подошла к пробоотборнику и стала прятать выбившиеся из-под шапочки-кислотки тонкие черные волосы.
– Саша, подожди! – крикнул ей Семен Карлович, направляясь к ней.
– Здравствуйте, дядя Семен, – улыбнулась она, бросив взгляд на подошедшего следом Марата.
У нее было очень худое усталое лицо, и при свете жесткой лампы освещения казалось, что левая щека отливала фиолетовым пятном. Марат долго, нахмурившись смотрел на нее, она это почувствовала и сильно наклонила голову, пытаясь скрыть синеву лица.
– Дочка, тут уже худой пробоотборник, видишь, я уже несколько раз заваривал редуктор, – Семен Карлович показал на грязный редукционный клапан. – Он уже на ладан дышит, отбери в другом месте.
– Не могу, мне надо взять пробу с этой колонны, – вздохнула Саша, голос у нее был также тонок, как она сама.
– Давай я отберу, – вызвался Марат, подойдя ближе и забирая из переноски длинные, по локоть, черные перчатки.
Он был немногим ниже ее, размер перчаток подошел ему, только слегка стягивая кожу.
– Марат, ты аккуратнее, полегонечку открывай. Давай, Сашенька, отойдем, – Семен Карлович отвел в сторону совсем засмущавшуюся Сашу.
– Сколько надо, одну? – спросил Марат, набрав полную емкость едкой жидкости, вырвавшейся рывками через напряженный редуктор.
– Да, спасибо большое, – ответила Саша.
Марат старался не дышать, но не удержался и сделал пару вдохов, почувствовав, как внутри его легкие сжали железные тиски, стало трудно дышать.
– Держи, – он передал плотно закрытую емкость Саше и стянул перчатки с рук.
Она его еще раз тихо поблагодарила и побежала дальше, оглянувшись назад, чувствуя на себе взгляд Марата.
– Она замужем, – похлопал его по плечу Семен Карлович.
– Это муж ее так? – Марат показал на лицо.
– Наверное, она все время говорит, что это она сама, упала. Врет, конечно же, но не нам же в ее семью лезть.
– Только слабый мужчина может ударить женщину, – хмуро проговорил Марат.
– Не только, ситуации бывают разные. Ладно, пойдем дальше.
– Ты меня уже достал своими подозрениями. Кто тебя просит писать в журнале об этом, а? Я разве тебе говорил об этом писать? – мастер по ремонту злобно смотрел на Марата, нервно листая журнал. – Вот как твоя смена, так весь журнал исписан. Тебе что, больше всех надо? Ты сколько тут уже работаешь?
– На фабрике я работаю год, в этот цех меня перевели две недели назад, – спокойно отвечал Марат, не поддаваясь на провокацию со стороны мастера. – Все, что написано, соответствует действительности. Согласно пункту 6.1 правил заполнения журнала я должен своевременно выявлять и сообщать…
– Да что ты меня лечишь? Я лучше тебя знаю, что надо делать! – вскричал мастер. – Ты у
