Любовь и казнь майора Глебова

ответы, где упоминается уже множество имён людей, якобы причастных к его бегству за границу.

  В тот же день 8 февраля царь отсылает в несколько мест своих людей для ареста подозреваемых. Так в Петербурге уже 11 февраля ( курьер опять мчал без передышки ) были арестованы брат Александра Кикина — Иван, царевич Сибирский, Михаил Самарин, Авраам Лопухин.
  Как я уже сказал, в день своего отречения (3 февраля) царевич устно упомянул свою мать..., и тут же государь предписывает следователю капитан–поручику Скорняков–Писареву (Григорий Григорьевич, ум. после 1745 г., автор первого русского сочинения по механике) отправляться в Суздаль:

  "Указ бомбардирской роты капитан–поручику Писареву. Ехать тебе в Суздаль и там в кельях бывшей жены моей и ея фаворитов осмотреть письма, и ежели найдутся подозрительныя, по тем письмам, у кого их вынул, взять за арест и привести с собою купно с письмами, оставя караул у ворот".

.......................

  Григорий Скорняков–Писарев, приехав в Суздаль, застал бывшую царицу в мирском платье, а в церкви монастыря обнаружил записку, где её упоминали совсем не инокиней..., и не обделяли вниманием её сына:

  "... благочестивейшей великой государыне нашей царице и великой княгине Евдокiи Феодоровне, и сыну вашему благороднейшему великому государю нашему царевичу и великому князю Алексею Петровичу, благоденственное пребыванiе и мирное житiе, здравiе же и спасенiе и во все благое поспешенiе ныне и впредь будущiя многая и неисчетныя лета, во благополучномъ пребыванiи многа лета здравствовать".

  Тут надо сказать, что Евдокия, благодаря своим личным качествам, а также авторитету, со временем смогла обустроить свой монастырский быт и жить более-менее сносно. Нужно учитывать, что народ на Руси абсолютно не был готов к петровским переменам (их цена была просто ужасающей) и у царицы оставалось очень много "почитателей" и реальных помощников. Народ ненавидел Петра..., а за что можно было любить царя, если его правление приносило простым людям (да не только крепостным, а и знати) сплошное горе и страдания.
  Для Евдокии пребывание в монастыре стало особенно приемлемым после женитьбы (14 октября 1711 года) сына Алексея на принцессе Шарлотте–Кристине–Софии Брауншвейг–Вольфенбюттельской (1694 - 1715 гг.). Люди не дураки..., и прекрасно понимали, что Пётр I не вечен и что будущее за сыном Евдокии и его потомством. Евдокию Фёдоровну стали посещать местные высокопоставленные иерархи..., и даже она сама стала иногда отправляться в поездки по близлежащим монастырям Владимирской округи, где её принимали с почестями, как царицу.
  Даже сам патриарший местоблюститель (Пётр I после смерти в 1700 году Адриана ликвидировал патриаршество) митрополит Стефан в 1712 году в своих проповедях стал с почтением упоминать её сына, называя его "единою надеждою России"..., что совсем не радовало Петра I. А уж когда Стефан "пустился в обличения против оставляющих своих жен, не хранящих постов и обидящих церковь Божию", то царь не выдержал подобных намёков на свою персону и на время вообще запретил тому говорить проповеди.

  Примечательно, что в ту "эпоху доносов" такое вольное поведение опальной царицы осталось совсем незамеченным для царя..., и все её поездки по монастырям и ответные визиты высоких священнослужителей вскрылись даже не во время расследования "кикинского и суздальского дела", а только два года спустя.

  А уж когда у царевича Алексея вслед за дочкой Натальей 12 октября 1715 года родился сын Пётр, моральный авторитет Евдокии вырос многократно. Даже если учитывать, что буквально через две с половиной недели ( 29 октября ) у самого Петра I тоже родился сын (Пётр Петрович, "Шишечка"), всё равно по закону наследником престола считался царевич Алексей и его потомство.
  Что же касается супруги царевича Алексея Петровича, то она умерла через 10 дней после родов — в ночь на 22 октября. Я специально отыскал немногочисленные материалы об этой молодой женщине и сделал вывод, что она была очень хорошим и добропорядочным человеком. Надо упомянуть, что она была родной сестрой жены Карла VI (император Священной Римской империи в 1711–40 годах). К нему-то и "рванул" и там отсиживался царевич Алексей во время своего побега.
  Интересный факт — именно в день похорон Шарлотты–Софии (27 октября) царь улучил момент и вручил Алексею очень пространное письмо "Объявление сыну моему", датированное ещё 11-м октября (за сутки до рождения внука), в котором откровенно принуждал царевича отречься от престола. Форма этого письма довольно-таки жёсткая..., вот одна из фраз оттуда:

  "Ежели ни, то известенъ будь, что я весьма тебя наследства лишу, яко удъ гангренный, и не мни себе, что одинъ ты у меня сынъ, и что я сiе только въ устрастку пишу...".
  Полностью это письмо можно прочитать здесь: (там же, стр. 346, том 6, Приложения, № 46).

  И хотя после этого сын ответил отцу, что он вовсе не претендует на трон, Пётр I вскоре стал принуждать Алексея к монашеству (в письме от 19 января 1716 года). Всё это в конечном итоге и послужило причиной бегства царевича за границу.

  Но вернёмся к февральским событиям в суздальском монастыре.
  Кроме прочих признаков "богатой мирской жизни" в келье инокини Елены было найдено и несколько "подозрительных" писем. Вот как об этом докладывал царю Скорняков–Писарев 10 февраля 1718 года:

  "По указу вашего величества, въ Покровскiй Суздальскiй монастырь я прiехалъ сего февраля 10 въ полдни и бывшую царицу вашего величества виделъ такимъ образомъ, что пришелъ къ ней въ келью, никто меня не виделъ, и ее засталъ въ мiрскомъ платье, въ телогрее и въ повойнике (платок, обвитый вокруг головы. — И.Ш.), и какъ я осматривалъ писемъ въ сундукахъ, и нигде чернеческаго платья ничего не нашелъ, токмо много телогрей и кунтушей (верхняя одежда "польского" стиля, часто с прорезными рукавами. — И.Ш.) разныхъ цветовъ. И спрашивалъ я того монастыря казначею, къ которой она сперва привезена была въ келью, которая сказала, что она вздевала на себя чернеческое платье на малое время и потомъ скинула, а пострижена и не была; и тое казначею взялъ я за караулъ. Писемъ нашелъ только два, касающихся къ подозрению: съ нихъ посылаю копiи до вашего величества...". ( там же, стр. 458–459, том 6, Приложения, №149 )

  Можно себе представить лицо Петра I, когда он прочитал эту фразу из письма — "А  ПОСТРИЖЕНА И НЕ БЫЛА". Наверняка, конвульсии долго обезображивали его. Это был как гром среди ясного неба..., подобного кошмара Пётр представить себе не мог (о причинах поясню чуть ниже). Царь тут же отправляет курьера в Суздаль с распоряжением всех арестовать и привезти.
  И 14 февраля 1718 года Скорняков–Писарев арестовывает Лопухину (вместе с ней ещё с добрый десяток человек, в основном монастырских) и отправляется к Москве.
  В пути 15 февраля Евдокия пишет письмо царю, которое потом будет внесено в "Манифестъ 5 марта 1718 года о бывшей царице Евдокiи", где говорится о всех "порочных делах" Евдокии Фёдоровны и других её "подельниках". Мне интересна причина — почему это покаянное письмо написано именно в пути ? Кто инициатор этого ? Тут можно только догадываться..., возможно сама Евдокия решила заранее, упреждая неминуемые пытки, покаяться..., а может быть это и Скорняков–Писарев, зная нрав Петра I и его болезненный страх перед вероятным "немонашеством" бывшей жены, надоумил её заранее немного себя подстраховать..., но если учитывать жестокость этого следователя, то маловероятно.
  Вот это письмо полностью (маленький отрывок из него я уже цитировал выше):

  "Всемилостивейшiй Государь !
  Въ прошлыхъ годахъ, а въ которомъ не упомню, при бытности Семена Языкова, по обещанiю своему, пострижена я была въ Суздальскомъ Покровскомъ монастыре въ старицы, и наречено мне было имя Елена. И по постриженiи, въ иноческомъ платье ходила съ полгода; и не восхотя быти инокою, оставя монашество и скинувъ платье, жила въ томъ монастыре скрытно, подъ видомъ иночества, мiрянкою. И то мое скрытiе объявилось чрезъ Григорья Писарева. И ныне я надеюся на человеколюбныя вашего величества щедроты. Припадая къ ногамъ вашимъ, прошу милосердiя, того моего преступленiя о прощенiи, чтобъ мне безгодною смертiю не умереть. А я обещаюся по прежнему быти инокою и пребыть во иночестве до смерти своея и буду Бога молить за тебя, Государя.
  Вашего величества нижайшая раба бывшая жена ваша Авдотья.
  Февраля 15 дня 1715."  ( там же, стр. 467, том 6, Приложения, № 152 )

  Вот здесь по ссылке можно посмотреть на концовку этого письма (факсимиле). Такое впечатление, что оно писалось замёрзшими руками..., в других ранних письмах Евдокии Фёдоровны почерк более сносный..., хотя и все другие грамотные люди того времени (даже весьма знатные) писали "как курица лапой":

http://cloud.mail.ru/public/KPc8/NVnVGcDDE


  Все арестованные 16 февраля были доставлены в Москву, в село Преображенское на Генеральный двор — это место на современной карте, примерно, 1-я ул. Бухвостова, дом 1 (Сергей Леонтьевич Бухвостов был сподвижником Петра I по "потешным играм"..., и государь называл его "первым русским солдатом"). Все "монастырские" были переданы в руки следователям..., и сразу же начались допросы "с пристрастием", то есть с пытками.

  Как я писал чуть ранее, к тому времени в Петербурге уже были произведены (11 февраля) аресты ряда лиц. Это генерал–аудитор Кикин (Иван Васильвич, 1760 – 1723 гг., брат Александра Кикина, ранее служил стольником матери Петра I, был сослан в Астрахань, где и умер 13 сентября 1723 года). К слову, я встретил в одном собрании петровских документов письмо от 4 мая 1714 года царевича Алексея некоему Ивану Васильевичу о возврате заёмных денег 3000 рублей. Так вот, можно смело классифицировать этого адресата как Кикина И.В., он был "казначеем" у царевича.
  И ещё интересный факт про потомство Ивана Васильевича — его правнук Пётр Андреевич Кикин во время войны 1812 года был дежурным генералом при ставке Михаила Кутузова, был ранен в глаз в Бородинской битве, женился на дочери Екатерины Торсуковой (ей императрица Екатерина II перед свадьбой внука Александра поручила обучить того искусству плотской любви), слыл большим славянофилом, в 1821 году стал первым председателем "Общества Поощрения Художеств", и именно Петру Андреевичу первому принадлежит высказывание о необходимости постройки Храма Христа Спасителя в Москве. Да и вообще, родственные связи Кикиных того времени переплелись с предками Л.Н.Толстого и А.С.Пушкина.


    Итак, кроме брата Кикина были арестованы сенатор Самарин (Михаил Михайлович, 1659 – 1730, он в ходе следствия был отпущен и вернулся из Москвы в Петербург уже 16 марта), царевич Сибирский Василий Алексеевич и родной брат Евдокии Лопухиной — Авраам, причём, первых троих заковали в цепи (руки и ноги), а Лопухина нет. Все эти люди были названы 8 февраля царевичем Алексеем в ответах на вопросы отца. А 21 февраля все они и ещё десять человек будут этапированы ("въ ножныхъ железахъ все") к Москве в Преображенский застенок.

  Для Петра I стало