из семи огней). Знаменательно, что описанный хаттский ри¬туал соотносится с подобным угаритским (KTU I. 23; не позднее ХIII в. до н.э.), что свидетельствует об их единых раннеземледельческих истоках: «На огне семь раз отроки варят козлёнка в молоке, ягнёнка в масле и на ко¬стре семь раз, еду для Асират (Анат/Астарты)», - т.е. здесь описана часть обряда жертвоприноше¬ния богине плодородия (завершающегося коллективной трапезой).
Характерно, что Вурусема - богиня Неба, нередко (как и критская "Владычица") представлялась как хур.-сем. «Катах-ципури» («Царица-птица») и изображалась в виде т.н. «совиноглазой» богини (два круглых глаза, сходящиеся брови и клюв хищной птицы; ниже - грудь, и далее (ещё ниже) - закрученная спираль); подобное синкретическое видение богини Неба известно и в За¬падной Европе (культура "винча"), и (с середины IV тыс. до н.э) в Сирии (Телль Барак), и в Илионе (Троада). Отметим и то, что храм богини Катах(и) обнаружен в городе Анкуве. У хатти богиня "Катах-ципури" почиталась как «царица Неба и Земли, влады¬чица ца¬рей и цариц страны (земли) Хатти» (см. ниже).
Заметим, что иногда выражение "Катах" писалось и как "Катах-хи". И если правомерно его про-чтение как хур. "Катах-хи", то оно означает "Царица (небесной, высокой) воды ("хи")" и синоним богини Неба. Примечательно, что у нахчи (чеченцев и ингушей - потомков хурритов, как минимум, в части языка) из¬вестно божество с названием "Хи-нанна (Хи-(н)нанна)", что означает "Мать высокой воды". Заметим (А. Голан "Миф и символ"; Рис.6-1,2), что изображения богини Неба, Великой матери как источника высокой, небесной, воды (квазиантропоморфные женские статуэтки с нанесённой на них символикой дождя), найдены в Малой Азии (VI тыс. до н.э.) и в Венгрии (V тыс. до н.э.), а много позднее - и у кельтов.
Так, наименование протохан.-анатол. богини "Анат" (что означает "небо" в жен. роде) вполне могло являться древнейшим синонимом к имени анатолийско-натуфийской Великой богини-матери (заметим, что и Камрусепа, и Анат - матери богинь Солнца, а также богов Телепину и рапаита Балу (соответственно) - умирающих и возрождающихся божеств плодородия). О том, что Вурусема/Камру¬сепа - богиня Неба, следует и из мифа о паде¬нии бога Луны Армы на землю, где есть такие строки: «Камрусепа (Вурусема) посмотрела с Неба вниз (на Землю) и увидела, что упало» (т.е. обычное место пребывания (обитель) Камрусепы - небосвод).
О том, что Мать Вурусема - богиня, порождающая белый, дневной свет, свидетельст¬вует популярное изобра¬жение её выезда утром на рас¬свете из небес¬ного диска (небосвода), стоящей на спине «солнечного» (точнее "небесного") оленя (известна ранненеолитическая картинка). Вместе с тем, солярным божеством земли Хатти считалась и Мецулла, дочь хаттского бога Грозы Тару и богини Неба Вурусемы (как ранненеолитическое её проявление). Следует отметить, что и сама В(а/у)русема из¬вестна как бо¬гиня Солнца города Аринна. Примечательно, что на расположен¬ной вблизи города Аринна обожествлённой горе Пискурунува (воплощавшей образ Вурусемы как Великой матери и богини Неба) находился храм богини Солнца Мецуллы. Так, в один из весенних хеттских праздников («антахшум») "он (царь) приносит в жертву одну (белую) корову, трёх овец... божеству Солнца Мецулле... (а также) богине Солнца города Аринна, богине Неба - одну овцу» (KUB XXIX, II-III). Не исключено, что Мецулла соотносилась с летним солнцестоянием.
Известно, что у хеттов (заимствовано у хатти) владычицей города Хаттуса считалась богиня Ин(н)ара, Существует мнение, что это имя по-арабски означает «проблеск света». Ещё Бедржих Грозный сопоставлял наименование «Иннара» с однокоренным грече¬ским термином «анер», которое, будучи воспринято как шум. слово (ан-ер), и означает «свет (свечение) неба»; а по В.Н. Топорову теоним "Иннара" значит "сила, мощь" (здесь использовано значение шум. слова «ни», которое означает «сильный»).
Вместе с тем, по-латыни «inaro» - «возделы¬вающая землю» (т.е. мать растительности). Так (В.Г. Ардзинба «Ритуалы и мифы древней Анатолии». 1982), у хатти богине Иннаре была посвящена шкура барана (связь с произрастанием растительности (растительным плодородием (Рорkо. 1976)); и эта богиня, как владелица руна, носила наименование "Кантипуитти". Во время хеттского ве¬сеннего праздника «антахшум» это ритуальное руно переносилось из города «Арина» (города (священного) «Источника» богини Вурусемы) в столицу Хаттусас (и обратно), где и соверша¬лись соответствующие ритуалы плодородия (в частности, и в честь богини зерна Каит (хур. «kate» - «злак»)). Так, царь хеттов (в городе Аринна) и царица (в городе Хаттусас) приносили в жертву Матери плодоро¬дия её священное растение «антахшум» (т.е., по всей вероятности, у хатти Иннара и Вуру¬сема/Камрусепа, - богини разных племён народа хатти (разных номов), восходят к одному прототипу, т.е. могли отождествляться).
Попутно отметим, что в ок¬рестностях хаттского поселения «Таурис» находился священный источник с (дравидийским) названием «Амма Кали-ма» (Ama Kalima (KUB II.8,38)). Наименование же этого селения (Таури(с)) связано с прахат.-хур. термином «uri» - «источник» (хет. «(a/u)ri-n(a)», хур. «ari-n(i)» (ср. "Аринна") также озна¬чают «источник», точнее - «высокий (здесь как священный) источник»). И если полагать, что хамит. (др.-егип.) "та" - "земля", то название этого селения ("Та-ури") можно толковать как "Земля источника".
Вместе с тем, рассматриваемый выше теоним, представленный в виде "Эн-ар(а)", значит и "Госпожа света (свечения)", т.е. Ин(н)ара должна была почитаться и как богиня (источник) белого, небесного, света. Следовательно, локальный образ Иннары содержал необходимый общине набор важнейших эпифаний ранненеолитической Великой богини-матери.
Как известно, Вуресума в какое-то время (постнеолит) считалась супругой хаттского бога Солнца Эстана, затем хат./хет. громовика Тару/Шару (возможная интерпретация имени Тару - "Божественный свет (свечение (молнии))", а «Ш(е)ару» - «Что как свет (о молнии в грозу)»; заметим, что сходство наименований таких богов Грозы, как хат./хет "Тару", герм.-сканд. "Тор", кельт. "Таранис" может говорить о том, что и имя "Тару" - праарийское (т.е. хетто-лувийское)). Позднее же, вероятно, после слияния образов Вурусемы и Хеббат, супругом последней считался хурр. громовержец Тешшуб,почитавшийся как «царь Небес, владыка земли Хатти».
Характерно, что именно к Вурусеме, взывали хеттские цари (и боги), когда на страну или на природу обрушива¬лись бедствия. Вуресума считалась могущественнее даже бога Грозы (громовика) Тару, соотносимого и с шум. Ишкуром, и с акк. Адду (типичное раннеземледельческое представление (то же о Кали)). Так, Мурсилис II в критической ситуации взывает о помощи к Вурунсеме («И воздел я руки...»): «Госпожа моя, богиня Солнца города Аринны... Соседние вражеские страны... стремятся захватить твои границы. Госпожа моя, приди ко мне и порази [их] для меня» (Götze. 1933). Показательно и то, что в договоре Суппилулиумы I с хурритом Шаттивазой есть такие слова (в части соблюдения обязательств (клятва)): «...перед богиней Солнца города Аринны, т.к. богиня... правит царством», а не только бог Грозы. Отсюда и, казалось бы, вызывающий удивление паритет между хеттскими царём и царицей.
Подобный же потенциал (в части возможностей) видится и в функциональности образа богини Хеббат. Так, царь просит Хеббат: «На будущее дай мне жизнь, здоровье сыновей и дочерей... И под ноги мне врагов моих положи!» (KBо ХХI; Otten. 1974).
"Курировала" хаттская Великая мать Вурусема (как и Иннара) также и целостность захоронений (то же в Ханаане или Месопотамии). Так, Хаттусили I в своём «Завещании» просит царицу-жену похоронить его с соблюдением всех необходимых обрядов (царица являлась верховной жрицей храма богини Вурусемы); включающих и ритуалы, обеспечивающие сохранность погребения. Интересно, что в период Древнего царства хеттских царей (и, видимо, цариц) не кремировали, что явствует из просьбы Xaт¬тусили I: «Омой мое тело как подобает; прижми меня к груди своей и... погреби меня в земле». Существовало представление, что царица после смерти становилась од¬ной из городских богинь Солнца (т.е. сливалась с Вурусемой или Мецуллой), а царь, по-видимому, - соответственно с богом Грозы (своим «отцом»). Так, в хеттской традиции долгое время было принято вместо слов «царь умер», писать (и, вероятно, говорить) - «стал богом»: «Когда же мой отец «стал богом», я, Солнце, [сел на] трон отца» (из письма Мурсили). Во времена Хаттусили III о смерти царя уже говорили также и в русле шум.-акк. представлений (вероятно, занесённых хурритами): «умереть - встретить судьбу (т.е. - встретить Намтара)», («Ко¬гда Муваталли... к судьбе своей ушёл, я, Хаттусили, сел на трон отца»).
При раскопках в анатолийском посе¬лении (Х тыс. до н.э.) Кёртик Тепе (120 миль к востоку от Урфы), в сотнях могил обнаружены тысячи больших каменных горшков (в ту эпоху бытовала концепция посмертного возрождения к новой земной жизни). Характерно, что и в Карке¬мише, государстве хеттов, существо¬вавшем с ХIХ в. до н.э. на террито¬рии Сирии и Восточной Анатолии, для погребений, видимо, поначалу автохтонного населения, продолжа¬ли применяться большие керамические сосуды, как пифосы (символика порождающего лона богини-матери).
Так, примерно в 40 милях к за¬паду от Анкары, на кладбище в Илыдже (пе¬риод Древнего царства хеттов), обнаружены разные по¬гребения: и кремация (урны с прахом), и ингумация (грунтовые захоронения). В поселении Гедикли также найдены погребения и с трупо¬сожжениями, относящиеся к III тыс. до н.э., и обычные могилы (ингумация) примерно сер. II ты¬с. до н.э. (что говорит о смешанном (хат.-хет.) население Гедикли). Любопытно, что на кладбище города Гордиона (хеттская эпоха, пе¬риод Древнего царства), не обнаружено погребений по обряду кремации. В некрополе Гордиона зафиксирована весьма высокая устойчивость местных западно-анатолийских погре¬бальных традиций III тыс. до н.э.: здесь для захоронений использовались, в основном, пифосы (скелеты находились в них в скрюченном положе¬нии, а пифосы ориентировались так, чтобы головы покойников были обращены на юго-восток (возрождение (подобно Солнцу на востоке) к новой жизни в "Мире предков")). Так (О. Гарни), и в Алишаре, и в Богазкёе найдено множество ингумированных останков ¬либо в сложенных попарно горлышко к горлышку пифосах, либо про¬сто в могилах, вырытых в земле. Любопытно, что ассимилировавшиеся арии-хетты адаптировали подобную погребаль¬ную практику. Так (д¬-p Винклер. 1911 г), в пещере у дo¬роги, ведущей к Язылыкая, обнаружено множество больших горш-ков (пифосов), сложенных точно также - попарно. При этом внутрь каждого из пифосов помещалось несколько малых сосудов (урн) с прахом кремированных тел (II¬ тыс. до н.э.).
Отметим также и то, что, в частности, в Богазкёе открыты погребения в домах под полом или рядом с домами (древняя анатолийская традиция). Погребальные дары таких могил обычно не-многочисленны и бедны (и соотносятся исключительно с молебствованием - мольбой Великих Матери и Отца о скорейшем (и удачном) порождении инотела почившего
