процесса расщепления образа бога-отца) не существовало)).
Уместно отметить, что в нартском эпосе и сказках постоянно упоминается необыкновенный камень "абрэ мывэ". И это - либо очень большой, либо невероятно тяжелый камень (либо и то, и другое). Считается, что этимология слова «абрэ» (здесь "мывэ" означает "камень") не ясна (этим вопросом занимались многие учёные). Итак, в свою очередь предпримем попытку рассмотрения этимологии этого термина. Представим в выражении "камень абре" второе слово в виде "аб-рэ", которое ("Древний человек и божество"), как легко видеть, означает "свет (свечение) отца (бога-отца)". И тогда вполне возможно, что этот священный камень - метеорит из железа (метеориты соотносились с небесным огнём, творимым богом-отцом). Как известно, удельный вес метеоритного железа (ср. значение) - 7,72 г/см3; однако железные метеориты могут содержать до 30% примеси никеля с уд. весом 8,91 г/см3 (и такой камень средних размеров должен быть очень тяжёлым).
У адыгов сохранялась и вера в то, что огонь по своей природе бывает "небесным" и "земным". Так, бог и культурный герой Сосруко, родившийся из камня (подобно герою хурритского мифа «Песнь об Улликуми»), добыл людям огонь. При этом Сосруко вначале хотел дать (даровать) людям огонь небесный, для чего он сбивает стрелой звезду, однако она, "искрясь огнем", достигает земли и тухнет. И тогда герой берёт (отнимает) огонь (горящую головню, т.е. земной огонь) у цик-лопа Иныжа. Огонь небесный (солнце, заря; радуга, огонь от удара молний, от метеоритов), по боль¬шей части, соотносился с Великой матерью, богиней Неба (с её культом связаны круглые и подковообразные очаги); земной же огонь - это огонь преисподней (вулканов), недр земли (с куль-том бога-отца связаны прямоугольные очаги).
Отмечается (А.Т. Шортанов), что у адыгов запрещалось бросать в огонь очага зерна и злаки. Несколько уточним это положение. Так, в Ойкумене повсюду неукоснительно соблюдался строгий порядок в части совершения жертвоприношений. Жертва (дар) выбиралась строго по определённо-му регламенту и приносилась в дар исключительно по назначению (в зависимости от рода и функциональности получателя жертвы): то, что даровалось Великой богине и её проявлениям (жен. эпифаниям), не приносилось в дар (в жертву) богу-отцу и его проявлениям. И поскольку зерна и злаки (как зародыши новой жизни) - приношение исключительно богине-матери (плодородия), созидательнице жизни, следовательно, запрещалось их бросать в огонь только прямоугольного очага (в дар богу-отцу).
У адыгов бытовала пословица (А.Т. Шортанов): "горячую золу не выбрасывают ночью". Очевидно, что здесь речь идёт о круглом очаге, соотносимом с богиней Неба, которая ночью спит и её нельзя беспокоить (чистить очаг ночью). Хозяйка огня очага (а у адыгов очаг был домашней святыней (Г.X. Мамбетов)) оберегла и жильё от злых демонов (очаг для дома адекватен оберегу).
Аскерби Тахирович Шортанов ("Адыгские культы". 1992) сообщает также, что "адыгские женщины разрешались от бремени только у очага". В таком случае очаг должен был быть круглым (богиня-мать была и пособницей при родах: если женщина трудно рожала, то "повитуха посыпала её живот очажной золой со словами: "да разъединит вас скорее бог").
Не исключено, что влияние ариев обусловило возникновение и персонификацию такого бога как "Жьэгупатхьэ (Джэгупатхьэ)", в адыгейской мифологии - божество очага (по всей вероятности, в начале - прямоугольного, поскольку к этому богу (А.Т. Шортанов) "обращались с просьбой о даровании невесте детей" (за зачатие отвечал бог-отец). В этом же культово-мифологическом русле можно расценивать и соотносимые с Жьэгупатхьэ такие обряды (патриархальные представления), как приобщение невесты к семье и очагу будущего мужа (заметим, что, к примеру, у греков хранителем дома было муж. божество (Зевс)). О том, что Жьэгупатхьэ не являлся богом огня очага (он - божество при очаге (огне очага), - типа богов надочажной цепи или дымохода) свидетельствует его наименование. Как известно, теоним "Жьэгу-па-тхьэ" состоит из трёх адыгских слов: "тхьэ" - "бог", "пэ" - "перед" и "жьэгу" - "очаг", и вполне может означать "Бог перед очагом" (т.е. бог священного пространства вокруг очага (где и, в частности, водили невесту)). Со временем, в силу регулярных бытовых потребностей, это божество было наделено некоторыми специфическими функциями архаичного бога-отца (замещённого у ариев (а затем и у адыгов (Шибле-Тха)) отцом небесным), а будучи востребовано, обрело популярность и значимость в народе. И, тем не менее (А.Т. Шортанов), на Северном Кавказе главной исполнительницей многих важных обрядов, совер¬шавшихся вокруг очага, как правило (в силу матриархальной традиции), продолжала быть старшая в роду женщина, - как "доверенное лицо" Великой матери.
Так (Р.А. Ханаху "Мир культуры адыгов". 2002), в адыгской версии Эпоса о нартах сотворение мира "происходит без вмешательства извне, мир (спонтанно) рождается из вязкого, неопределенного "мыджэмыпцIэ". В словаре же (М.Л. Апажев, Дж.Н. Коков "Кабардино-черкесско-русский сло¬варь". 2008) для термина (субстанции) "мыджэмыпцIэ" приведено два значения: "хаос (неупоря¬до¬ченная стихия, из которой возникло все остальное во вселенной)" и (прилагательное) "незастывший, незатвердевший". И тогда, как представляется (принимая во внимание оба значения), в термине "мыд-жэмыпцIэ" морфема "мыд" изначально имела вид "мот, мут".
Обратимся за разъяснением к одной из ханаанейских версий творения - к Библскому мифу: "Когда же Дух возлюбил свои собственные начала... родилась страсть... и произошло смешение (по-видимому, семени, излитого Духом (Дуновением, Воздухом) с влажной мутью «безвидного» Хаоса, Тьмы)... Из (этого) соединения Духа (с Тьмой - Хаосом) произошёл Мут/Мот (подчеркнём, что это слово (понятие) восходит к египет¬скому "mut" ("Финикийская мифология". Под ред. Ю.С. Довженко. 1999)); а его (Мут/Мот)... считают илом (либо влажной плодородной гнилью (умершими и истлевшими остаткам растительности, ибо образец плодородности - египетский ил)). Далее из него про¬изошли (произросли) все семена творения и любое порождение вселенной".
Таким образом, адыгская версии сотворения мира адекватна хананской и египетской, а, следова-тельно, все они могут восходить к некой архаической, - анатолийской (в т.ч. и прахатто-хурритской) версии творения.
Важно отметить и то, что у ханаанеев Мут/Мот не только связан с плодородием земли (так, Великая мать Анат, дабы возродить жизнь на земле, размалывает останки тела убиенного ею Мота, огнём очищает от скверны смерти, и удобряет ими землю, возрождая её живитель¬ную силу этими останками (как в мифе творения)), но Мут/Мот вместе с тем (как одно из важнейших проявлений архаичного бога-отца) и владыка мира мёртвых, подземного огня преисподней (недр земли). И это (такая амбивалентность) также нашло отражение в культово-мифологичеких представлениях адыгов.
Так, сакральный мифопоэтический персонаж "ажагафа" - непременный участник празднеств аграрного цикла адыгов, исконных земледельцев. И, как отмечает А.Т. Шортанов, "в начале своего зарождения" его образ ("ажагафа") "был непосредственно связан исключительно с земледельческой обрядностью... причем... (этот образ)... первоначально посвящался не вообще земледелию, а плодо¬родию растительного мира... (и акцентируется, что)... у адыгов ажагафа символизировал (именно) плодородие". Подобное празднество (как, к примеру, "Акиту" (наступление Нового года) в Вавило¬нии) сопровождалось театрализованным действом (использовались маски (и шкура) козла), в кото¬ром "кульминационным пунктом действий является смерть и воскрешение ажагафа". При этом, что характерно, плодовитость ажагафа, его способность созидать плодородие, "подчеркиваются и фал¬лосом, постоянно подвешенным к поясу или находящимся в руке у исполнителя роли" ажагафы, а его пантомима была экстатической.
Таким образом, культово-мифологические представления адыгов (как и везде в раннеземледель-ческой Ойкумене) связывали сакральный образ козла (как бога-отца) с плодородием (плодовито-стью), животным и растительным (с плодовитостью земли), которое возрождалось на земле лишь при участии (с воскресением) ажагафы. Очевидно, что здесь хорошо просматриваются близкие аналогии с содержанием ханаанского мифа о Моте (владыке преисподней и её огня), убиенном и вновь вызванном к жизни и созиданию плодородия земли деяниями Анат, Великой матери (частички размолотого тела Мота, подобно нильскому илу (моту), создали плодородие (плодовитость) земли).
Как известно, ещё в палеолите безмерная плодовитость бога-отца символизировалась видением его в образе быка (зубра). В мезолите же, на заре зарождения раннеземледельческой культуры, к этому образу прибавилось и представление бога-отца в виде козла. Вместе с тем, (горный) козёл являлся и эмблемой подземного огня преисподней (недр Земли). Позднее, при расщеплении образа бога-отца (бога вод, земли и её недр), его функция владыки преисподней была персонифицирована; и, в частности, у ханаанеев это - бог Мут/Мот. Отметим также, что у шумеров (скотоводческо-кочевая культура) их знаменитый бог Энки - "Господин земли" (буквальный перевод имени "эн-ки") и владыка (пресных) вод, нередко представлялся в облике козла (рабокозла).
Рассмотрение (как попытка) этимологии наименования "ажагафа" (см. ниже) свидетельствует о его тесной связи с небом, с перманентным священным браком на небесах (ибо там осуществлялось немало всевозможных порождений, и, в частности, созидание зародышей растений).
В русле вышеизложенного весьма интересно наблюдение, сделанное (XVII век) негоциантом Жаном Батистом Тавернье (приведённое в книге А.Т. Шортанова): "Когда гремит гром, все тотчас же выходят из селения, и вся молодежь обоего пола начинает петь и танцевать в присутствии пожилых людей, сидящих вокруг [т.е. все приветствуют появление бога грома и молнии]. Если молния убивает кого-нибудь из них... (или)... ударит в один из их домов", то это они воспринимают как "милость бога", как знак его особого расположения; и такого, отмеченного (выбранного) богом, человека "хоронят с почестями и считают святым" (небесный огонь очистил его от скверны бытия до уровня святости). И что особенно знаменательно для данного рассмотрения, так это то, что "тотчас же после этого (удара молнии) посылают искать по всей стране белого козла [т.е. козла как эмблему присутствия бога-отца, согласно цветовой сакральной символике, непосредственно связанного с небосводом]. И всё селение этого козла холит и оберегает (до следующего подобного раза). Характерно, что на шею этого козла привешивался белый сыр в форме диска (белый диск же символизирует нижнюю сферу небосвода (ту, где осуществляется большинство порождений, в т.ч. дождевая (высокая) вода и белый, дневной, свет)). И поскольку диск - из сыра, т.е. из молока, а небесное молоко - это "высокая" вода, хранимая в тучах-груди Всеобщей матери, то это
