и двинулась вверх по улице.
Виктор в последний раз здесь был пятнадцать лет назад, на похоронах отца. Он и предположить не мог, что Макс живет отдельно. Родительский дом был просторный, в нем места хватило бы всем, но выходит, что сейчас здесь жила одна мама. Но каково же было его удивление, когда они направились прямиком к одному из тех шикарных особняков, что бросились ему в глаза по приезде.
- Как его здоровье? - Виктор волновался и старался любой ценой оттянуть момент встречи.
- Все так же, - вздохнула мама. - Кому мы только его не показывали. Все в один голос говорят, что современная медицина здесь бессильна.
«Подумать только! - травил себе душу Виктор. - Какая страшная глупость! Если бы я тогда отказался с ним идти на реку, ничего и не было бы...»
Дверь открыла миловидная девушка с длинной русой косой, Ангелина, жена Макса. Она была рада гостям, особенно Виктору, о котором Макс много ей рассказывал. Усадила родственников на диван в гостиной и поспешила к мужу с радостной новостью.
По лестнице наперегонки бегали два светловолосых малыша дошкольного возраста. Завидев гостей, тут же бросились им под ноги, выпрашивая гостинец. Виктор смутился, у него с собой ничего не было. Мама достала заведомо приготовленные шоколадки и протянула малышам, потрепав каждого по вихрастой макушке.
- Знакомься, сын. Твои племянники, Борька и Ленька, или Болек и Лелек, как тебе больше нравится, - улыбнулась Виктору.
«Близнецы, - с теплотой подумал Виктор. - И когда они все успели?!»
- Макс просил начинать без него, - сказала Ангелина, расставляя чашки. - Он присоединится к нам сразу же, как только освободится.
Через четверть часа в гостиную въехала коляска. Виктор смотрел в лицо брата словно в свое отражение в зеркале. Вспомнилось почему-то, что в детстве их сходство было настолько сильным, что их не различали ни учителя, ни ученики. Только родители всегда безошибочно определяли, кто есть кто. Впрочем, сейчас их схожесть поубавилась, отметил про себя Виктор. У Макса был более волевой подбородок, и лицо его словно изнутри светилось счастьем.
Подъехав к брату, он протянул руку и широко улыбнулся.
- Ну здравствуй, беглец! Рад тебя видеть!
После чаепития мама деликатно осталась помочь невестке по хозяйству, чем Макс не преминул воспользоваться, увлекая брата за собой.
- Вик, идем ко мне в кабинет, там нам никто не помешает.
В огромной прямоугольной комнате царила рабочая атмосфера. По центру было составлено вместе несколько столов, где на четырех больших мониторах вращались 3D-модели отдельных частей зданий. Остальное пространство столов было завалено чертежами. Две стены были от пола до потолка уставлены книгами, в основном по архитектуре и дизайну. На двух других висело несколько фотографий красивых особняков.
- Ты извини, брат, не подумай ничего такого. Я очень рад тебя видеть, правда. Просто была очень важная для меня встреча с заказчиком, я готовился к ней полгода. Зато теперь мой проект одобрен и утвержден. Так что можешь меня поздравить — сегодня я заключил контракт на миллион евро, уже второй в этом году.
Он усадил Виктора на диван, сам устроился напротив. Их взгляды скрестились. В темно-серых, будто низкое осеннее небо, глазах брата Виктор не увидел ни тени обиды или ненависти. Напротив, они светились любовью и пониманием. Они широко улыбались миру, отражая, как два рефлектора, все самое прекрасное, что встречалось им в жизни. И Виктору стало страшно стыдно за свое малодушие. За то, что столько лет упущено. За то, что он, как маленький, прятался от жизни, от реальности. Он не выдержал направленного на себя взгляда и отвернулся.
- Что-то не так? - нахмурился Макс. - Я тебя чем-то обидел?
- Да нет, - Виктор продолжал смотреть в сторону. Это ты прости меня. За все. За то, что бросил вас, уехал. За то, что не показывался пятнадцать лет. За то, что пошел в то утро на речку, за то, что согласился прыгать...
- Ну что ты, глупышка! Ведь ты же меня и отговаривал! Кто, скажи, кроме меня виноват в глупом упрямстве, с которым я хотел что-то себе доказать? Я и только я!
Виктор молчал.
- А знаешь, нет худа без добра, - спокойно сказал Макс. - Я даже склонен думать, что если бы не тот дурацкий прыжок, стоивший мне хождения, ничего бы из меня не вышло. Я ведь тогда крепко задумался о жизни, времени было достаточно. Начал рисовать. И все получались какие-то дома, замки, дворцы. Мальчишки увлекаются машинами, самолетами, танками, а мне хотелось рисовать только здания. Вот тогда папа и предложил поступать на архитектурный. И представь, я ни разу не пожалел о выбранной специальности. Страшно увлекательное занятие, да и деньги приносит неплохие, если честно.
Чем дольше длился разговор, тем более настороженным становился Виктор. Он понимал, что рано или поздно, но речь зайдет о его бегстве, и ловил себя на том, что и хочет, и боится этого одновременно. Он заметил, что Макс намеренно избегает упоминания об этом, ожидая, очевидно, инициативы от брата.
- Знаешь, - наконец, решился Виктор. - Когда ты.. когда с тобой это случилось, я не находил себе места. Не мог есть, спать, ничего не соображал. Чувство вины выжигало меня изнутри, как кислота. Я не мог никому смотреть в глаза. Мне мерещились со всех сторон осуждающие взгляды. И знаешь, что было самое страшное? Ощущение беспомощности. Я хотел бы все исправить, ведь я так любил тебя! Но что я мог поделать, глупый тринадцатилетний мальчишка?
Окружающие успокаивали меня, но я никому не верил. В их словах мне мерещилось лицемерие. Мне казалось, что весь окружающий меня мир насквозь пропитался фальшью. В конце концов, мне стало невыносимо находиться дома. Видеть, как все сверстники, в том числе я, могут ходить, бегать, танцевать, а ты прикован к инвалидной коляске, и даже не можешь посещать школу!
- У меня были хорошие репетиторы, благодаря им мои знания на то время выходили далеко за рамки школьного курса, - попробовал вставить Макс, но Виктора было не остановить.
- Поэтому свое шестнадцатилетие я воспринял как освобождение. Едва получив паспорт, собрал и вещи, и поставив родителей перед фактом, постарался уехать как можно дальше от дома.
- Твоя жизнь была намного труднее моей, - грустно улыбнулся Макс. - Я всегда был на полном обеспечении, за мной всегда ухаживали, ублажали, старались предвосхищать мои желания. Меня жалели! А я не хотел этого! Потому и решил всего добиться в жизни сам. Мне надоели подачки. Родители окружили меня вниманием, особенно после твоего отъезда. Ведь кроме меня, у них никого не осталось.
- А как родители восприняли мое бегство? - решился задать много лет мучивший его вопрос Виктор.
- Они поняли твое состояние. Об этом не переживай. Они же наши родители, самые близкие и родные люди! Мама часто плакала, хотела написать тебе или приехать, но отец был против. Он всякий раз убеждал ее, что когда ты успокоишься, приедешь сам. «Чтобы вернуться, нужно быть к этому готовым», - всегда повторял отец.
Ты же помнишь, он был немногословен, но все его слова были на вес золота. О тебе он говорил со мной всего один раз. «Я хочу, чтобы ты помнил, сынок, что Виктор твой родной брат. Нет в мире ничего прочнее кровных уз. Рано или поздно, но он вернется. И тогда ты должен будешь встретить его так, как будто ничего не было. Никогда не забывай о том, что он любит тебя так же крепко, как и ты его».
Разговор затянулся. Было уже далеко за полночь, а Макс все показывал брату свои проекты. Наконец, Виктор сумел улучить момент и спросил о главном, о том, что волновало его все годы, то, ради чего он пошел в медицинский.
-Макс, покажи мне, пожалуйста, свою карту.
- Какую карту? - удивился брат.
- Медицинскую. Диагнозы, рентгены, назначения. Все, что есть.
Некоторое время Макс раздумывал, наконец, подъехал к одному из шкафов и достал несколько толстых папок. Открыл, полистал, сложил в аккуратную стопку, положил их на стол и выжидательно посмотрел на Виктора. Тот наскоро пролистал амбулаторную карту, внимательно ознакомился с результатами всех исследований, диагнозами, выписками, эпикризами. Задумался. Собрал все папки и уселся с ними в кресло, просмотрел еще раз, медленно и вдумчиво.
- Ты позволишь, я возьму это с собой?
- Конечно. Делай все, что считаешь нужным, - в этих словах было столько доверия, столько понимания, столько надежды, что Виктор почувствовал, как на глазах выступили слезы.
Чтобы не выдать своего волнения, которое, в чем он не сомневался, Макс сразу же почувствовал, от поднялся и подошел к окну. Стоял так некоторое время, делая вид, что рассматривает уходящую вдаль улицу и первые несмелые снежинки в ярком свете фонарей. Только проморгав непрошеные слезы и убедившись, что глаза высохли, он повернулся лицом к брату.
- Я помогу тебе. Кажется, я уже знаю, что делать. Конечно, не сразу. Предстоят годы работы. Но уверен, что способ есть.
7
Несмотря на уговоры, решил ехать ночным поездом, пообещав скоро приехать снова. Удобно расположился в теплом купе и под стук колес смотрел в окно, где на густую чернильную темноту изредка заползали веселые огоньки-светлячки. Он был рад тишине и одиночеству, испытывал небывалое возбуждение и вдохновение. Ему нужно было о многом подумать. Впервые за много лет он чувствовал вдохновение. Ощущал себя нужным. Увидел сферу, в которой мог принести пользу.
На одном из крошечных полустанков, не имеющем названия, дверь в купе медленно отъехала в сторону, и в проеме выросла щуплая фигура сгорбленного старичка с большой сумкой на колесиках. Он запыхался и старался отдышаться. Виктор машинально поднялся и затащил тяжелую сумку внутрь. Старичок же оставался на месте, пока его дыхание не стало ровным. Только тогда он шагнул в купе и приветливо улыбнулся.
Это был сморщенный старик, лет семидесяти пяти, с седой растрепанной шевелюрой. Одет он был скромно, но аккуратно. В правой руке он сжимал рукоятку деревянной трости, в левой аккуратно держал видавшую виды фетровую шляпу.
- Добрый день, молодой человек, - высоким, почти юношеским голосом, проговорил старик. - Благодарю за помощь!
Виктор улыбнулся странному несоответствию голоса и вида своего временного соседа. Очевидно, заметив его дольше обычного задержавшийся на сумке взгляд, старик весело рассмеялся.
- Что, тяжелая сумка? То-то, там у меня сказочные сокровища!
Виктор на мгновение представил груды алмазов и бриллиантов, как на картинке в пещере Али-Бабы.
- Вот, везу для своих внучков, хочу их побаловать! - с этими словами он открыл молнию и достал яблоко и грушу. Виктор никогда не видел таких больших и красивых фруктов. Они казались ненастоящими, словно светились изнутри. Хотел было отказаться от угощения, но старик был настроен решительно.
- Отказ не принимается. Это вам в благодарность за своевременно оказанную помощь.
Пришлось покорно съесть фрукты. На вкус они оказались такими же прекрасными, как и на вид. Он вежливо поблагодарил старика, но не выдержал и спросил, почему тот обыкновенные плоды называет сокровищами, да еще сказочными.
- Так ведь это же чудо природы! Посудите сами, эти фрукты вобрали в себя энергию солнышка, чистой родниковой воды, свежего воздуха. Они целое лето копили витамины, минералы, кислоты,
