камень и отошла к соседней плите. Пожелтевшая, обветренная фотография усатого мужчины в военной форме... Годы жизни...Ему было не так уж много лет. Она подумала: как же странно, что говорят именно"лет". Как будто лето важнее всех других времен года!
... То лето пахло персиками из дачного сада. Она вдыхала этот знакомый сладкий запах, словно впитывая его всей душой, перебирая спелые фрукты на солнечной веранде. Рядом мать месила ароматное, пахнущее корицей, тесто. Где-то- внизу, под развесистой чинарой, курил трубку отец.
- Сынок! - Мать всплеснула руками и бросилась по ступенькам вниз, навстречу юноше в новеньком мундире. - Ты приехал?!
На широкую столешницу, звякнув, упали длинные, тяжелые серги с темно-зелеными, как трава, камнями. Мать ахнула.
- Сурен! Ну, это уж слишком!
- Прости, мама! - Весело произнес знакомый, всегда чуть насмешливый, голос. - Но на этот раз это не тебе. Это Изольде!...
Забыв поблагодарить, она дрожащими пальцами брала это маленькое, переливающееся чудо, разглядывала, примеряла Не желая идти в душные комнаты, смотрелась прямо в чан с дождевой водой у веранды. Гладь воды дрожала. От резкого движения, или, может, он нечаянно упавшей от восторга слезинки?
- Какой же ты молодец, Сурен, что привез ей такой подарок! - Говорила на веранде мать. - Может, теперь вспомнит, наконец, что она девушка! А то совсем сладу никого не стало! Целые дни пропадает с мальчишками на речке, да гоняет мяч! Бегает босиком, вся почернела от солнца! Ни дать, ни взять - дикарка! Знаешь, что еще придумала? Говорит - не будет она учиться больше!В гимназию не пойдет - вот тебе и весь сказ. Мы с отцом прямо извелись с ней!
- Ничего, мама, не волнуйся! Все образуется.
- Конечно, тебе легко говорить так! Посмотри ты на нее, Сурен! По годам - уже невеста. Но кто же на такой женится, Боже ты мой? Вот ты бы женился, скажи?
- Я? - Он мягко рассмеялся. - Я-то вряд ли, мам! Тут нужен талант укротителя диких кобылиц! А мне обычная девушка нужна, добропорядочная, тихая, послушная!
- Всем такая нужна, сынок. А что же будет с твоей сестрой?
- Ну, чего вы завели разговор не ко времени? - Вмешался густым басом Артур Суренович. - Хватит причитать над девушкой! Она молода, красива! Наконец, у нее есть семья, которая устроит ее судьбу. Так, Сурен?
- Конечно! Не беспокойся, мама. Мы не оставим Изольду без мужа. Найдем такого, который сумеет ее укротить.
- Не найдете! - Девушка сердито хлопнула ладонью по воде, разбивая импровизированное зеркало. - Не родился еще такой, ясно вам?!
- Изольда! - Ахнула мать. - Как ты разговариваешь?
- Молодая девушка должна уметь молчать, когда говорят старшие! - Назидательно поднял указательный палец Артур Суренович.
- Ну, как же! Вы будете меня обсуждать, как породистую лошадь, а я должна молча слушать?! Нет уж! Не надо мне вашей судьбы, а свою сама отыщу!
И, вонзившись острым взглядом в лицо Сурена, выкрикнула вдруг:
- Зачем ты приехал?! Придумать, как лучше от меня избавиться?! Не надо мне твоих сережек!
Трясущимися мокрыми руками она торопливо пыталась расстегнуть мелкие замочки, но те не поддавались.
Все остолбенели на мгновенье. Потом мать пробормотала:
- Как же мы ее избаловали, Боже мой!
Изольда передернула плечами и, не разбирая дороги, бросилась в глубину сада, с хрустом ломая по дороге тяжелые от спелых плодов ветки...
Это было так давно, а теперь могильная плита шуршала под рукой.Она знала наизусть все, что здесь написано, но, почему-то, все равно никак не могла прочитать. Из тумана с трудом, по одной, выплывали буквы. Газарян... Сурен... Артурович...
... В тот памятный день мама отыскала ее у ручья. Плечи девушки тряслись от еле сдерживаемых рыданий, она с досадой кусала губы. Истерзанные мочки ушей под новыми сережками покраснели и распухли.
- Успокойся, Изольда! Ну же, успокойся!
- Мама, ты не понимаешь... - Всхлипывала она.
- Все я понимаю, доченька, все. И давно. По тебе же все видно!
- Да? Тогда объясни мне, что со мной происходит? Мне плохо, мама! Все последние дни я как будто больна странной, непонятной болезнью. Мне жарко в холод, меня трясет в жару. Я не могу уснуть ночью. Мне всегда хочется его видеть, но когда он приезжает, мне почему-то страшно на него взглянуть. Я хочу говорить с ним, но, вместо этого, гоню его от себя. Что это такое, мамочка? Ты знаешь?
- Знаю, моя девочка. Это любовь.
- Любовь?! Разве такая любовь бывает? Я читала... я думала - это счастье. А то, что у меня...
- Это и есть счастье. Только непонятное еще тебе самой. Первая любовь, чаще всего, такой и бывает. Но не переживай так, Изольда! Это пройдет. Ты выйдешь замуж, и забудешь все свои страдания. Не плачь же теперь!
Девушка смотрела молча. В ней словно зрел какой-то, мучивший ее, вопрос.
- Мама, - Сказала она наконец. - А... за него я не могу выйти?
- Ты сама знаешь, что нет.
- Но почему?
- Потому, что это невозможно!
- Но... Ведь у нас разная кровь!
- Замуж не по крови выходят, дочка, а по документам. Особенно теперь. А по ним вы - родные. У вас один отец, одна мать. Кто вас женит?
Она вздохнула.
- Знаешь, что я скажу тебе, Изольда? Что не делает Бог - все к лучшему! Не была бы ты счастлива с Суреном, поверь мне. Жестокий он. В отца.
- Неправда! Будь отец жестоким, разве ты сама была бы с ним так счастлива?
- Ты - не я. У тебя другой характер. Ты не стерпишь, если тебя будут ломать.
- Если со мной рядом будет любимый, ему не придется "ломать" меня. Я с радостью сама изменюсь. Для него!
Мать печально покачала головой.
- Это тебе только так кажется, дочка...
Она медленно опустилась на колени перед каменной плитой, так, что ее лицо оказалось на одном уровне с выцветшей фотографией Сурена.
- Я хотела всего лишь жить рядом с тобой, ради тебя! - с горечью шепнули губы. - Я бы изменилась, правда. Я стала бы такой, какой ты хочешь. Я бы все бросила... все смогла... ради тебя! Зачем ты отдал меня, Сурен? Как же ты мог меня отдать?!
Белые лепестки падали на опущенные плечи. Прерывая сакральную тишину кладбища, где-то призывно загудел автомобиль.
- Изольда!
- Изольда Артуровна! - Настойчиво, перебивая друг друга, звали голоса, а она все стояла на коленях, рассеянно роясь в своей сумочке. Наконец, нашла то, что искала. Старая фотография беззвучно легла на теплый, замшелый камень. На ней худенькая девочка-подросток с блестящими темными глазами Обнимала за шею молодого, усатого военного, всем телом прижимаясь к нему. На лицах обоих застыла вечная улыбка.
- Звяк! - поверх картонного квадратика легли тяжелые серьги с темно-зелеными камнями.
- Ты когда-нибудь любила? - Спросил тогда Вадим. И теперь, вставая, она ответила почти равнодушно.
- Любила. Ну, и что? Это было - и прошло. Мама говорила верно - первая любовь всегда проходит. Возьми назад свой подарок! Больше я не вспомню тебя. Прощай, Сурен!
Женщина с гордо расправленными плечами ушла, не оглянувшись. В глубине кладбищенской аллеи стих перестук ее шагов. А белые лепестки все летели. И уголок фотографии, не придавленный тяжестью серег, трепал ветер.
Трудный путь тобой был смело пройден
Ты шагала по туманным росам,
Высшим силам, и самой природе
Не стесняясь задавать вопросы
Только об одном ты не спросила...
Видно, знать не все разрешено
Одиночество - проклятье сильных,
Или наказание оно?...
ЭПИЛОГ
Михаил и Снежка вскоре после свадьбы уехали за границу: Кторов очень хотел отвлечь свою любовь от грустных воспоминаний. Несколько лет, прожитых в Европе, сделали Снежку если не счастливой, то, по крайней мере, научили со светлой мудростью воспринимать все, что преподносит жизнь. По возращении в Москву она стала работать переводчиком в туристической фирме, параллельно оканчивая институт иностранных языков. Кторов стал таки продюсером, но работа в разных сферах абсолютно не мешает им быть счастливой семьей, в которой подрастает умная и обаятельная дочь Светланка.
Никто из участников «Луча» после распада группы не пожелал продолжить музыкальную карьеру. Танцор Алексей торгует автомобилями, пластичный и сентиментальный Андрей Марецкий выучился на компьютерщика, Вадим Климов директор одного из крупнейших в Москве частных спорткомплексов, Света, которая родила ему двоих детей, работает там же тренером. Кирилл Игнатенко тоже исполнил свою давнюю мечту – поступил на экономический факультет престижного Вуза, но, получив диплом, почти сразу же уехал в Штаты, и след его затерялся за океаном.
Смерть Артема Гуриева осталась загадочным происшествием, о котором и годы спустя говорят, то как о роковой случайности, то как о блестящей операции спецслужб, с неясной, однако же, целью. Полгода спустя после того, как его не стало, был арестован и обвинен в участии в организованной преступной группировке гражданский муж певицы Карины Ибрагимовой. Вместе с Зурабом были задержаны несколько человек, официально числившихся его охранниками. Констатина Миколайчука, однако, среди них не было. Судьба его осталась неизвестной. Сама Карина, несмотря на то, что попасть на «Евровидение» ей так и не удалось, с успехом продолжила сценическую карьеру. Она активно концертирует, записывает альбомы, и не любит вспоминать в интервью о своем прошлом....
***
Женщина остановила машину возле огромного, сияющего стеклом и никелем здания. Когда-то здесь был обычный районный Дом Культуры, где собиралась на репетиции популярная московская группа. Потом его отдали какому-то модерновому театру: стенд у входа был густо заклеен афишами спектаклей.
Медленно, словно все вокруг было всего лишь миражом, который она боялась спугнуть, женщина ступила на серую гладь асфальта. Кожаная куртка звякнула тяжелой молнией, ветер, тронув светлые пряди мягких волос, пытался размотать теплый пушистый шарф. Он был сильный, но мягкий и упругий, словно был хозяином этих мест и сейчас приветствовал ее. Серые ступени крыльца сами ложились под ноги - она почти не почувствовала подъема.
Она коснулась дверной ручки и темный металл приятной прохладой освежил пальцы. Ветер последовал за ней и как будто сам гостеприимно распахнул тяжелые двери и даже легонько толкнул в спину нерешительную гостью.
За дверью устремилась ввысь широкая мраморная лестница, и женщина застыла у ее подножья, прислушиваясь. Наверху слышались далекие звуки музыки, голоса, шарканье шагов. Женщина на минуту закрыла глаза...
- Снежка! Ребята, это же Снежка! - Ликующе прозвенел веселый голос. Она вздрогнула и посмотрела на верхнюю площадку: через перила свешивалась светловолосая головка. Девушка махнула рукой, крикнула со смехом:
- Иди сюда скорее!
И тут же исчезла.
- Света?! - Прошептала она, не веря собственному голосу.
"Так не бывает"! - Повторяла она, взбегая по знакомым ступенькам. В освещенном бледно-желтым коридорчике молодой парень, похожий на Сергея Есенина, сверкнул белозубой улыбкой.
- Снежка, наконец-то! Где ты ходишь?!
Высокий спортсмен со старомодными вихрами на висках дружелюбно кивнул ей из дверного проема.
- Знаешь, так и всю репетицию проспать можно! Темыч десять раз уже про тебя спрашивал.
Она машинально стянула куртку. Шарф выскользнул и упал на пол. Она не заметила этого.
- Артем? Вадик, Артем здесь?!
- Ну, а где ему быть еще? - Вадим с улыбкой пожал плечами, и посторонился, пропуская Снежку в зрительный зал.
Хрустальная люстра под потолком вспыхнула
