построили! - Резонно ответила Изольда. - Да, пользуюсь. Очень редко. Только когда выхожу из дома. - Изольда оглянулась на Снежку и добавила с долей самоиронии в голосе. - Знаешь, я вообще домоседка. Двадцать лет в Москве живу - в трех улицах заблудиться могу! Правда, правда! Были уже такие случаи. К счастью, давно. Потому, что уже несколько лет я даже работаю дома. Вот как хорошо я устроилась!
Изольда подмигнула с довольным видом и Снежка невольно улыбнулась.
- Да, а машины есть, кстати. Целых две штуки. Только я водить не умею, и не люблю. Вот и ржавеют в гараже. Одну, большую, белую, забыла, как называется, мне еще в девяносто девятом подарил шведский посол... я лечила его дочь, а вторая... нет, не помню! Не запоминаю я глупостей!
- Лечили?
- Ну, да, а что?
- Ничего, просто... Я при каждой встрече о вас что-то новое узнаю. То вы астролог, то медиум, то гипнотизер. А теперь, оказывается, еще и целитель?
- Нет! Почему ты так решила?
- Ну, вы же сами сказали.
- Что я сказала? Лечить можно по-разному. Целители лечат травами. Или заговоренной водой. Или чем-то еще. А я думаю: человека может вылечить только человек. Так у нас запрограммировано где-то, что ни одна болезнь не дается нам отдельно от силы, позволяющей с ней справиться. Если ты рядом с человеком, которому плохо, и который любит тебя... Ты сидишь, гладишь его по голове, и ему становится легче, это - тоже лечение. Да, любовью можно вылечить! Это - не метафора. Я видела это множество раз.
- И вы лечите любовью? Вы что же – любите всех?
Изольда усмехнулась.
- Я что – святая? Нет, конечно! Как и у каждого человека, у меня свои пристрастия. Кто-то симпатичен, кто-то – наоборот. Но все это отходит на задний план, если знаешь, что можешь помочь человеку, спасти его! И, наоборот, горько, когда не можешь. Вот, как с Артемом.
- А что Артем?
- Не надо было мне в Америку лететь, вот что! Я бы его защитила.
- Но вы же сами говорили. – Возражала Снежка. - Там, в Петербурге. Говорили, что против судьбы не пойдешь.
- Мало ли, что я говорила!
- Вы знали, что это случится, да?
- Нет. Что именно это – не знала.
- Тогда... – Снежка грустно усмехнулась. – Зачем оно вообще, предвиденье ваше? Какой от него толк?
- Иногда я сама себе задаю этот вопрос. И до сих пор не знаю ответа. Мне часто сняться странные сны, Взрывы, пожары, бомбардировка мирно спящих городов... И я просыпаюсь, и не знаю, что это было, или что будет и когда это будет. Куда бежать, и кого предупреждать.
- Наверное, это очень страшно. – Сочувственно кивнула Снежка.
- Да нет. То есть, не очень. – Поправила себя Изольда. – К этому можно привыкнуть. Убедить себя, что это неправда, ошибка. Самый страшный сон я в детстве видела. Когда еще училась в школе. Я полночи от него плакала, вся подушка вымокла тогда!
- Что же это было? Смерть какого-то близкого вам человека? Да?
- Наоборот. Очень веселый праздник. Свадьба моей лучшей подруги, той, с которой мы с первого класса сидели за одной партой. Она выходила за человека, который был мне дороже всего на свете. Они были такие счастливые там, во сне, что я сразу поняла – так и будет. Это и было самое страшное.
- Вы любили его? – Осторожно уточнила Снежка. Изольда не ответила, словно не расслышала вопроса.
- Я так громко плакала, что разбудила его. Он пришел ко мне, присел на постель и стал расспрашивать, в чем дело и кто меня обидел. «Скажи!» - говорил. – «Я любого за тебя убью!» . А я молча обнимала его, потому, что не знала, что ответить.
- Подождите... Я не поняла. А как он оказался в вашей спальне?
- А его спальня была рядом с моей детской. Он проснулся и услышал, что я плачу.
- Вы в одном доме жили? – Удивилась Снежка.
- Ну, да. – Ответила Изольда так, словно ничего особенного в этом не было. – Я в ту ночь заставила его поклясться, что он всегда будет меня любить, и мы никогда не расстанемся. Он обещал. И не сдержал обещания. Конечно, это можно понять – он ведь обещал маленькой девочке, к которой, к тому же, относился, как к маленькой сестренке. Но предавать все равно было нельзя! Нельзя!
Изольда со вздохом вытерла со щеки мокрую каплю. Дождя уже не было. Видимо, растаяла случайная снежинка.
- Я говорила ему: не женись! Никогда! Он обещал.... Несерьезно, конечно.
- Он действительно женился на вашей подруге?
- Женился. Теперь у них уже взрослые дети.
- А вы?
- А я до сих пор не могу простить. Столько зла мне сделали... Ты не представляешь. Сколько раз меня хотели убить, уничтожить, сделать мою жизнь невыносимой. Обо всем забыла, всем простила, а ему... ему вот не могу!
- А вы говорили ему, что любите его? Ну, перед его свадьбой? Вы что-нибудь пытались сделать?
- Нет. А смысл? – Она пожала плечами. – Я сама тогда была уже замужем.
- Выходит, вы его уже не любили, раз вышли за другого? Или просто знали, что он вашим не будет?
- Знала. Но дело не в этом. Это он приказал мне выйти замуж. Если бы он приказал мне броситься живой к огонь – я бы тоже сделала это, не задумываясь.
Снежка не понимала, как такое можно приказать. Она вообще мало что понимала у Изольды, и, мало помалу, снова начала беспокоиться. Изольда словно бы не замечала ее состояния и болтала с ней, как с подругой. И это тоже было странно и совершенно не похоже на Изольду.
- Ты Арика помнишь? Ну, Юсупова! Ты же на выставку его картин ходила. Ну, вот, мы с ним дружили. И довольно долго. Это он мне как-то сказал, что прыгнуть в огонь по приказу любимых глаз - высшее счастье для любого человека. Такой романтик! Однажды за что-то на меня обиделся... я уже не помню, так чуть с моста головой вниз не сиганул. Представляешь? Очень хотел, чтобы я замуж за него вышла, чудак!
- А с вашим первым мужем что случилось?
- Не с первым, а с единственным. К счастью! Ничего особенного. Развелись, и все. Мы совершенно не подходили друг другу. А Арик... У него папа татарин был, а мать, кажется, молдаванка. Горячая южная кровь, в общем. Я сама, конечно, армянка. Понимаю, что это такое. Но временами с ним было сложно. Однажды мы с ним уехали на месяц на юг. Меня уговорили в кино сниматься... он же и уговаривал!
- И как фильм назывался?
- «Таинственная сила». Про девушку-экстрасенса. Ну, какая из меня девушка, в мои-то годы! Тем более, экстрасенс!
- Не помню такого фильма.
- Надеюсь, что он вообще не вышел. – Изольда неожиданно лукаво улыбнулась. – Тебе одной скажу: я им диски портила. С рабочим материалом.
- Как – портила? Зачем?
- Просто руку на контейнер клала – и ни один диск из него уже не работал. Они понять не могли, в чем дело, а я делала такие честные-честные глаза. – Она расхохоталась. – Потом перестала... Люди ведь не виноваты, что мне артисткой быть не хотелось, они работают! Да... о чем это я? А! Арик! Он там от меня не отходил, к любому на съемочной площадке дико ревновал, мне даже неудобно было. Там, во дворе дома, где мы жили, мальчишки по вечерам гоняли мяч. И однажды он у них застрял на дереве, высоко. А мы шли как раз мимо. Ну, я упала с этого дерева, и ногу вывихнуть умудрилась.
- Вы что, полезли за мячом?
- Конечно. Говорю же тебе – шла мимо. Арик меня на руках носил... в буквальном смысле слова. Врач местный сказал – неделю надо лежать. Какие-то там разрывы, кровотечения внутренние, не знаю... Ну, я столько себе позволить не могла: у нас же съемки. Сказала, что я завтра встану. Врач засмеялся, не поверил, ну, а Арик то знал меня! Знаешь, что он тогда сказал? Что лучше бы я месяц лежала, тогда он мог бы за мной ухаживать. Ну, не псих?
- По-моему, не псих... – Покачала головой Снежка. – Он просто хотел быть вам нужным, это нормально. За что вы все-таки его прогнали?
- Ты и об этом знаешь?
- Слышала.
- Он от жены ушел, она страдала. Наверное, винила в этом меня. А я и не знала ничего – мне чужого не надо! Когда мне про нее рассказали, решила – надо заканчивать. Нет, я не хотела так резко. Думала поговорить с ним, убедить как-то. По человечески, понимаешь? Не вышло! – Она вздохнула. – Пришлось просто запретить ему приходить, категорически, раз и навсегда.
Она помолчала.
- Как ребенок, плакал! А из-за чего? Я ведь дружить с ним не отказывалась! Только семью из-за этого зачем разрушать?
За разговорами Снежка не заметила, как они спустились в метро. Лишь когда в лицо дохнул теплый упругий ветер, она обернулась к Изольде.
- Отпустите меня. Пожалуйста.
- Я думала, ты все поняла. – Нахмурилась Изольда. – Так будет лучше.
- Зачем я вам? Я же помню, я с первого взгляда вам не понравилась.
- Кто тебе сказал? – Возразила Изольда. – Мне просто жаль тебя было. Я же видела, что такая жизнь – не для тебя. И сейчас я просто беспокоюсь за тебя. И за твоего ребенка.
- Я сама о нас позабочусь! – Решительно сказала Снежка. – Пожалуйста, можно я поеду домой? Я не хочу к вам, правда.
Изольда некоторое время молчала, словно колеблясь.
- Ну, что ж. – Наконец вздохнула она. – Насильно я никого не удерживаю. Если уверена – иди.
- До свидания! – Торопливо кивнула Снежка. – Спасибо вам за все!
- Подожди. Возьми хотя бы это. – Изольда держала в протянутой руке узкую полоску бумаги с написанным на ней телефонным номером. – У меня в доме восемь телефонов. Этот стоит там, где я сплю. Если что-то пойдет не так, если, скажем, ты себя плохо почувствуешь – позвони обязательно, в любое время. Зря ты отказалась провести эту ночь у меня, так мне было бы спокойнее. Но обещай хотя бы позвонить.
- Конечно, обещаю! – Торопливо закивала девушка. Ей казалось, что она чувствует – с каждым шагом, удаляющимся от Изольды, ей становится легче и дышится вольнее. Перед тем, как прыгнуть в поезд, она разорвала переданную ей записку на мелкие кусочки. И уже оборачиваясь, чтобы швырнуть их в урну, увидела, что Изольда стоит на платформе и смотрит ей вслед. Она наверняка видела то, что сделала Снежка, но ничего не сказала. Только тяжеловатый магнетический взгляд впился в спину и Снежка ощущала его почти до самого дома.
-
***
Она заснула, как убитая, но посреди ночи проснулась. Начались острые, тянущие боли и, теряя сознание, она еще смогла сама набрать «03», а вот дверь взламывали с помощью соседей. Проснувшись, она не сразу поняла, что находится в больнице, что бело-голубые гладкие стены – не болезненная галлюцинация, сочиненная воспаленным мозгом.
Снежка не знала, сколько времени она спала тяжелым, болезненным сном. Как в бреду, перед глазами сотнями проходили различные картины и лица. Она снова видела себя танцующей на сцене, и рядом был Артем, и Кторов простой и доброй улыбкой улыбался ей из зрительного зала. Потом они будто бы ходили с Алисой по магазинам, перебирали стопки детского белья и подруга говорила, улыбаясь, что у Снежки очень красивый и аккуратненький животик и сама она – просто красавица. Тут же ей грезилось, что она у зеркала примеряет свадебное платье, Артем накрывает ее голову пышной фатой, а она со смехом гонит его, напоминая, что видеть невесту до свадьбы – плохая примета. Маленький розовый носик выглядывал из кружевного конверта, и Снежка понимала, что это – их сын, что он уже родился.
Мальчик подрастал, все больше становясь похожим на Артема. Очаровательный крепыш с мягкими темными локонами гулял с мамой в парке, держась за ее руку и доверчиво смотрел на Снежку снизу вверх доверчивыми зелеными глазами. Потом к ним торопливо подбегал Артем, подхватывал смеющегося сына на руки и уносил. Снежка шла за ними, потом бежала, и все никак не могла
