Сон или не сон? История 3. Мудрец Оник

Глава 1. Мудрец Оник

Город удобно расположился в ущелье по соседству с рекой. Горы вокруг оберегали его от сильных ветров и морозов, дарили жителям прохладу в знойные дни. Некоторые члены общины обжили пещеры и гроты в окружающих возвышенностях, иные ставили неприхотливые хижины, но в небольшой долине уже строили глхатун (жилища) из камня и глины.

Глхатун представлял собой квадратное в плане полу подземное сооружение без окон со стенами из неотесанного камня с деревянным пирамидальным перекрытием, вершина которого имела дымовое отверстие — ердик, оттуда выходил дым и в жилище проникал дневной свет. В помещении имелся стенной очаг. Тонир занимал центральное место и был основной частью крестьянского жилья. В нем готовили пищу, он согревал жилище. Холодным зимним вечером, когда еда была готова, ее доставали, тонир накрывали крышкой, чтобы сохранить тепло, сверху расстилали полотно. Вокруг тонира стелили половики, на них садились члены семьи, вытянув ноги под полотном на крышке, кушали и грелись, лечились больные, засыпали там же.

Хозяйственное помещение примыкало к жилому без перегородки. В нем хранились продукты, имелась маслобойка и специальные ‘качели’ для лаваша, а также жернова и ступка для дробления зерна, посуда для приготовления пищи – горшочки, плошки и чаши. Выпечка лаваша – трудоемкий процесс поэтому хозяйки занималась им один день в два-три месяца, в конце всё складывали на ‘качели’ для лучшей сохранности – сухими и недосягаемыми для грызунов. Маслобойка была деревянной либо глиняной, овальной формы с отверстием наверху, куда вливалось молоко. Раскачивая маслобойку, взбивали молоко – в результате масло оставалось на стенках. Земляной пол в жилой части покрывали плетенные половики. Ночью они служили ложем. Люди спали, укрываясь материей или шкурами зверей. На другой стороне дома размещался загон для скота. Ради сохранения тепла зимой и прохлады летом глхатун был врыт в землю. В жилое помещение вели ступени.

Люди сооружали жилища в разных местах, используя рельеф местности, но в низине домики выстроились в ряд, образовав главную улицу на широкой тропе удобной для передвижения повозки с быками. Примыкая друг к другу, тут размещались мастерские, где жили и работали: кузнецы, скорняки, гончары и другие ремесленники. Дневные часы мастера проводили за работой: ковали железо, лепили горшки; обрабатывали овечью шерсть, кожу и мех; шили предметы одежды – платья, штаны, юбки, шапки, жилеты, накидки, трехи. У мастеров горожане могли приобрести все необходимое: одеяния и украшения, горшки для приготовления еды; орудия труда и защиты – плуги, косы, ножи, топоры, лук и стрелы, мечи.

Склоны покатых холмов обжили земледельцы, скотоводы, пчеловоды и виноделы. Земледельцы выращивали зерновые и бобовые культуры. Садоводы разводили фруктовые сады. Скотоводы на близлежащих пастбищах пасли стада коров, овец и коз. Пчеловоды поставляли горожанам мёд, а виноделы — вино и пиво. Охотники приносили дичь из соседних лесов. Там же жители собирали полезные травы, орехи и ягоды. На главной улице имелось свободное пространство, где происходил обмен продуктами труда, и легко разворачивались повозки.

Оник жил в стороне от главной улицы. Конусообразное невысокое строение, врытое в землю и сложенное из небольших камней, завершала пирамида из бревен с дырой в центре для проникновения света и выхода дыма из помещения. Скромное жилище приютилось на склоне холма в конце короткой улочки, поднимающейся в гору. Оставаясь самой незаметной среди других таких же бедных обиталищ, хижина старика была известна всем горожанам и жителям окрестных мест. Члены общины уважали старца, за глаза называли магом, шли к нему за советом и помощью. Мудрец не только поучал и наставлял, выступал в роли судьи в спорных вопросах, но и лечил людей. Оник знал много рецептов от разных недугов, у него всегда находилось снадобье для заболевшего.

Почти в центре его хижины располагалось узкое и низкое ложе – на ровных досках лежал половик; материя, свернутая в рулон, служила подушкой; Оник укрывался полотном. Принимая посетителей, хозяин сидел на ложе, гость садился на плетенку, постеленную на земляном полу. Левую часть жилища занимала невысокая лестница с горшочками с сухими растениями и кувшинами с настойками из них. С потолка на веревках висел тонкий кусок дерева, на котором знахарь сушил травы. Очаг разместился в правой стене помещения, там же стояла посуда, в которой старец готовил зелья. Еду он себе не варил – просители давали ему плошку каши накрытую лавашем. Лишнее мудрец возвращал. У него не было тонира, зимой он ходил в балахоне из шерсти, хижина отапливалась очагом.
«Если старик не мёрзнет, значит он маг», — говорили горожане.

Большие синие глаза Оника выделялись на белом лице, покрытом мелкими морщинами. Черты лица: нос, губы, скулы, подбородок – приятные и правильные, вызывали невольную улыбку. Губы и глаза старика улыбались собеседнику, с годами вокруг них образовались неглубокие складочки, лучиками разбегающиеся во все стороны. Хотя голова, борода и даже брови и ресницы давно поседели, доброжелательное выражение лица делало его значительно моложе своих лет. Поэтому или нет, но о возрасте мудреца горожане спорили между собой, только тихо, чтобы подобные разговоры не дошли до ушей старца.
— Мой дед обращался к нему за советом, — утверждал один долгожитель.
— Оник лечил моего прадеда, когда мой предок был ребенком. Прадед говорил, что запомнил его седую бородку, — вторил ему другой.

Летнее утро Оник начинал с прогулки по окрестностям и незадолго до полудня возвращался к себе с целебным грузом в мешке. Немного подремав, мудрец принимал посетителей — двоих или троих. Горожане старались не обременять старца незначительными просьбами и заранее договаривались между собой кто и когда зайдет к нему за советом, уступая лишь больным. Для ожидающих перед жилищем лежали три небольших камня. Пообедав, старик занимался травами и кореньями: перебирал их, сушил, измельчал, смешивал и готовил настои. Воду брал из родника, бьющего из расселины, недалеко от хижины. Вытекая из щели, вода попадала в канавку и по ней текла в ущелье. Канавки между домами оберегали жилища от наводнения. Если шел дождь, поток по ним несся к реке.
Оник не имел привычки вечером прогуливаться по городу и беседовать с соседями, но всегда хорошо знал, какие события происходят в округе, чем живут люди. Такая осведомленность давала согражданам повод называть его магом. Перед сном мудрец выходил из хижины и поднимался по склону на вершину холма, где лёжа на удобном плоском большом камне, долго наблюдал за небесными светилами. Соседи шептались: «Маг разговаривает со звездами».

Солнце скрылось за горой, дневной жар ослабел. Мастерские закрылись раньше обычного времени. В преддверии праздника улицы опустели, люди отдыхали, чтобы, немного спустя, начать подготовку к самому значительному событию года.
Сегодня посетителей не было. Мудрец решил, что время пришло и опустил полог. Подошел к очагу, содержимое горшочка вылил в чашу и выпил. Направился к противоположной стороне хижины. Скинул с себя одеяние, вылил в ладонь содержимое небольшого кувшина и натер благовониями все тело.
«Чтобы моё присутствие не раздражало, а доставляло удовольствие не только мужчине, но и юной девушке».
Оник обулся в прочные трехи, в которых ходил в горы, зашнуровал и завязал шнурки узлом чуть выше щиколотки. Надел некогда коричневый, выцветший под горным солнцем, балахон длиной ниже икр с рукавами, прикрывающими локти. Толстый шнур, продернутый в отверстия на талии одеяния, завязал на животе. На дно кисета уложил золотые чётки, положил три маленьких сухих корочки хлеба и пузырёк, наполненный лишь одному ему известной жидкостью. Холщовый мешочек крепко привязал к пояску.
Старец взял посох, отодвинул полог и вышел из хижины. Полог опустил. Так сограждане будут знать, что мудрец не принимает, потому что занят или отсутствует.

Оник сильно отличался от других стариков. Несмотря на свой возраст, который сограждане так и не вычислили, мудрец шагал прямо глядя перед собой, никогда не сутулился, в одной руке держал посох, в другой — чётки из бирюзы. Долгожители утверждали, что камни округлились от трения пальцев старца, а когда-то не имели форму. Его белая борода прикрывала шею, волосы не только поседели, но стали тоньше и поредели, легко поднимались при малейшем движении воздуха, как нежный пух одуванчика.

Город дремал. Неспешным шагом Оник вышел на главную улицу и прошел ее до конца. Уход старца никто не заметил. Ему навстречу шел охотник Арам — мужчина средних лет, одетый в штаны длиной чуть ниже колена и холщовый жилет, на поясе которого висел большой нож в кожаном чехле. В одной руке охотник нес зайца, в другой – держал копьё.
— Мудрейший из отцов, куда идешь? — мужчина не скрывал удивление. — Мог бы отдохнуть перед началом праздника.
— Иду в храм, — Оник посмотрел по сторонам и увидел двух стариков в таких же балахонах, как у него, одиноко сидящих на камнях, — подойди ближе.
Охотник подошел к старцу.
— Тебе скажу по секрету: хочу повидать твоего Размика. Есть у меня и другие дела, следует выполнить данные мной обещания. Никому не говори об этом ни слова. Надеюсь всё успеть за три дня, если сильно задержусь, пусть неимущий займет мою хижину. Тебе поверят, нас видели вместе, — тихо произнес мудрец, отошел от Арама, махнул ему рукой и зашагал дальше.
— Боги да помогут тебе, мудрейший! — пожелал Арам и прошептал. — Найди моего сына.

Мудрец направлялся к главному храму, расположенному на ближайшем высоком холме, с трех сторон защищенном неприступными скалами и окруженном пропастью. На вершину возвышенности вела длинная, извилистая тропа с крутым подъемом. Обитель Творца высилась над городом величием своим напоминая, что человек смертен.

Путь старца пролегал по неровной тропе, ему приходилось подниматься на небольшие пригорки и спускаться с них. Преодолевать ямы и ухабы старику помогал его посох. Иногда дорога вела через редкий лесок из невысоких деревьев и кустарника, чаще всего попадались лесной орех и ежевика. Левее и выше тропы простирался труднопроходимый лес.

Краски дня потускнели, день постепенно уступал место вечеру. Старик прошел большую часть пути и присел на камень отдохнуть, улыбаясь мыслям, зная о праздничной суете, начавшейся в городе.

Община заранее решила сколько понадобится жертвенных животных — козлят, ягнят и баранов. Их дали скотоводы, взамен получив зерно, овощи и фрукты, которые предоставили земледельцы и садоводы. Животных мужчины распределят между собой, зарежут и подготовят к жарке — освободят тушку от шкуры и внутренностей.

Хозяйки займутся тонирами – нагреют обрезками виноградной лозы, хворостом или кизяком.  Чтобы приготовить кашу, глиняные горшочки обмажут маслом, в них положат очищенные потроха — сердце, желудок, печень; сверху насыплют подготовленную пшеницу, нальют воду и накроют крышкой. Пшеница может быть предварительно сваренной или дробленной, чтобы ускорить процесс приготовления кушанья. Когда тонир