будучи курсантом, на старой модели звездолета и еще тогда понял, что лучше этого не делать никогда. Но сейчас его интересовало другое — планета.
Планета У-Мория. Искусственная планета шестой величины пятой категории, класса И1. Имеет искусственное солнце и искусственную атмосферу. Планета создана на средства академии Земли для эксперимента по инкубации в чистой среде социумов с новыми коммуникабельно – психо - нравственными параметрами. Подробности и последствия неизвестны вследствие свертывания эксперимента из-за нехватки средств на планете Земля. Планета остается обитаемой. Межзвездная связь с У –Морией отсутствует по причине низких технических возможностей, которыми она располагает. Не рекомендуется для посещения звездотаксистам.
- Да, негусто, почти ничего, - пожал плечами Нейон в ответ на информацию энциклопедии. - Но выбора нет, надо срочно садиться, дозаправщиков поблизости нет, – мелькало у него в голове. Нейон ввел координаты планеты в автопилот и отключил программу прежнего курса. Компьютер мгновенно проглотил команду и взялся за работу. Звездолет послушно начал менять направление полета в сторону спасительной планеты, выискивая ее среди других небесных тел. Она, действительно, оказалась недалеко. Через час полета звездолет вошел в атмосферу У –Мории. Сигнальные панели не мигали, а горели постоянным резким светом, говоря о том, что топливо кончилось, и на двигатели нет никакой надежды.
Теперь все зависело только от его давно забытых навыков. Он отключил автопилота и резко вывернул рули. Тысячи лет назад, на Земле, древние моряки парусных судов назвали бы этот самый опасный маневр поворотом оверштаг, но Нейон не знал этого, он просто развернул свой звездолет выхлопными дюзами вперед, к поверхности планеты, нажав одновременно кнопку выброса парашюта. Носовой колпак звездолета открылся, и огромный купол выхлопнулся над звездолетом. Нейона спасло то, что он пристегнулся в кресле штурмана, потому что стропы парашюта вертели звездолет во всех плоскостях. Правила полетов разрешали этот маневр только при сброшенных ступенях топливных баков. Нейон сознательно нарушил эти правила и еще раз убедился, что все правила написаны кровью тех ,кто их не соблюдал. Парашют, в отличие от Нейона, правил не знал, он просто не соответствовал данным условиям его применения и не выдержал нагрузки. Стропы его начали лопаться с громкими хлопками, и звездолет начал не опускаться, а падать. Нейон скорее по привычке, чем в надежде на то, что они пригодятся, выпустил три посадочные шасси-опоры, и звездолет на полуоборванных стропах буквально упал на одну из опор, от чего та обломилась, и звездолет беспомощно рухнул на поверхность планеты, задрав в стороны остальные две, уже ненужные, опоры.
Очнувшись от жесткого падения, Нейон сразу все вспомнил, не сидя, а лежа в штурманском кресле, заваленном набок вместе со звездолетом. Летный комбинезон всегда комплектовался ножом типа стропореза, иначе бы Нейону не удалось освободиться от ремней, на которых он буквально висел. Обретя свободу действий, он отключил аварийную сигнализацию. Никакой трагедии не было. Автоматика работала, напоминая про нулевой уровень топлива, но ему было не до этого. Нейон нажал кнопку открывания люка и начал карабкаться в его сторону. В открытый люк он сбросил силиконовый аварийный трап и начал спускаться вниз. на планету, ставшую для него и его звездолета спасительной.
Звездолет был покрыт толстым слоем пыли, еще не остывшей уморийской пыли. Пыль покрывала все вокруг. Ласково светило уморийское солнце и Нейон с удовольствием стянул с себя комбинезон, весь полет обеспечивавший его всеми удобствами и остался в спортивном костюме. Вокруг был холмистый пустырь, и он порадовался тому, что его падение не привело ни к каким разрушениям. За холмами, ниже, виднелись очертания строений и за ними, сколько видел глаз, многочисленные вышки, трубы, мачты и крыши разновысотных корпусов. Нейон спустил из люка миниэлектроцикл и поехал в ту сторону. Его удивляло, что никто будто и не заметил падения с небес его двухсоттонного звездолета, словно это не вызвало интереса местных обитателей. Чем ближе подъезжал он к городу, тем больше удивлялся. Он так и не разучился в своих путешествиях по-детски удивляться всему невиданному и непривычному, ему просто не надоело удивляться.
Сейчас он словно въезжал в учебник истории на своем электроцикле.
Нейон вспомнил, что все эти приближающиеся дома, домики, здания с подъездами и балконами, вывесками и витринами он видел когда – то в учебнике истории Земли из тех давних, очень давних лет, когда Земля из таких вот домиков отважно шагнула в космос. Несмотря на дневное время, на улицах никого не было. Среди зданий возвышалось тут и там много высотных куполообразных дворцеподобных строений, много было и зданий со стеклянными витринами, с многочисленными столиками внутри. Там тоже было пусто. Вдруг он обратил внимание на периодически возникающие шумы. Шумы эти исходили, похоже, из куполообразных дворцов с колоннами перед входом. Нейон прислушался и ушам своим не поверил – из этих куполов тут и там волнами расходились приглушенные взрывы хохота. Да-да, давно забытого им и неведомого в необъятной Вселенной, хохота! Нейон был в шоке, он ожидал чего угодно, но не этого. Просверлив своими звездолетами сотни звездных миров и нанеся визиты на сотни самых экзотических планет, он нигде не слышал ничего похожего на смех. Было все: и кваканье, и шипенье, и сипенье, и бульканье, и хрюканье, но смеха не было нигде. Не будь он уроженцем Земли, не узнать бы ему вообще, что такое смех. Но он знал. Еще из курса зоокосмологии он помнил, что смех – это реакция организма на смешное воздействие социальной или окружающей среды, но что такое смешное воздействие - не было отгадки ни в одном учебнике. С тех докосмических времен Земля шагнула за порог своей цивилизации, оставив за этим порогом смех предков и упоминаемое зоокосмологией чувство юмора, неведомое астронавигаторам, как и чувство страха.
А теперь Нейон стоял и своими ушами слышал взрывы смеха - те звуки, что однажды услышал в наушниках кабинета зоокосмологии. Но вдруг гул смеха поутих, двери дворцов с колоннами распахнулись, и улицы заполнились людьми. Да, это были люди, словно он никуда не улетал и не падал на эту планету. Одеты они были в давно забытые на Земле одежды, но это их ничуть не смущало. Многие продолжали смеяться, и глаза их блестели, а заметив Нейона, показывали на него пальцем и радостно кричали:
- Ого! Еще один клоун приехал! Ты где выступать будешь? Смотрите, смотрите, какой фингал на лбу налепил! Вот клоун, ну насмешил! - И проходящие мимо дружелюбно похлопывали его по плечу. Нейон еще раз удивился. Речь уморийцев, как и одежда, поразительно напоминала речь землян. Толпа быстро разбрелась по ближайшим заведениям, манящим своими запахами. Нейон вдруг понял, что никто не мчится со всех ног чинить его звездолет и спасать его вселенскую миссию, но чувство голода победило чувство разочарования, и он вместе с толпой потянулся в сторону манящих запахов, вскоре оказавшись за дверями одного из заведений. Это оказалась обычная в земном понимании кафешка и отдаленность на тысячи парсеков от Земли не наложила на ее интерьер внеземных особенностей, за исключением того, что, несмотря на многочисленность посетителей, места хватало всем. Казалось, что чем больше прибывало посетителей, тем больше становилась и кафешка. Было ощущение такой атмосферы, словно все друг друга знают и дружелюбно беседуют между собой и с любым из всех, хотя шум от разговоров не мешал. Нейон быстро нашел свободный столик и достал из поясной сумки тюбики с едой.
Не успел он закончить порцию своего любимого ананасного пюре, как за столик к нему подсел, будто вынырнул из толпы посетителей, помятого вида субъект. Все в его облике было сереньким и вертлявым: серенькое лицо, серенькая лысина, серенькие вертлявые глазки и даже заостренный тонкий нос серым крючком торчал на лице. Тонкие пальцы независимыми членами организма суетливо мелькали над поверхностью стола, хотя клавиш там никаких не было. При этом с лица его не сходила и не менялась в размерах улыбка, от которой лицо его не становилось менее серым.
- Так-так, значит, нарушаем указ?—неожиданно обратился субъект к Нейону, отчего тот вмиг позабыл и про незаконченное пюре и про неначатый коктейль. Субъект словно и не ждал никакого ответа, он продолжал:
- По вашему виду нетрудно понять, что Вы инопланетянин, одна шишка на лбу чего стоит, но это лишь усугубляет вашу вину, так как все вам подобные, прежде чем влиться в наш социум, должны в течение десяти дней изучать историю У – Мории и все последние указы. Где ваш жетон о прохождении карантинного соцминимума? Где признаки знаний последнего указа по планете?
Нейон не выдержал:
- Какие признаки? Какой указ? Я астронавигатор БМБ и вот мой жетон, – на шее у него был мягкий обруч с действующим во всех закоулках Вселенной медальоном – пропуском астронавигатора. Слова эти не прибавили признаков уважения в поведении субъекта.
- Ваш жетон дает вам право остаться живым, но не дает право нарушать указ – продолжил он. - Мы бы знали о вашем визите.
- Но я не мог знать никаких указов, я совершил аварийную посадку, вернее, падение на вашу планету, звездолет мой поврежден, ему и мне нужна помощь.
Вертлявый:
- Насколько я знаю, в истории У –Мории еще не было случаев визита посланцев БМБ, считайте, что Вы попали в историю нашей планеты, но я не историк моя задача другая – стоять на страже указов гархов – высшего совета У – Мории, а в вашем случае явный факт нарушения, и ваш жетон Вам не поможет.
Вертлявый достал какую-то коробочку и навел ее на Нейона.
- Вот и все, – продолжал он, пряча коробочку в карман. - Теперь факт нарушения налицо, – хихикнул он. - Поскольку на вашем лице все признаки нарушения указа .
- Я агент БМБ и подчиняюсь только приказам Бюро, любой космоклерк это знает, – не сдавался Нейон, но это не помогло. Прохихикавшись, вертлявый продолжал :
- Вы обвиняетесь в нарушении указа гархов об открытии на планете очередного месячника юмора и веселья, на период которого в общественных местах запрещается появляться без улыбки на лице либо на других частях тела, которыми инопланетные гости способны изображать улыбку. Отсутствие таковой на теле субъекта наказывается заключением субъекта под стражу в смешильню на трое суток с принудительным щекотанием тела провинившегося до появления самостоятельного непрерывного и безудержного смеха . Надо сказать, что прошлый месячник проходил под лозунгом: "Взрывы смеха вместо взрывов бомб" .Нынешний проходит под лозунгом: "Смех как мост между планетами". После этих слов серенький вздохнул и не убирая улыбку с лица пожалел о том, что с мостами дело обстоит плохо:
- Инопланетные гости не вылазят из – под стражи и не дают себя щекотать, пока их не усыпят, а во сне они не смеются, увы. Но жители планеты – те другое дело, радости их нет границ, кругом смех и веселье, хохот до слез, улыбки до ушей даже во сне. Главные герои труда на планете –
