явно чувствовалась ирония.
Посмотрев на Катю, на её слегка порозовевшее от умывания лицо, он задохнулся от желания схватить её в объятия и целовать, целовать...
По-видимому она прочла в его устремлённых на неё глазах, или почувствовала в неуловимом движении души, его стремление к ней, и, испугавшись, замолчала.
А он, неожиданно смутившись, пробормотал:
Ничего я не увидел. Тебе показалось. Я просто ждал, когда ты закончишь умываться.
Так я давно закончила, а ты всё стоишь и стоишь, - тоже слегка смутившись, произнесла девушка. - Тебе полотенце оставить? - спросила она, и накинула его на умывальник. - А может тебе помочь умыться? - съехидничала она.
Капитан, пытаясь хоть как-то разрядить вдруг возникшее между ними напряжение, немного грубовато сказал:
Не маленький, сам, без твоей помощи могу умыться.
Хм, конечно, - фыркнула она, - я и не собиралась.
Что не собиралась Катя сделать для него, она так и не сказала. Она, лишь искоса взглянув на капитана, прошла мимо, да так близко, что ему пришлось отступить в сторону.
* * *
Колея всё дальше уводила полицейских от домика Тимофеича. Искать ориентиры в лесу не было необходимости — пасечник, объясняя дорогу, сказал, что они не заблудятся, даже если очень захотят. Дорога приведёт их прямо на главную пасеку.
И поэтому они шли спокойно, не очень напрягаясь, и не тратя силы на поиски отметок, срубленных веток и затёсов на стволах деревьев.
Часа через полтора в просвет между деревьями показались какие-то строения.
Вот видите, товарищ старший лейтенант, ещё немного усилия и мы будем на месте, - перешагивая с одной стороны колеи на другую, сказал капитан. Вам помочь, мадам?
И Женя подал руку девушке.
Нет спасибо. Только я не уверена, что мы благополучно достигнем цели, - ответила Катя, сделав вид, что не видит протянутой руки.
Это почему же? - словно удивляясь словам девушки, игриво протянул он.
А вы, капитан, взгляните на небо.
Женя остановился, и шутливо приложив ладонь ко лбу, посмотрел вверх.
Небо потемнело. По нему быстро неслись тучи, и словно подгоняемые нетерпеливым пастухом овцы, они собирались в одно большое стадо. А вскоре над головами путников прогремел гром.
Ничего страшного, подумаешь — тучи затянули небо! Дождь пойдёт не скоро, мы с тобой, Катя, доберёмся до пасеки раньше.
И он, на ходу подбирая рифму к когда-то услышанным, а возможно и прочитанным словам, начал декламировать:
Тучки небесные, вечные странники,
Словно голуби по небу плывут.
Белые, серые, иногда совсем чёрные,
В даль голубую за мечтою зовут...
Закончить ему не удалось — на лицо упали первые капли дождя, и зачастили, зачастили...
Прячься, Катя! - закричал он, и схватив за руку, потащил девушку под ближайшее дерево.
А дождь всё набирал и набирал силу, переходя в летнюю грозу. Небо покрыли всполохи молний, и загремел орудийными выстрелами гром.
Стоя под деревом, Катя со страхом, и в то же время с восторгом, любовалась грозой. И непроизвольно, в силу своей женской природы, ища зашиты, всё теснее прижималась к Жене.
А он, замерев и почти не дыша, держал девушку в объятиях, вдыхал её запах, и наслаждался...
Сверкнула молния, раскатисто, с треском, громыхнул гром, и вдруг что-то обожгло ему щеку.
Непроизвольно приложив ладонь к месту ожога, он почувствовал липкую влагу. Странно, подумал он, дождь не может быть таким...
И уже доставая пистолет и падая, он повалил Катю на мокрую землю.
Ты что, - забарахталась она под ним, - совсем одурел от грозы? Сейчас же отпусти меня! - её возмущению не было предела. Придурок!
Но капитан продолжал молчаливо прижимать её к земле, закрывая своим телом.
И тут, сквозь громыхание и шум раскачивающихся от ветра деревьев, она услышала выстрел, и пуля, содрав кору с дерева, улетела. На смену ей прилетела другая, но эта вонзилась в ствол немного выше её головы...
Кое-как вывернувшись из-под капитана, Катя подобрала уроненный им пистолет, и водя взглядом по сторонам, попыталась определить откуда по ним стреляют.
Сквозь пелену дождя, метрах в пятидесяти она увидела прятавшегося за деревом человека, и почти не целясь нажала на курок.
Оттуда послышался стон, и мгновенно в ответ прозвучал очередной выстрел.
Катя в университете считалась отличным стрелком. Она могла при стрельбе по мишеням набрать 90-95 очков, что считалось отличным результатом. И сейчас, чтобы спасти свою жизнь и жизнь, она в душе надеялась, что её сослуживец жив. доказать это на практике.
И она, целясь лишь на звук очередного выстрела, нажала несколько раз подряд на курок.
Из гущи леса в ответ — ни звука!
Выждав некоторое время, Катя выглянула из-за дерева. По ней никто не стрелял, лишь дождь продолжал шуметь среди листвы, да изредка погромыхивал гром.
Окончательно убедившись, что ей уже не грозит опасность, она наклонилась над капитаном. Он был жив, но пока находился в бессознательном состоянии.
Женечка, чуть не закричала она от радости, ты живой! Дорогой, не умирай, я же люблю тебя! Очнись, не оставляй меня одну!
И продолжая ладошкой вытирать кровь с его лица, зашептала: «Женечка, родной мой, милый, я согласна стать твоей женой, только не умирай!»
А он, словно послушавшись её зова, чуть приоткрыл затуманенные болью глаза, и прошептал: «Это ты, Катя?»
Я, дорогой!Это я, и ты живой! Слава богу, ты живой! - зачастила она, и столько радости и счастья было в её голосе, что услышав, любой бы поверил.
Но глаза раненого опять закрылись — он в очередной раз провалился в беспамятство.
Поняв, что у Жени тяжёлая контузия, и ему нужна помощь, Катя оглянулась вокруг.
Кроме них двоих, леса и неба над головой, которое продолжало плакать мелкими слезами, и где-то вдали, всё глуше и глуше гремевшего грома, никого не было.
Стрелки, один из которых вероятно был ранен, покинули место столкновения.
Никто не мог помочь Кате. Она сидела под деревом, на сырой земле, и держала в объятиях раненого капитана. Слёзы, смешиваясь с дождём, текли по её щекам, капали на лицо капитана.
Смотря затуманенными от слёз глазами на любимого, такого сейчас слабого и беспомощного, она шептала: «Ты защитил меня. Ты закрыл меня от пуль своим телом. Я тебе обязана своей жизнью. Но если бы ты не смог этого сделать, я всё равно бы любила тебя, потому что я только тебя и люблю».
Наконец горестные мысли покинули её, и она задумалась о своём положении: оставаться на прежнем месте не имело смысла. Необходимо было как-то добраться до пасеки и доставить туда раненого— там люди, там могут оказать помощь. Но у неё не хватит сил, чтобы тащить Женю... Что же делать?
Её мысли прервал раненый. Опустив взгляд, она увидела — он смотрит на неё, и пытается её что-то сказать. Нагнувшись почти к самому его лицу, она расслышала его шёпот:
Катя, помоги мне подняться...
Что-ты, что-ты, - испуганно ответила она, - тебе нельзя подниматься...
Наверное нельзя, - согласился Женя, - но нужно. Помоги мне.
Она знала его характер — если он что-то задумал, то не отступится. И Катя, встав на колени, попыталась помочь раненому вначале сесть, а затем, приложив все свои силы, помогла ему встать на ноги.
Уперевшись спиной об ствол дерева, Женя, стоя на дрожащих от слабости ногах, и сжав обеими руками голову, застонал от боли.
Женечка, зашептала девушка, может ещё посидишь немного, подождёшь, пока не пройдёт слабость? Ты же ранен, ты контужен. Ну куда ты... такой?
Старший лейтенант, голос раненого построжел, отставить причитать, лучше помогите мне!
И Катя, подчинившись приказу старшего по званию, подставила ему плечо. А он, оперевшись на плечо хрупкой девушки, неуверенно сделав шаг, чуть отдышался, и опять сделал шаг...
Так они, оскользаясь на мокрой земле, иногда падая и вновь поднимаясь, продолжали идти.
А дождь всё моросил: мелкий, словно пропущенный сквозь сито, дождь.
Вскоре, идущие почти в обнимку Катя и Женя, промокли насквозь. Их одежда покрылась грязью, и они стали похожи на огородные пугала. Если бы кто-нибудь встретился сейчас им на пути, бежал бы от страха без оглядки.
Катя, совершенно выбившись из сил, тяжело дыша, взмолилась: «Женя, я больше не могу, давай немного посидим», и не договорив, села на край колеи прямо в грязь.
Женя, почти падая, плюхнулся рядом.
Они сидели рядом, прижавшись друг к другу, и мелкий противный дождик поливал их, но они не замечали его. Они настолько обессилели, что разверзнись у них под ногами земля, они не пошевелили бы пальцем чтобы спастись.
Катя, немного отдохнув и отдышавшись, опираясь на плечо капитана, медленно поднялась. Затем, приложив усилие, помогла Жене подняться.
И опять два уставших, промокших до нитки, грязных человека, зашагали по лесной дороге.
Со стороны их можно было бы принять за крепко выпившую пару — так они качались, падали и вновь с трудом поднимались.
У Кати, от усталости и полуобморочного состояния, не осталось в голове ни одной мысли. Она, словно робот-автомат переставляла ноги, поддерживала Женю, помогала ему подняться когда он падал.
Она только видела затуманенным взором, что постройки приближаются, но близко они или далеко, не могла уразуметь.
Пришла она в себя от прозвучавшего в пространстве вопроса «Вы кто?» Но и услышав его, она не сразу поняла кто его задал, и зачем.
Сначала она решила, что это спросил Женя, и удивлённо посмотрела на него. Но его рядом не было — сквозь пелену усталости она рассмотрела какую-то тёмную, шевелящуюся массу. Из этой массы до её сознания пробился очередной вопрос: «Вы кто будете? Откуда вы?»
Но ответить она не смогла — от всеобщей усталости и полной потери сил у неё закружилась голова, и она, теряя сознание, провалилась в небытиё.
* * *
Очнулась Катя от, потревожившего её сознание, звука. Насколько она могла понять, это разговаривали люди. Она уловила смысл их разговора: женский голос у кого-то спрашивал: «Ну что, доктор, скоро она придёт в себя?», а мужской отвечал: «У неё полный упадок сил и нервное истощение, но через день-два она восстановится.
Надо три раза в день давать ей чай с мёдом, пыльцу и прополис».
Другой мужской голос спросил: «А с её спутником что? Мы можем ему чем-то помочь?»
На что ему ответил доктор:
Катя узнала его голос по первому ответу.
...Я, конечно, не специалист по «головам», но, думаю, у него тяжёлая контузия от закрытой черепно-мозговой травмы.
Вы обратили внимание — у него частые приступы тошноты и головокружения. Ему нужен специалист. Мой же диагноз приблизителен.
Спасибо доктор, поблагодарил мужчина, и, по-видимому, попросил женщину, чей голос слышала Катя, присмотреть за пострадавшими.
На что она, произнеся: «Бедные. Сколько им пришлось пережить пока добрались до нас», пообещала присмотреть за пострадавшими.
Это были последние, услышанные Катей слова, она погрузилась в исцеляющий сон.
Сколько времени она проспала, Катя не знала, но первое, что увидела открыв глаза, был сидящий подле неё капитан. Он смотрел на неё, и взгляд его был таким..., таким... любящим.
Увидев этот взгляд, Катя почему-то испугалась. И не успев осознать свою реакцию на его взгляд, насмешливо спросила:
Что это вы, капитан, смотрите на меня, словно баран на новые ворота?
От её насмешки капитан вдруг покраснел, затем смутился, и начал неумело оправдываться.
Яаа? На новые ворота? Я просто
