считал дни до твоего приезда, и боялся, что Губарев оставит тебя в Управлении.
Правда? - прошептала она.
Правда, моя девочка.
Знаешь, Женя, я самая счастливая на земле...
И вдруг каким=то испуганным голосом спросила:
А твоя поездка не очень опасная?
Глупенькая, я только погляжу, что они делают... Нуу..., немного займусь фотографией..., и всё.
Катя, словно освободившись от тяжёлого груза, вздохнула. Затем произнесла: «Но я всё равно буду беспокоиться».
* * *
Около пяти утра из дверей гостиницы вышел человек. На нём был плащ с капюшоном, а в руках он держал небольшую плетённую корзинку. Он быстрым шагом пересёк площадь перед гостиницей в направлении окраины райцентра.
Любой человек, увидевший этого раннего пешехода, решил бы, а возможно и сказал: «Какой заядлый грибник!»
Через некоторое время из той же гостиницы, и той же двери, вышел второй любитель ранних прогулок, но на нём вместо плаща ловко сидел спортивный костюм, а за спиной, выделяясь небольшим бугром, висел рюкзак. Он направился в том же направлении что и любитель грибов.
Вскоре оба, один за другим, углубившись в лесную чащу, скрылись из виду стороннего наблюдателя, если бы такой был.
Разница в этих пешеходах — грибнике и спортсмене, была не только в их экипировке, но и в поведении: первый шёл не оглядываясь, а второй, крадучись. По его поведению сразу можно было понять - он следит за любителем грибов.
* * *
Жене пришлось повторить ранее проделанный путь до старой мельницы. Правда, на этот раз он не плутал по лесу, и вышел он не к ручью, а к лесной дороге, то есть, туда, куда и стремился.
Спрятавшись в кустах, метрах в пятидесяти от мельницы, он поискал взглядом сидевших в засаде «топтунов», но их в условленном месте не было.
Тогда он, ступая на носки, стараясь не создавать лишнего шума, обошёл мельницу вокруг, но нужных ему людей так и не обнаружил.
Чертыхнувшись, он помянул «добрым и ласковым словом» бездельников, устроивших себе из службы «курорт,» и позвонил по «сотовому» Губареву.
Когда в трубке он услышал недовольный голос подполковника: «Чего тебе, Васильев?», ои шёпотом спросил:
Господин подполковник, вы зачем так рано убрали наблюдателей?
Как убрали? Я не отдавал такого приказа — они должны быть там!
Нет их, я везде искал.
Ничего не понимаю, - в голосе шефа капитан почувствовал недовольство. - Не отключайся, я сейчас выясню.
Минуты через две подполковник сказал: «Наружку никто не убирал. Осмотрись, и осторожно поищи. Они должны быть там».
Хорошо, Андрей Васильевич, ответил Женя, и, отключив телефон, принялся искать «так надёжно спрятавшихся», сотрудников.
Он ещё раз, но теперь уже более тщательно, и на более обширной территории обыскал местность — наблюдателей, ни живых, ни мёртвых он не обнаружил.
Куда же они запропастились, недовольно проворчал он? И спрятавшись в самой гуще кустарника, решил понаблюдать за дорогой и избой.
Прошёл почти час, но никакое движение, и никакой шум не потревожили тишину.
И Женя, продолжая соблюдать осторожность, крадучись направился к мельнице.
Тишина продолжала царить вокруг.
Он осторожно потянул на себя дверь, она, как и в прошлый раз, совершенно без скрипа отворилась — его встретил мрак и тишина!
Выдержав паузу, он вошёл внутрь — всё было, как и прежде, на своих местах, словно с того времени, когда он был здесь, никто не посещал мельницу.
Продолжая внимательно оглядываться вокруг и прислушиваться, он нажал на рычаг, и потайная стена ушла в сторону.
Войдя во вторую комнату первое, что он увидел, были лежащие на полу, и связанные тела двух людей.
Проверив у них пульс, он понял — они живы, но без сознания, и жестоко избиты.
После процедуры по «восстановлению жизнедеятельности организма» и введения «Энергетика», сначала один, а затем и другой, приоткрыли глаза и зашевелились.
Капитан, наклонившись почти к самому лицу одного из них, спросил:
Вы слышите меня! Можете рассказать, что здесь произошло?
Слышу, - медленно выговаривая слова, прошептал раненный.
Расскажите, что здесь произошло, - повторил свой вопрос капитан, продолжая перерезать верёвки.
Раненый, зашевелил разбитыми, с запёкшейся в уголках рта кровью, губами.
Женя прислушался к прерывистому шёпоту страдальца. Кое-что он не расслышал, а кое-что не понял: наружник говорил о каком-то получеловеке, полу...
Вдруг у обоих раненых глаза начали словно вылезать из орбит — так они расширились. Капитан увидел в них неописуемый ужас!
Не поняв, что могло их так испугать, он поднял голову и оглянулся, но увидеть ничего не успел — резкая, всепоглощающая боль пронзила голову. Она за долю мгновения расколола её на мелкие кусочки. Теряя сознание, он ещё успел подумать — отчего это? И провалился в чёрную бездну.
* * *
Сознание постепенно возвращалось к Жене, и память тоже: вначале она возвращалась небольшими отрывками, а затем потекла рекой, заполняя его мозг.
Он вспомнил как пришёл на старую мельницу в поисках... На чьи поиски он пришёл память так и не дала ответа.
Но теперь, находясь в сознании, он попытался рассмотреть место, где находится, и не увидел — его окружала сплошная темнота...
Я что, потерял зрение? - ужаснулся он, как же я выберусь отсюда...? А мысль уже подкинула ему другой вопрос — откуда «отсюда»?
Ответ вертелся где-то рядом, но почему-то был недоступен его сознанию.
Женя напряг мозг, чтобы вспомнить, почему он оказался здесь, и почему он ничего не видит. От умственного напряжения у него даже заболела голова.
Чтобы не потерять сознание от боли, он немного ослабил напряжение поиска. Боль в голове поутихла.
Тогда он, несколько раз открыв и закрыв глаза, попытался убрать темноту из глаз, и вдруг...
Мне наверно померещилось, решил он — к нему приближался узкий луч света. Ма-ма! - чуть не закричал он, и попытался отодвинуться от этого луча, но кто-то голосом Кати произнёс: «Не пугайся, это я».
Ка-тя? - прошептал он. Это ты?
Я конечно, и вслед за лучом из темноты возникла фигурка девушки.
Наверное я брежу, прошептал он, но в ответ услышал: «Ты не бредишь, капитан, это, действительно, я». И луч фонарика переместился на лицо еоворившей.
Женя, облегчённо вздохнув, подумал: «Господи, как хорошо-то, что Катя здесь, и хорошо что это не бред воспалённого мозга.
А подумав так, он сказал: «Катя, помоги мне подняться, у меня руки и ноги совсем занемели: не слушаются они меня.
Сейчас дорогой, вот только перережу верёвки. И достав откуда-то небольшой перочинный ножик, принялась за дело. Здорово тебя спеленали, прошептала она, перерезая одну петлю за другой.
Когда путы были перерезаны, она, подставив Жене плечо, повела его наружу.
Когда они оказались снаружи, под ярко светящей луной, память полностью вернулась к нему. Он вспомнил - зачем он здесь и о двух раненых «наружниках» вспомнил. А вспомнив, забеспокоился о них.
Катя, нужно вернуться назад.
Зачем? Мы только что вышли оттуда.
Там люди, понимаешь? Их надо спасти! - повысил он голос.
И развернувшись, направился обратно.
То, что они увидели при свете фонарика, потрясло их: в дальнем углу помещения, прислонённые к стене, сидели два человека. Их позы, выражение глаз, и искажённые от Вселенского ужаса лица, были страшны.
Катя, произнеся «Боже мой!», чтобы не закричать, зажала рот ладонями.
Даже Женя, привыкший к ужасам войны, побелел, и с трудом преодолев себя, приблизился к ним.
А вдруг они живы? - шёпотом произнесла девушка. Надо проверить.
Но Женя, только взглянув на сидящих у стены, сразу понял — они мертвы, и давно.
Пойдём отсюда, сказал он, и схватив Катю за руку, повлёк наружу, подальше от картины ужаса и смерти.
Вновь оказавшись под звёздным небом, освещённые яркой луной, они одновременно вздохнули. Катя всё ещё бледная от пережитого волнения и страха, медленно произнесла: «Кто их так напугал?»
Затем, заглядывая Жене в глаза, схватила его за отвороты плаща и неистово затрясла: «Кто это сделал? Кто? Почему ты валялся на полу связанным? Отвечай!»
Он понял — у Кати истерика, и её надо как-то успокоить.
Обхватив девушку руками, он прижал её к себе и зашептал: «Успокойся, любимая. Всё позади. Я тоже, как видишь, в порядке. Пожалуйста, будь умницей, ты же взрослая девочка, и характер у тебя сильный, успокойся».
Постепенно, то ли от слов Жени, то ли сама она пересилила себя, но она перестала трястись, и притихла.
Поняв, что у девушки немного прошла истерика, и она поймёт его слова, сказал: «Катя, нам нужно, как можно скорее, покинуть это место. И-и.., я должен доложить о произошедшем Губареву».
Но ведь мы свидетели, и здесь погибли наши товарищи, засопротивлялась девушка. Мы должны дождаться оперативную группу и скорую помощь.
Должны бы, если бы у нас не было другой задачи, попытался объяснить Женя. О нас не должны знать. Поэтому, мы должны побыстрее уйти отсюда, чтобы нас не увидели — мы с тобой здесь инкогнито. Поняла?
Даа.
Но нотка сомнения всё-же прозвучала в её «Даа».
Тогда пошли отсюда, и побыстрее, и взяв её за руку Женя повлёк её подальше от места смерти и ужаса.
Когда они отошли от мельницы на достаточно большое расстояние, он, покачивая неопределённо головой, словно продолжая невысказанную мысль, произнёс: «Хотя, я так ничего и не понял в произошедшем».
А ещё через некоторое время, он, вдруг остановился, и пытаясь заглянуть девушке в глаза, с беспокойством в голосе спросил: «Ты-то как оказалась здесь?»
Очень просто, ответила она. ты сам мне как-то рассказал о своих приключениях в лесу. Вот я и последовала, тайно, за тобой. Но вскоре заблудилась, и долго искала дорогу... Как видишь, ничего забавного в моём поступке нет.
Женя, внимательно выслушав рассказ девушки, схватил её в охапку, и целуя, сказал: «Если бы не ты, не твоё сумасбродство..., то я не знаю..., сумел бы я выкрутиться в этот раз. Наверное я бы погиб, как те..., двое».
Не погиб бы, отвечая поцелуем на поцелуй, сказала Катя. Моя любовь уберегла бы тебя,
* * *
Вечером того же дня капитан, разговаривая с начальником управления, узнал странную новость: прибывшая по его вызову на старую мельницу оперативная группа ничего там не нашла.
Не было там ни трупов полицейских, и никакой аппаратуры там тоже не было — пусто, добавил шеф.
Они также доложили, что там даже намёка нет на «ЧТО-ТО»: тонкий слой пыли, пустая изба и никаких следов. И, представляешь, там вообще никакая не мельница, а просто деревяная изба.
Единственным доказательством, и то косвенным, являются твои фотографические снимки с сотового телефона, присланные в управление накануне.
Поэтому, «на верху», капитан представил, как говоря «на верху» подполковник ткнул пальцем вверх, решили: считать твоё задание не выполненным, и отозвать тебя и Катю в Управление для получения нового задания.
Но как же, Женя даже повысил голос, найденные нами подозрительные люди, моё ранение, и вообще..., события последних дней?
А никак, ответил подполковник. Прибудете в Управление, вот и будем решать — продолжать поиски или нет.
После разговора с начальником, капитан долго не мог успокоиться — почти месяц работы будет потерян, ворчал он. Ведь они с Катей так близко подобрались..., так близко.
Нет, так не должно быть, стукнув по столу кулаком, твёрдо произнёс он. И повторил:»Не должно!» Надо
