"Анфиса и Прометей". Книга 2-я. "Школа Громовой Луны". Глава 10-я. "Роковой 1968-ой".

Владимир Веретенников (Савва)

"Анфиса и Прометей"

Роман в семи книгах

(художественное исследование)

Памяти поколения 70-х


«...Как будет это, когда Я мужа не знаю?» (Лука 1:34)

+ + +

Книга 2-я. «Школа Громовой Луны»

«Трагично то, что никто из строителей социализма не рискует сказать, что без борьбы со смертью нельзя и думать о социализме и что коммунизм не может быть построен без победы над смертью». 
(Сетницкий Н.А. Письмо к А.М. Горькому. 3 мая 1936)


Глава 10: 

«РОКОВОЙ 1968-ой»

«Любовь к уединению есть признак предрасположенности к знанию. Само же знание достигается лишь тогда, когда неизменное ощущение уединенности не покидает нас ни среди толпы, ни на поле боя, ни в рыночной сутолоке».
(Шри Ауробиндо Гхош)

"Страх - это головокружение свободы". 
(Кьеркегор)


Эта глава заключает в себе следующие главки:

Гибель Юрия Гагарина (27.3.1968)
Революционная весна во Франции и не только в ней
«Рок-революция»
Побег из пионерлагеря
«Пражская весна» и советские танки в Чехословакии. Диссиденты.
«Коммунизм отменяется?..»
Еврейская эмиграция после войны 1967 года
«Час Быка» Ивана Ефремова
Американцы у Луны читают Библию
Город Рассвета, «пограничная ситуация» и Великое Озарение


Гибель Юрия Гагарина (27.3.1968)

Этот революционный год был во многом рубежным для всей истории 20-го века. Для СССР, в целом, он оказался, если не революционным — то переломным. А для Анфисы он был и, по-своему, революционным — и, в то же время, он стал началом какого-то особого и очень тяжёлого и мучительного перелома в ней: и перелома душевного, и перелома в её мировоззрении, и перелома в её отношениях даже с самыми близкими людьми...

Уходило детство... И было ещё очень непонятно, что должно было придти ему на смену...

...

С самого начала года было много авиационных катастроф, и в стране, и в мире, с большими человеческими жертвами. У Анфисы говорили об этом на кухне, и всё чаще ей рассказывала об этом Ника. Но в СССР об этих происшествиях на территории страны правительство предпочитало молчать...

21 января стратегический бомбардировщик США В-52 с четырьмя термоядерными бомбами на борту, объятый пожаром, грохнулся на лёд залива Северной звезды рядом с авиабазой США Туле на севере Гренландии (а это территория "безъядерного" Датского королевства). Из семи человек, бывших на борту, один погиб, а шестерым удалось катапультироваться недалеко от базы. Сдетонировали при ударе все четыре запала термоядерных бомб, но ядерного взрыва не произошло, хотя радиоактивные обломки были разбросаны на площади в несколько квадратных километров. Горящее авиационное топливо проплавило толстый лёд, и почти все обломки ушли на дно океана, распространяя смертоносную радиацию...

В начале марта (7,8 или 11-го числа) в северной части Тихого океана, к юго-востоку от Камчатки (и к северу от Гавайских островов), затонула советская подводная лодка К-129 с тремя баллистическими ракетами подводного старта. Погиб весь экипаж, 98 человек (из них 14 офицеров). Убедительные причины этой катастрофы не были установлены и через десятки лет...

Это всё были жертвы безудержной гонки вооружений между СССР и США, государствами НАТО и Варшавского договора...

...

27.3.1968-го года, совершенно загадочным, и даже через много лет не прояснённым образом, погиб первый советский лётчик-космонавт, истинный герой советской страны и любимец всего народа, которым восхищалось всё человечество — коммунист, полковник ВВС СССР, военный лётчик 1-го класса, Юрий Алексеевич Гагарин. Это было колоссальным потрясением для всей страны, для всех, кто жил тогда в СССР. И нет слов описать, насколько это известие потрясло всех в доме у Анфисы...

Няня плакала, не скрывая слёз, и горьким шёпотом молилась за погибшего...

Герта не отходила от телефона — потому что все её многочисленные друзья и знакомые были если не уверены, то, по крайней мере предполагали, что её муж должен что-то знать об этом...

Гриша откуда-то прибегал, взволнованный, и сообщал какие-то новые выясненные детали о произошедшем и о реакции об этом в обществе...

А отец Анфисы (конечно, он узнал об этой трагедии раньше всех официальных сообщений), быстро собравшись — не поев и не попив, к сугубому огорчению няни — тотчас же вылетел, по вызову, в Москву. И очень долго от него не было совершенно никаких известий...

В доме пытались из разрозненных и противоречивых сведений и слухов составить какую-то общую картину произошедшего. Но случай этот не переставал производить впечатление какой-то абсолютной загадки...

Слухов — и нелепых, и фантастических — ходило в эти дни и в Ленинграде, и в Москве, и по всей стране, чрезвычайно много...

В «простом народе» ходил, в том числе, и слух (будто специально кем-то подсунутый), что Гагарин просто полез в самолёт пьяный, и погубил и себя, и товарища...

Были версии — и диверсии, и побега за границу (или попытки побега), и похищения (КГБ, ЦРУ, инопланетянами, ещё какими-нибудь «неземными силами»...). И все странные недомолвки со стороны официальных органов — только подливали огонь в эти тёмные слухи...

…

Через две недели вернулся отец Анфисы. Точнее сказать — его едва ли не внесли, поздно вечером, в квартиру двое крепких и молчаливых молодых военных, уложили его на диван в его кабинете — передали с рук на руки няне и Герте — и так же тихо, молча, и почти незаметно, исчезли...

Анфиса помогала стаскивать с ног отца обувь, бегала за подушкой, одеялом, помогла няне заварить её лечебные травы, сделать компрессы...

У отца было очень плохо с давлением и с сердцем. И чудовищно болела голова — сказывались, всё больше, ещё его военные раны. Но он — как это было часто — решительно и наотрез отказался от всякой официальной медицинской помощи (согласился, потом, лишь на визит и осмотр их старого, хорошо знакомого врача, армянина; Анфиса звала его "дядя Ашот")...

Отец Анфисы только сказал обступившим его близким:

«Мне надо отдохнуть!.. Просто отдохнуть... Поспать... Гриша подежурит на телефонах и на связи...»

Герта и няня — как всегда, и уже привычным образом — окружили его необходимым уходом и заботой...

Анфиса сбегала с каким-то рецептом и запиской от дяди Ашота в их ближайшую, знаменитую в Питере ещё с дореволюционных времён, аптеку — на углу Невского и улицы Желябова — за лекарствами для отца. Заодно купила там же, на Невском, всеми ими любимый — в том числе и отцом — довольно дефицитный диетический хлеб «Здоровье», пахнущий тмином, и ещё кое-что к столу...

…

Анфисе было ясно, что отец побывал на месте крушения самолёта — куда могли допустить лишь очень немногих, лишь самых доверенных и самых высококлассных специалистов...

В первую ночь после возвращения он бредил — и все домашние догадывались, что он там был, и что произошло там, кажется, действительно, что-то очень и очень странное и загадочное...

Но, и когда он уже немного пришёл в себя, и стал снова принимать холодный душ и делать небольшую зарядку, и стал выходить на кухню, чтобы вместе со всеми чего-нибудь немного перекусить, и выпить особого чаю с травами — что, со знанием дела, приготовила ему няня — даже тогда он говорил о произошедшем чрезвычайно мало. И о самих причинах трагедии — даже чисто предполагаемых — он не сказал тогда, по существу, ничего...

И все понимали, что лучше и не спрашивать. И Анфиса в том числе. Хотя такая "конспирация" у отца ей нравилась всё меньше...

...

Тем временем, из всех разговоров взрослых в эти дни, Анфиса узнала для себя много нового о Гагарине, чего не знала раньше. Оказывается, его дед по матери был революционером, питерским рабочим, сверловщиком, с Путиловского завода. Узнала, что отец Юрия Гагарина был плотником, а мать молочницей. В семье было четверо детей, и Юра был третьим по старшинству. В 1941 году, едва он пошёл в школу, как в их деревню пришли немцы. Всю их семью выгнали из дома на улицу, и им пришлось вырыть себе землянку, чтобы где-то жить. Немцы избивали отца, заставляя его на них работать. А старших брата и сестру угнали на работы в Германию...

Юра старался чем-нибудь навредить фашистам, и рассказывал потом, как он несколько раз засовывал какому-то немцу разный мусор в выхлопную трубу его мотоцикла, и делал фашистам ещё разные мелкие пакости в этом роде... Их семья почти полтора года прожила под оккупацией. И Юрий не любил вспоминать об этих годах...

После окончания лётного училища он служил два года на Севере, в Мурманской области, в морской авиации. Почти как в "Двух капитанах", думала Анфиса! При этом она имела в виду скорее фильм, чем книгу Каверина. А ведь сколько там загадок, на Кольском полуострове! В Лапландии! Где когда-то был с секретной экспедицией и её дед-чекист Харитон. И где она обязательно когда-нибудь побывает! Постарается выяснить и про деда, и про Гиперборею, и ещё про разные секреты... 

И рассказывали почти анекдот: откуда взялась знаменитая надпись "СССР" на гагаринском шлеме космонавта. Она появилась почти в самый последний момент перед стартом его корабля, потому что кто-то высказал опасение, что приземлившегося Гагарина местные жители, ничего не знающие об этом полёте (ведь всё это готовилось в абсолютной секретности!), могут принять за американского лётчика-шпиона. У какой-то девушки нашёлся красный лак для ногтей, и этим красным лаком Гагарину нарисовали на шлеме эти исторические четыре буквы... 

...

Через какое-то время, после нескольких важных звонков из Москвы, после разговора с дядей Пашей, отцом Ники (он же был лётчик, и очень непростой!..), и разговора с ещё каким-то таинственным человеком, отец Анфисы, всё-таки, стал понемногу рассказывать о произошедшем во Владимирской области...

Из рассказов отца (а также и Гриши, и из других надёжных источников) у Анфисы стала, понемногу, складываться такая картина этой катастрофы:

Гагарин и его инструктор Владимир Серёгин (им было: 34 года Юрию и 45 лет Владимиру) утром того дня совершали обычный тренировочный полёт на лёгком реактивном, вполне надёжном, учебно-тренировочном самолёте (МиГ15-УТИ - подсказала потом Ника Анфисе). Погода с облачностью была не самая идеальная, но и явной опасности не представляла. Гагарин уже доложил по радио о выполнении задания, и они уже стали возвращаться на базу; как вдруг что-то и прервало, самым резким образом, их полёт. Их самолёт сорвался в штопор и в почти вертикальное падение, и вскоре он врезался в землю...

Дядя Паша говорил, что они пытались выйти из пике, и им не хватило буквально двух или трёх секунд. Катапультироваться было поздно...

Что же помешало их полёту?..

По одной версии, буквально в нескольких метрах от них со сверхзвуковой скоростью пронёсся неизвестно откуда взявшийся истребитель и возмущённым потоком воздуха резко вогнал их лёгкий самолёт в штопор, из которого они уже не смогли выйти. А по другой версии, это был не самолёт, а какой-то светящийся шар, который вдруг возник у них на пути...

Дядя Паша говорил, что никаких зарегистрированных истребителей в то время, в том районе и на той высоте быть не могло. Также и техники в виде шаров. Зато он говорил, что у Серёгина было очень плохо с сердцем, и у него был серьёзный