молодые знакомые! Даже Герта была с ними во многом согласна!.. И Анфиса с Никой думали так же!..
…
Подруги особое внимание обращали на лидеров молодёжной революции в Европе. Им был очень симпатичен Руди Дучке — социолог и лидер немецкого студенческого движения, яркий представитель немецких «новых левых», с его утопической мечтой о "Берлинской советской республике", наподобие Парижской Коммуны 1871 года. Его юность прошла в ГДР, где в молодёжной евангелисткой общине он приобрёл "религиозно-социалистические" взгляды. Он был спортсмен-десятиборец и хотел стать спортивным репортёром, но события 1956 года в Венгрии (которые в СССР назвали "контр-революционным мятежом") резко усилили его интерес к политике. В 1961 году, когда ему был 21 год, незадолго до возведения "Берлинской стены", он переехал в Западный Берлин и поступил в Свободный университет Берлина для изучения социологии, этнологии, философии и истории, и где он тут же стал издавать журнал "Напор" анти-капиталистической и анархистской направленности...
Девчонки особо внимательно проследили, по множеству источников, и выяснили — как он познакомился с американской студенткой теологии Гретхен Клотц, как часто, и где, они встречались, как они потом поженились, как они вместе изучали экзистенциализм, неомарксизм, левых философов Франкфуртской школы и «диалектическую теологию», и как совместно развивали теорию христианско-марксистского социализма — очень созвучную «теологии освобождения» и «теологии революции» в Латинской Америке, и как они потом участвовали в создании скандально знаменитой "Коммуны 1" в Западном Берлине, целью которой было разрушение "гнилых фашистских уз буржуазного брака и буржуазной семьи" и создание семьи принципиально новой, коммунистической, свободной и открытой...
11.4.1968 года — на Руди Дучке было покушение: какой-то правый экстремист трижды стрелял в него и нанёс ему тяжелейшие ранения; был смертельно опасно повреждён мозг; и Дучке едва выжил после тяжелейшей многочасовой операции, и потом с огромным трудом смог восстановить свою работоспособность. Ему пришлось покинуть Германию (ФРГ) — в том числе, и ради лечения...
Магистерская диссертация Гретхен Клотц называлась "Революционные движения во времена Христа". Много позднее, уже после смерти мужа (1979, 39 лет), она написала самую подробную его биографию и опубликовала его дневники. У них было трое детей...
После покушения на Руди Дучке и в Западном Берлине, и в городах Западной Германии начались настоящие уличные бои... Массовые студенческие и молодёжные беспорядки в Западном Берлине начались ещё в 1967 году, после того, как во время разгона демонстрации полицейский выстрелом в затылок, почти в упор, смертельно ранил студента-теолога Бенно Онезорга, у которого осталась беременная жена. И уже тогда там стали организовываться подпольные группы "городских партизан" (по преимуществу, анархо-коммунистов и ситуационистов), по примеру "Тупамарос" в Уругвае и других подобных групп в странах Латинской Америки.
Дату покушения на Руди Дучке можно считать также днём рождения знаменитой "Фракции Красной Армии", возникшей из слияния нескольких мелких левых молодёжных групп в ФРГ и Западном Берлине. Её создателями были Андреас Баадер и Гудрун Энслин, позднее к ним присоединилась левая журналистка, социолог и педагог Ульриха Майнхоф...
Гудрун Энслин, подруга Баадера, прекрасную фотографию которой потом достал девчонкам Гриша, стала для Анфисы и Ники вообще любимицей и почти кумиром. Учительница, марксистка, коммунистка, одинаково пламенная феминистка и террористка, прямая пра-пра-пра-пра-правнучка Гегеля (и она так была похожа на его знаменитый портрет!..), она была главным идеологом и интеллектуальным лидером организации, одним из творцов всей идеологии "новых левых" (во всяком случае, в её самом решительном варианте). Как можно было не восторгаться такой девушкой!..
…
Несколько позже внимание Анфисы и Ники привлекла и другая революционная пара того времени, из более старшего поколения, и гораздо более известная и влиятельная: это Жан-Поль Сартр и Симона де Бовуар. Оба — талантливые писатели, философы-экзистенциалисты и радикальные революционеры-марксисты. А Симона де Бовуар была, к тому же, и крупнейшим теоретиком радикального феминизма, и её книгу «Второй пол» называли «библией феминизма»...
Философией экзистенциализма обе подруги заинтересовались тоже, в значительной степени, благодаря этой звёздной паре. Лишь позже они выяснили, что среди русских философов — и Николая Бердяева, и Льва Шестова тоже числят среди экзистенциалистов. А некоторые причисляют к этому направлению и самого Достоевского...
Анфисе из всего экзистенциализма больше всего понравилось понятие «пограничная ситуация» у Карла Ясперса. Это когда в результате какого-то величайшего испытания и страдания — на самой границе жизни и смерти — человеку внезапно открывается эта единая текучая сущность всего, которая даже и не сущность — а само существование... Алик с Ариной говорили, что это как пережить "просветление" в буддизме...
Да, о необходимости "революции в сознании" у них дома тоже говорили всё чаще. И, кажется, именно этого особо не хватало всем новым революционерам, всем "новым левым"...
…
Анфиса и Ника, всё-таки, составили для себя впечатление, что события во Франции были началом настоящих революционных событий во всём мире. Они очень внимательно — и даже просто затаив дыхание — следили за тем, как эти события развиваются во всей Европе, и в Северной, и в Южной Америке, и почти во всём мире...
Они с огромным вниманием и сочувствием следили за всеми этими революционными молодёжными движениями и группировками — троцкистов, анархистов, маоистов, ситуационистов, хиппи, йиппи и прочих «новых левых»...
Пытались читать самиздатовские переводы и перепечатки Герберта Маркузе и других неомарксистов...
Ах, сколько здесь было всего нового! Как трудно было за всем этим уследить!..
И надо было читать, читать и читать!.. И самые серьёзные книги!..
«Рок-революция»
И, конечно, настоящим революционным потрясением для обеих подруг продолжала быть подлинная «рок-революция» на Западе, и открытие ими всей западной рок-музыки. И прежде всего — группы «Битлз». Их записи они слушали буквально каждый день! А иногда — и день, и ночь подряд!..
Но не меньшим шоком для них — если даже не большим! — было знакомство со второй самой известной английской рок-группой: "Роллинг Стоунз". А их совершенно сумасшедшая песня «Satisfaction» — ну, это же просто было как какая-то ядерная бомба, разорвавшаяся и в мозгу, и во всей нервной системе!..
Девчонки могли под эту вещь — часами, без перерыва, скакать и прыгать, как заведённые, как одержимые, с трудом удерживаясь от слишком громких визгов и воплей!..
А сколько они продолжали для себя открывать, почти каждый день, новых рок-групп, новых потрясающих музыкальных треков!..
Под эту музыку действительно хотелось улететь!.. Как из пушки на Луну! И ещё дальше! Бесконечно, бесконечно дальше!..
…
Но большой — и всё растущей — проблемой для Анфисы стало то, что отец её всю эту их любимую рок-музыку возненавидел самой лютой ненавистью, считая её самым прямым оружием западной буржуазной пропаганды и контр-революции — и направленным, в огромнейшей степени — если не в первейшей — именно против наивной подростковой молодёжи СССР и других стран социалистического лагеря. Говорил, что это настоящее "психотронное оружие", а до юных дурачков и дурочек это не доходит!..
И Анфиса слушала открыто эту музыку — и плясала, и прыгала под неё — только когда отца не было в это время дома. Или плясала на даче. Или у Ники, когда та жила у матери; тётя Стеша относилась к их пляскам спокойно. А потом Гриша подарил Анфисе хорошие наушники, и такие же достала себе через отца и Ника...
И Анфиса заметила — как всё больше стала просто избегать отца (хотя он и так бывал дома не слишком-то часто). Потому что она перестала чувствовать — что он её понимает...
Герта, кажется, не очень чувствовала это возникшее отчуждение между Анфисой и отцом — она сама была, всё время, в разъездах и в работе. А если и чувствовала — то не подавала виду...
Но няня — она почувствовала эту перемену в отношениях между отцом и дочерью очень чутко. Она ничего не говорила Анфисе. Видимо, и отцу. Но переживала эту семейную трещину — в этом можно не сомневаться — больше их обоих. И пользовалась каждым ничтожным случаем — чтобы свести их вместе в каком-нибудь дружеском деловом контакте, или — просто в мирной беседе за общим чайным столом...
Но дальнейшие события, и в их семье, и в мире, только ещё больше обострили отношения Анфисы с отцом...
И отношения Анфисы с миром...
Побег из пионерлагеря
У отца Анфисы, и у Герты, как уже говорилось, были знакомые педагоги-энтузиасты, связанные со знаменитым «коммунарским движением», и одно время они довольно часто бывали у них и дома, и на даче, активно участвовали во всех дискуссиях, ратовали за новую "коммунистическую школу"...
Однако, «наверху» эта инициатива молодых педагогов поддержки не встретила, и движению поневоле пришлось сворачиваться. А у самых активных энтузиастов — начались неприятности: и на работе, и по партийной и комсомольской линии...
Кризис движения сильно повлиял и на самих школьников. И те девочки-коммунарки, что какое-то время пытались вести просветительскую и воспитательную работу с Анфисой и Никой — тоже испытали на себе деморализующее воздействие этих партийных гонений на их движение, тяжело переживали отход очень многих участников от движения вообще, и тоже потом, постепенно, сами куда-то затерялись и перестали видеться с подругами...
Анфиса потом встретила случайно на Невском одну из этих девочек, и поняла, что движение — действительно полностью развалилось. Хотя та девочка и сказала, что ещё где-то, кажется, есть пионерские лагеря, где ведётся коммунарская работа, но и её поневоле приходится сворачивать...
…
У Анфисы уже была, стараниями отца, путёвка на середину лета 1968 года в один из таких пионерских лагерей на Карельском перешейке, руководимых молодым педагогом, одним из энтузиастов, поневоле угасающего, «коммунарского движения».
Но — незадолго перед её сменой этого человека, за слишком активную и восторженную пропаганду идей Майско-июньской французской студенческой революции (и он ещё что-то такое говорил, очень одобрительное, про события в Чехословакии) устранили от этой должности и довольно спешно провели в его лагере определённую ревизию и реорганизацию...
Анфисе не хотелось в лагерь, тем более, после такого его разгрома. Ей хотелось в её любимый лес. И Ника, после того, как побывала в пионерлагере под Москвой, сказала, что больше она ни в какой лагерь ни за что не поедет...
Всё-таки, отец уговорил Анфису поехать в этот лагерь. Хотя бы на одну смену: быть может, там ещё не всё погибло, и ещё найдутся настоящие коммунары. Сказал, что в любом случае это будет для неё очень полезно, и стоит съездить...
"На разведку!..", - сказал
