[right]По мотивам сказки Шарля Перро ″ Золушка ″ на новый лад.
В одном небольшом городке Муходрищенске немного лет тому назад жила–была вдова среднего достатка с единственным сыном. Носили они фамилию Золотовы, и с детских лет прилипло к нему прозвище Золушок. Родился он слегка поддатым, и даже акушер разобрал в его несуразном крике – наливай! А когда Золушок немного подрос, в нём стали проявляться отличительные черты: голова казалась квадратной и плоской, как сковорода с ушами, на теле наляпано чёрт его знает, чего, плечики – куриный скелетик, и если невзначай на его голову, что–нибудь поставить, он мог бы получить пупочную грыжу.
Между тем нить времени наматывалась на бобину вечности – Золушок рос. Несуразность в теле проявлялась более отчётливо. Походка сформировалась, как у кавалериста, из–под которого спёрли лошадь, и всё равно глядя на него заметно, что родился он слегка выпившим. Одно плечо ниже другого, что придавало, какую–то ступенчатость, а главное, тазобедренный сустав, он так примитивно сколочен, что ему не подходили ни одни брюки. Приходилось заказывать костюмы в ателье у хорошо знакомого портного.
Портной, бесспорно, слыл специалистом высокого класса, но такого!.. Он готов был одеть роту солдат днюя и ночуя в мастерской, чем один раз скроить костюм для Золушка. С пиджаком он ещё за полдня справлялся, а с брюками!.. Проклиная всех и вся, а также нечистую силу и чертей из преисподней, истекая потом и скрепя от злости зубами, он неутомимо трудился, сопровождая работу нецензурной бранью, хотя почти никогда не матерился. С адским трудом портной заканчивал эту чёртову работу и обессиленный падал на диван, стоявший в мастерской.
По характеру Золушок спокойный, как прищепка, его даже били в музыкальной школе. Зимой из–под шапки торчали уши, как у зайца и иногда, его кусали городские вороны. Много читал и любимой книгой страницы, которой он истёр до дыр – Камасутра. Золушок любил одиночество и почти всегда уединялся. В часы лирического настроения, он придавал лицу печать вдохновенной задумчивости и рукоблудил. Писал стихи, и в своих перлах затрагивал то, что инфекционная палочка не рискнула бы затронуть. Бренчал на гитаре мурлыкая под нос сочинённые им и только понятные ему песни. Золушок был человеком насквозь застенчивым и перед тем, как пукнуть, искал мать, чтобы извиниться. А когда он стал старше, мать учила его двум вещам – вкалывать и жениться.
– И нечего вешать над дверью подкову, – возмущалась она, – чтобы подковы приносили счастье, надо прибить их к копытам и пахать, пахать, пахать!..
Безвкусная причёска, безвкусная одежда и такой лёгкий налёт засранца.
Женщина учёный, такая же нелепость, как и морская свинка. Первая не имеет отношения ни к женщинам, ни к науке, вторая – ни к морю, ни к свиньям. Много веков подряд общество относилось к образованным дамам так же, как и к безобидным заморским грызунам. Учёной женщиной мать Золушка конечно не назовёшь, но фармацевт она от Бога! Имела личную крохотную аптеку, маленькую комнатушку семь на восемь – восемь на семь бывшего овощного магазина и назвала своё детище ″Пятачок″. Перед тем, как открыться, она посетила рекламное агентство и категорично заявила: «Сделайте мне хорошую рекламу, и я металлические болты буду продавать, как средство от гриппа!» Замануха ей удалась на славу, и аптека процветала! К ней обращались за советом, и она выдавала блестящие блиц ответы.
– Дезодорант не помогает? – А вы помыться или носки постирать не пробовали?!
– Как поднять артериальное давление? – Велосипедным насосом!
– Перхоть? – Нет, это опилки от рогов!
– Слезятся глаза? – Выглядеть умным, мало носить очки, надо ещё плохо видеть!
– Пяточная перхоть? – Втирайте Хедол Шолдерс в пяточное нёбо!
Она посоветовала довольно состоятельной особе лечить запор ёршиком для чистки бутылок. Всегда рада была помочь людям с редкими болезнями, такими как: пухлоухнутая ухопупость, полное опупение живота, скачепупистый дзибанит, а также: лечение боли в кишечном суставе, облысение лобковых подмышек, геморрой левого полушария мозга и много других хворей с которыми к ней обращались.
Никому не отказывала, невзирая на положение и достаток. Девиз её аптеки гласил: «Здоровых людей нет, есть не дообследованные!» Популярность аптеки укрепилась ещё больше за ею самой придуманную микстуру. Назвала она её ″Главное блюдо модели″. В основу волшебного препарата входило отварное слабительное с добавлением, каких–то там лечебных трав. Изобретение шло нарасхват! В основном им пользовались богатые дамы, и через пару недель они превращались из пухленьких красоток в сушёную воблу или припудренный суповой набор.
Суть лечения заключалась в следующем. Желающая быстро похудеть с утра натощак принимала столовую ложку микстуры. В горизонтальном положении ожидая прихода, пациентка находилась в относительном покое. Минут через пятнадцать её продирало до умопомрачения – днище не удержать! Беговая дорожка от дивана до туалета и от туалета до дивана играла очень большую роль в потере веса. Тут уж было не до еды, практически невозможно остановиться разве, что на ходу перехватить. И так три ложки в день, эффект поразительный!
В пригороде Муходрищенска в зелёной зоне, которую облюбовали местные воротилы, жил–был в двухэтажном отделанном готическим стилем особняке местный бизнесмен – Ник. Довольно состоятельный вдовец имел сеть продуктовых магазинов и двух сыновей, созданных по собственному подобию, два таких шкафчика с антресолями. Ник прикидывался немцем, но немца в нём было не больше, чем у обезьяны. Вместо лица – мордоворот, а на башке, как на Марсе – растительности не наблюдалось. Страдал он генетической предрасположенностью к доходам. Ник так же хворал ″стригущим лишаём″, той профессиональной болезнью бизнесменов, которая проявлялась в приступах жадности и неудержимом стремлении ″стричь бабки″ и ″рубить капусту″. Передавалась завистью благосостояния ближнего своего. Заболевание лечилось стационарным курсом налоговой инспекции. Ник доверял двум людям: себе и только себе.
В то утро он на своём шестисотом ехал на работу и, как обычно попал в пробку, где от скуки занимался прочисткой собственного носа. Может от плохого настроения, а может от пасмурной погоды, но разыгралась у Ника мигрень, и как ни странно на пути ему попался ″Пятачок″. Припарковав своего мерина, он зашёл внутрь. Похотливая улыбка оттянула его щёки к ушам. Он потерял дар цензурной и нецензурной речи, глаза смотрели с нежностью друг на друга. Он увидел её! И так его понесло, как портрет на демонстрации. Ник сразу же сделал деловой комплимент: «В магазине не должно быть очереди, если в магазине очередь, это не магазин, а туалет!»
Бесспорно, мать Золушка смотрелась женщиной привлекательной, одевалась по последней моде, невзирая на возраст, декольтирована и в разрезе на груди виднелись даже коленки. Взгляды их встретились, и сердца учащённо забились. Нику вспомнилась молодость, как на лесоповале он один волок бревно, и как при этом потел. Прямо, как тогда, пот катился с него градом. В женщинах он разбирался: если ноги от ушей – это красавица, если уши от ног – это чебурашка. Здесь такого не наблюдалось, всё было при ней! В общем, он на неё имел вид, правда она тоже имела его в виду, не было необходимости говорить ей комплименты, на неё и так все глазели.
Запала мать Золушка Нику в душу и на третий визит, недолго думая, он сделал ей предложение руки и сердца. Она обещала подумать и на следующий день во французское платье нырнула, француженкой вынырнула и дала согласие.
Свадьбу гуляли шикарно! Крутяк проглядывался во всём: в гостях, выпивке, закуске и даже салфетках. Подарки бывают двух видов, которые не дарили, и которые лучше бы не дарили. Наволокла братва разной всячины, от прищепок до кошек! Рекой лилось шампанское, паханы, кричали тосты, где Нику намекали, что он такой же дурак, каким был в тридцать лет. Видимо от радости Ник был не пьяный и не мёртвый, он был пьяным вусмерть. Погуляли они с душой, а на утро их тела отказывались принимать эту душу назад.
Наступила в жизни Золушка чёрная полоса. Он знал, что в это неспокойное время ожидать можно всего, даже собственную беременность. От новости переселения к Нику у него затряслась голова до уровня пупка, он всеми своими фибрами возненавидел Ника. ″Скользкий подонок Ник–Ник, – возмущался Золушок, – всё же окрутил мою любимую маму″. При его появлении у Золушка возникало такое негодовании, если бы обрюзгшая древняя старуха исполнила стриптиз. Ему приходила мысль утопиться, но, к сожалению, такие не тонут, их пустые головы всплывают, как поплавки.
– Я или покончу себя, или наложу себе в руки, – тихонько рыдал Золушок. Он вспомнил родного отца, правда его он почти не помнил и трезвым видел один раз в жизни на фотографии.
– Мне что, спорить с тобой до разрыва аорты! – возмущалась в сердцах мать.
Судьба у каждого одна, одна у всех анестезия. Случаются в жизни такие аномалии, когда хочется, а не можешь, когда можешь, а не хочется. Погрузив, на старенький москвич свой не хитрый скарб, доставшийся в наследство от любимой покойной бабушки, Золушок поехал в апартаменты Ника. Машина работала, как часы… песочные, из неё всё сыпалось. Ведро с гайками или автопомойка на колёсах и цена её копейка.
Годом раньше Золушок имел новую жигу шестой модели, но однажды… Он мчался по загородной трассе мурлыкая сочинённую им песню ″Закат солнца вручную″. Вдруг он увидел трёх голосующих неизвестной национальности личностей и притормозил. Машина ещё не успела остановиться, как открылась дверь, и Золушок превратился в выкидыша–парашютиста. Кювет и земля радушно встретили его, и стал он педальным конём. Позже Золушок приобрёл старенького москвича с надеждой: уж на него–то никто не позарится, а, где есть колесо, там есть и дорога.
В особняке Ника Золушку выделили небольшую комнатку с единственным оконцем, бывшую кладовку – филиал городской помойки в квартире. За полдня он всё вычистил и расставил дорогую ему мебель: кроватку полторашку с панцирной сеткой, столик, небольшой плательный шкаф, два табурета, а на пол постелил самотканую дорожку. В наследство ему также достался графин с гранёным стаканом. Золушок придерживался истины – русский мужик без стакана, что солдат без оружия. Опять же стакан и графин напоминали любимую покойную бабушку, которая жила на одну пенсию, можно сказать, что и не жила. Однажды плохо видящая старушка перепутала таблетки Золушка со своими пилюлями. Золушок проспал мертвецким сном ночь и почти весь день. Бабуля напротив, бодрствовала всю ночь. Связала восьмиметровый свитер, выскочила в подъезд, исписав мелом стены – типа: Слава КПСС, свободу африканским неграм, Ленин всегда живой, все мужики сволочи, счастье в труде! А на входной двери подъезда крупными буквами эпиграмму собственного сочинения:
″ Пойду в сортир, трусы снимать не стану,
