мученик.
Сами собой вылетели гвозди, крепившие Его тело к тяжёлому дубовому кресту, и вознёсся Он, чтобы каждый день опускаться на Землю с рассветом.
От храма не осталось даже уголька – что не сгорело, рассыпалось в прах. Только закопчённый бронзовый колокол, без единой трещинки, целёхонек, возвышался в самом эпицентре пожарища. Над очисткой благородной отливки дружно потрудилась артель пацанов - добровольцев, возглавляемая Лёнькой.
Колокол был продан куда-то в область, то ли в переплавку, но, скорей всего, в музей, а возможно, пополнил собой частную коллекцию.
На вырученные средства приобрели несколько удойных коров и племенного быка - производителя – для председателя колхоза ставшего ещё одной гордостью наравне со старенькой Нивой, возвращённой в полной сохранности с полным баком бензина, новым импортным маслом, отрегулированной коробкой переключения передач и даже с антикоррозийным покрытием кузова, скрывающимся под новенькой краской тон в тон. Это не оценили, потому что не заметили.
Село приобрело статус деревни. О строительстве нового храма речь не шла. Меценаты любят светиться в людных местах, а не прозябать в захолустье.
Павел с Ириной пропали. Исчезли без следа, как и предыдущие семьи служителей культа. Чем им ещё заниматься в отсутствие церкви? Ходить с протянутой рукой и просить? Вряд ли они занялись этим делом…
История, которую они донесли до меня, не пропала . А, может быть, я узнала её от кого другого…
Разбирая свои старые записи, я обнаружила её в достаточно внушительных размеров почтовом конверте, в котором, в виде плохо читаемом, попала она ко мне. Забрызганные кляксами непонятного происхождения (возможно, кровью, слезами, потом, красками, разноцветными чернилами и чем-то ещё непонятным), разрозненные листики после долгих усилий, однако, удалось сложить в некоей представленной здесь последовательности. А там, где ничего уж разобрать не представлялось возможным, ваша покорная слуга добавила от себя, как и подобает автору художественного произведения.
Осталось только заметить, что почерк, которым написана рукопись, до удивления похож на мой собственный…давности эдак…позвольте припомнить, с пару десятков лет так будет…
Люби, люби.
Любимой будь.
С любовью отправляйся в путь
Люби, люби.
Любимой стань,
Назло цунами и ветрам.
Люби, люби.
Любовь дари.
Собой от зла мир охрани.
Люби того, кто обделён.
Ему не видно ведь ни зги.
В его глазах любовь зажги.
И не погаснешь никогда,
Взойдя на чёрный небосклон.
Достигнувши вселенной дна,
Ты безымянною звездой
Люби, люби.
Любимой стань,
Над миром распростёрши длань.
Люби, люби,
Любимой будь,
С любовью отправляя в путь
Свой свет,
Свой негасимый свет.
И не погаснешь миллионы лет.
Люби рассветною порой.
И в стужу, в нестерпимый зной.
Люби в рассвет, люби и в тьму.
Люби, люби себя саму
И тех, кто отражением тебя
Наш мир, в безумствах всех любя,
Мир от безумья охранит,
Придав ему цивильный вид.
Не прибивайте ко кресту.
На нём давно уже распята,
Когда собою свет несу…
И мне не надобно оклада…
Ноябрь 2015 г.– февраль 2016 г.
Откорректировано сентябрь - октябрь 2017 г.
Автор: Ольга Валентиновна Крюкова
Все права на произведение защищены.
Произведение предназначено для личного прочтения.
Все иные действия с текстом произведения только с разрешения и по согласованию с Автором или законными наследниками.
Цитирование в допустимом Законом объёме, в том числе в вольном пересказе и иной интерпретации – с указанием Автора.
© Copyright: Ольга Валентиновна Крюкова, 2019
