чувствовал по настроению, что еще немного, и кто-то улетит в поток. Уж если он затосковал, то каково другим.
«И как там Валида? Надеюсь, что Бару не оставит ее без внимания, – подумал он, – да, влипли мы с ней в историю. Где Вы, Святые Духи? Помогайте ей. Она одна у нас такая, а уж я как-нибудь перекарабкаюсь по этим тропкам».
Очевидно, накаркал он своими размышлениями. Не зря Магус говорил, что мысль материальна. Она передается и может зацепится за чужое сознание. И действительно, зацепилась, зараза! Кто-то сорвался со стены.
В очередной раз тропа стала опускаться вниз и уже почти в конце этого понижения кто-то из группы Магуса вдруг дернулся резко вперед, взмахнул руками, потерял равновесие и полетел в реку. Все замерли на тропе, ухватившись руками за зацепки на стене. Было страшно, пересилив себя, Сергей глянул вниз: никого там не было видно, бурлящий поток мгновенно проглотил свою добычу.
Сергей мгновенно отвернулся к стене, а перед глазами почему-то промелькнули как кадры кинохроники его последнего полета на Боинге, попойке в аэропорту и его неудачного похода на свиданье к Светке, а потом через портал к дирикам.
ПОРТАЛ (начало)
По техническим причинам аэропорта города N вылет рейсов № 2392 и № 3787 задерживался на два дня. Экипажи этих рейсов в полном составе собрались в одном из номеров аэропортовской гостиницы. Посовещавшись, они решили общими усилиями закрепить в своей памяти рекомендованное "верхним" начальством наставление "Психофизиологические и психические особенности пилотов гражданской авиации, подвергшихся длительному воздействию экстремальных факторов чрезвычайной ситуации, и пути их коррекции".
Вот так-то! А почему бы и нет? Ну, а раз надо корректировать, так будем корректировать!
Через час на столе было все, что можно выпить и все, чем можно закусить. А чтобы часто не бегать в гастроном, первого было на столе больше, чем второго.
Разлили "горючку" по стопкам, и мы дружной "стаей" окружили стол. Стоим. Минута тишины.
– Ну! Полетели!!! – сказал наш командир.
– Полетели!!! – согласился командир второго экипажа.
И мы дружно полетели!
Потом пили за милых дам, потом за наших командиров, а затем за знаки зодиака, начиная с козерогов.
В общем, все было в дыму, слышался смех, несвязанные речи и звон гитары. Возле стола пока еще стойкая четверка, придерживая друг друга за плечи, напевала:
Снова вместе собрались,
Выпили, запели.
Наливаем всем, кто пьет,
Стаканы запотели.
Кто-то шушукался в углу и обнимался, кто просто сжимал стакан и глубокомысленно глядел в пространство, а кто-то уже храпел на диване в прихожей. Можно было считать, что все почти расслабились, хотя, до состояния: "…ты меня уважаешь…" или: " я бы в разведку с тобой пошел" еще не дошли. В единственном кресле, полуразвалясь, сидел второй пилот Сергей Малыгин. Он бренчал на гитаре и периодически с выкриком напевал.
Эх! Раз! И не раз!
Мы летали на Кавказ!
Украина, ты свободна ¬
За границей все сейчас.
Эх! Раз! И не раз!
Крым пока еще у нас.
Далеко Париж и Рим,
Мы летим сегодня в Крым!
– Слушай Серж, ты кроме этого еще что-нибудь можешь? – спросил бортинженер Костя
– А шо! Могу! – и снова прокричал:
Надо мной мерцают звезды,
Звезды Зодиака.
Дома с нетерпеньем ждут
Жена и собака.
– Ладно, Серега, кончай страдать! Ведь ты же не женат! Давай просто выпьем, – перебил его снова Костя.
– Во! Это уже конструктивно! Слушай! Неужели я так противно пою?
– Да нет! Нормалек! Только очень громко.
К нам подошли двое из соседнего экипажа, и мы выпили еще две бутылки уже всей компанией. И тут Сережа снова как выдал:
От моря и до моря,
От горы и до горы
Это наша Украина
В ней живут одни хохлы.
Мы все за демократию,
Мы дети одной матери…
Тут уж поднялся такой шум от удивленного "Ты че, Серж, совсем!" до вежливого "Заткнись!". Сергей полуприкрыв глаза, осмотрел всех и сказал:
– Но вы же ничего не заказываете! – а после паузы спросил:
– Ну, так что же хочуть леди и джентельмены услышать?
И тут каждый стал предлагать свое, а Лариса, наша стюардесса, которая давно положила глаз на Сергея, взяла его за руки и томно попросила.
– Сережа, для меня. Серенаду.
– Для тебя, что захочешь, – сказал Сергей и запел. И неплохо запел, учитывая выпитое. И вдруг почти в конце куплета он оборвал серенаду.
– Е-мое! Как здорово, что вы мне напомнили! Помните Светку Краевскую? Ну, стюардессу нашу! Она два года как уволилась и уехала в этот город. Она звала меня в гости, и даже адрес дала. Во, куда я сейчас пойду серенадить!
– Да ты че, Серж! Ты на ногах еле стоишь.
– А что ты сможешь в таком виде? Ха-ха-ха-ха!
– Да поздно уже!
– Все! Все! Больше ему не наливайте!
– А вдруг нарвешься на кулак в двери!
Что только ему не выкрикивали с хохотом и чувством, но Серега, уже нацепил на лоб фуражку, взял со стола бутылку вина, а из графина вытащил букет цветов. И уже на пороге, глупо улыбаясь, прокричал "А-а-дье-е! Прифет!" и выскочил из номера.
Сергей сел в первое такси, стоявшее у подъезда гостиницы, и начал рыться в карманах. Водитель молча смотрел и ждал. Наконец Сергей выудил из карманов записную книжку и со словами "– Счас, счас! Найду" – листал ее постранично.
– О! Вот! Нашел! Улица Гашека, 15.
– Только шеф, останови метрах в 100. Я к девушке с сюрпризом приехать хочу.
Водитель понимающе кивнул, нажал на газ и повез почти сразу заснувшего Сережу.
– Все! Все! Просыпайся! Приехали! – говорил водитель и тряс Сергея за плечи.
– А! А! Что? Приехали? Куда приехали? Да никуда я не пойду, я спать хочу, – промычал Сережа и откинулся досыпать.
– Так ты же сам просился на Гашека. Все про Светку какую-то бормотал.
– А? Светку! Точно, вспомнил. Выхожу шеф. Все! Сюприз будет полный! Ха-ха-ха-ха! Дальше я сам пойду.
Водитель улыбнулся, махнул рукой, развернулся и уехал. А Серега с бутылкой в одной руке и цветами в другой, шатаясь из стороны в сторону, пошел к дому 15. Впереди и несколько слева предательски чернел люк. Сразу видно было, что здесь поработали металлисты. Но Сергей не знал об этом, вернее он ничего не замечал. И когда в очередной раз его потянуло влево, нога наступила на предательски чернеющий круг.
Сначала раздался звон разбитой бутылки, потом послышались стандартные фразы о матери и близких родственниках, потом глухой всплеск. И только осколки стекла, разбросанные цветы и летная фуражка у люка напоминала о том, что здесь спикировал летчик.
Когда я ударился левым бедром о край люка, то понял, что не сплю, когда ударился правым плечом, а потом головой, то почти сразу протрезвел, но когда ударился костяшками ног о какие-то скобы и еще какие-то выступы, то понял, что куда-то падаю. После этого я плюхнулся во что-то жидкое и вонючее.
Окунувшись с головой, я почти сразу вынырнул, так как одной ногой ударился о дно. Я попытался встать, но ноги все время скользили и я падал в эту жидкую вонючку. В полумраке слегка блестели стенки то ли трубы, то ли желоба, а вокруг меня колыхалась жидкость с каким-то рвотным запахом. Нет! Это не сон и надо было как-то выбираться из этого дерьма. Представляю, что подумают обо мне, когда найдут мое тело. Как это пишут или говорят в таких случаях: "Погиб при исполнении…" или "Сгорел на работе…". Лучше было бы "Выходил последним из пылающей машины и не успел…" Но не так же: "Это был его последний полет в..."
Да! Серега! Долетался! Это же надо так спикирнуть в канализацию!
Я попытался ухватиться за что-нибудь руками, но они попадали на слой отвратительной слизи, и я инстинктивно их отдергивал обратно. Иногда мне удавалось передвигаться на ногах, и я снова пытался ухватиться за неровности желоба, но руки соскальзывали, я терял равновесие и падал в эту жижу.
Ну, за что меня и кто так наказал? Ведь я же никому ничего плохого не сделал. Я просто шел к Светке.
А течение меня куда-то тащило и тащило. И ничего почти не видно!
Очевидно, прошло мое шоковое состояние от падения, и я почувствовал боль в боку и в плече. Я почти припадал на левую ногу, и цементной тяжестью наливалась голова. В общем, если не выберусь в ближайшие полчаса, то мне будет "кирдык". Когда я упал очередной раз, мне уже не хотелось подниматься. Я просто перебирал ногами по дну, а рукой скользил по слизистой стенке желоба.
Уже вроде бы и не воняло кругом, да и какая разница, где что плывет. Вдруг левая рука зацепилась за что-то. Пальцы мгновенно вспомнили свое назначение и сразу же обхватили зацепку. Я развернулся боком и дотянулся туда второй рукой. Это была скоба, вбитая в стенку желоба. В почти сплошном мраке было трудно ориентироваться, но я попытался выбраться из этого вонючего потока. Поджимаясь, скрепя зубами от боли, я шарил правой рукой вверху и нащупал другую скобу. Уцепился, за нее, подтянулся и передохнул. Появилась надежда.
Ведь кто-то эти скобы закрепил не просто так. И я со стоном, с матом и еще с чем-то продвинулся вверх еще на одну скобу. Господи, ни я, ни мои ноги уже не касались текущего подо мной дерьма!
То ли на меня накатилась волна радости, или я начал обсыхать, но мне стало тепло и хорошо. Я вспомнил, что так обычно замерзают и начал энергично искать следующую скобу. На нее я наткнулся рукой почти сразу. Схватился за нее, а она вдруг поехала влево от меня, как будто там что-то открылось. Я действительно вверху нащупал руками отверстие, подтянулся к нему и влез. Тут уж совсем меня силы покинули. Все! Не могу двинуть ни рукой, ни ногой. Попробовал перекатиться на спину, но меня пронзила такая боль, что я сразу затих и долго не двигался.
Итак, то, что я на верном пути у меня не было сомнений. Интересно, в каком районе города я вылезу?
Почему-то вспомнилась Светка. Интересно, как бы она отреагировала, если бы увидела меня в таком виде. Наверное, ее бы стошнило! Ага! Как на коне, да с коньяком и цветами, так "здрасте Вам, и с удовольствием", а как в дерьме, так ее сразу и стошнило! Ну, бабы!
И тут я зашелся в истерическом хохоте от этого идиотизма. Меня просто трясло от смеха, или это я так пытался согреться. Не знаю.
Подожди, подожди, Сережа. Ты сначала выберись, а потом и разбирайся, кто кому люб. Ну и лох, же я! А! Лежу в дерьме и рассуждаю. Очевидно, что-то во мне сломалось и надо сделать попытку проползти еще немного.
И я полз по трубе, отдыхал местами и снова полз. Вон, кажется, посветлело впереди. Неужели конец трубы? Скорей бы уж! И вроде силы добавилось. Стало видно, что труба была, как бы законопачена комком из травы, мха и еще чего-то. Я подполз ближе, стал на колени и двумя руками резко налег на эту зелено-серую массу. Я увидел небо, кустарник внизу и с криком полетел вниз головой.
Малыгин Сергей, 29 лет, холост, пилот 2 класса. Рост 186 см.
Отец и мать украинцы. При переписи населения и в анкетах упрямо пишет – русский: "А шоб зналы! Раз воны уси з Бендерою – украинци, то тоди я – руськый".
Характер не истерический, коммуникабельный и даже веселый.
Хорошо играет на гитаре. Поет громко. Пьет редко, но бесконтрольно. После четвертого стакана виски с пивом сразу выпадает в осадок.
Когда учился в школе, откликался на кличку
Описание пещеры вообще очаровало. А фотографии... Нет слов!
Спасибо.