Путь Черной молнии книга 2

узнали… Короче, Бог – не Яшка, видит, кому тяжко, отвел от нас мокруху.
– Да, уж – поддержал его другой арестант, – как говорится: «умер Максим, да и хрен с ним».

Осмотрев поверхностно тело Пушкова, врач не выявил никаких признаков насилия и в отчете написал: «Причину смерти осужденного выявить не удалось. Нужна более тщательная экспертиза. Предположительно, больной мог умереть от асфиксии. Высокая температура поспособствовала кислородному голоданию, вследствие чего, заключенный потерял сознание и, уткнувшись лицом в подушку, задохнулся».
После того, как труп Пушкова отвезли на судебно-медицинскую экспертизу, начальнику СИЗО пришло официальное уведомление: «Вследствие внезапной простуды у гражданина Пушкова поднялась высокая температура. После сильного кашля возникло раздражение окончаний нижнего гортанного нерва и трахеальных нервов, а также нервов, иннервирующих бронхи, что привело к возникновению спазма голосовой щели с последующим развитием острой гипоксии. В конечном результате с больным приключился обморок и во время потери сознания он внезапно скончался».
По причине скоропостижной смерти осужденного, Сергею Брагину, дежурившему в тот день, тоже пришлось дать объяснения представителю прокуратуры. Поначалу прокурор настаивал на наказании некоторых лиц среди администрации СИЗО, не предоставивших своевременную медицинскую помощь заболевшему заключенному. Но вовремя разговора с Брагиным, прокурор Кондратьев, отстаивая свою принципиальную позицию, все же был вынужден смягчиться, когда узнал, что умерший Пушков оказался не таким уж безобидным типом.
– Сергей Михайлович, закон есть закон, и мы все ему служим. За халатность ты и дежурный врач, должны понести наказание. Пусть Пушков был трижды подонок, но дисциплинарные взыскания никто не отменял.
– Илья Николаевич, тебе от этого станет легче?
– Неправильный ты вопрос задал. Для меня – это значимый поступок.
– Мы с тобой без пяти минут коллеги, возможно, скоро я стану адвокатом и когда-нибудь, конечно, не дай бог, мне поручат защищать вот такого подонка. Я, как человек, не смотря на свою профессию, постараюсь сделать самоотвод и жестко объясню свою позицию…
– Сергей Михайлович, что ты объяснишь и кому? Скажут, будешь делать, откажешься, выход вон там. Я не пойму, что ты пытаешься мне доказать? Как ты их ненавидишь…
– У тебя есть дети?
– Есть, но не девочка. У меня сын растет.
– А какая разница, если речь идет об извращенце, который, сидя в зоне, имел себе подобного.
– В смысле, кого имел?
– Ты что, с луны свалился, не знаешь, что гомосексуалисты бывают как пассивные, так и активные. Этот «петух» выйдет на свободу и заманит маленького мальчика, а потом, чтобы он не проговорился взрослым, удавит его.
– Что ты предлагаешь? Убивать их. Так суд и так их не милует.
– А Пушкова, почему не приговорили к высшей мере?
– Суду было виднее, доказательств, что он убил девочку, оказалось недостаточно…
– Ты себе-то хоть не ври. Этот подонок дважды шел по тяжелой статье и в последний раз доказательства были…
– А тебе, откуда это известно? – Кондратьев подозрительно взглянул на инспектора.
– Да, так, слушок кто-то пустил.
– Ну, вот, опять же слухи. Так чего же ты от меня хочешь?
– Прежде чем наказывать людей, посмотри, кого ты защищаешь.
– Я вижу. А ты, видимо взыскания боишься, раз крепко надавил мне на чувства преступлением этого негодяя. Ладно, Сергей, не стоит продолжать, я тоже не бессердечный и мне не безразличны судьбы наших детей. Никого я не буду наказывать и разбирательство прекращаю. Есть медэкспертиза, и на этом основании закрываю дело. На вот, почитай, это объяснение сокамерника Пушкова.
Прокурор пододвинул к Брагину лист с машинописным текстом:
«Пушков в последнее время сильно переживал. Мрачный ходил, как туча. Однажды он мне сказал, что жить не хочет. Смерть для меня, говорит, как избавление от душевных мук. А каких мук, так и не сказал. У него впереди срок – пятнадцать лет. Скорее всего, Пушков сильно подгонял , и видно на нервной почве у него произошел срыв. Так бывает, когда человек сильно в чем-то виноват. А когда мы узнали, что он маленькую девочку… Тогда я понял, почему Пушкову не хотелось жить».
После смерти Пушкова, организация сразу же пополнилась двумя членами. Но Ирощенко и Воробьев пока были заключенными и отбывали срок наказания и, пожалуй, это обстоятельство не давало четверке приступить к совместным операциям.
Братья Брагины часто встречались на квартире Сергея. После закрытия прокуратурой дела, они немного успокоились и, конечно же, радовались благополучному исходу. Легко сказать, провести такую опасную акцию и не посадить себе на хвост следователей… Анатолий до сих пор считал, что Сергей поступил, как бесшабашный авантюрист, ведь можно было, как-то иначе убрать насильника. Но дело было сделано, и Сергей пообещал брату, что такого экстрима, он больше не допустит, тем более, провались операция, отвечать бы пришлось всем.
Обязательным правилом для Брагиных считалось: после всех совершенных ими возмездий, любыми способами сообщать родственникам погибших детей, что убийца их ребенка по каким-либо причинам, скоропостижно скончался. Вот и на этот раз родители, начиная новый виток по доследованию преступления Пушкова, были вызваны в прокуратуру, где им сообщили сногсшибательную новость, что насильник умер. Мать Даши, не скрывая ликования, вскричала:
– Мерзавец этакий, нашел все-таки свое! Есть Бог на свете! По крайней мере, мы с отцом теперь будем спокойны – этот подонок будет гореть в аду.
Сергей Брагин навел кое-какие справки и подстраховался в отношении Воробьева. Инспектор договорился с врачом и пока Александра не отправили на этап, его на время перевели из транзитной камеры в больничку. Сам же Сергей решил тщательно подготовиться к другой операции – побегу Ирощенко из тюрьмы. Вся ответственность ложилась только на него, и в случае провала старшему инспектору оперчасти СИЗО придется ответить годами, проведенными в неволе. В связи с предстоящим побегом, Сергей пришел к брату Анатолию для серьезного разговора.
– Толя, помнишь капитана Ермолова?
– Еще бы, разве забудешь эту гниду. А почему ты о нем заговорил, что-то случилось?
– Это Ермолов перевел Сашку Воробьева в транзитную камеру, хотя по режимным соображениям не должен был этого делать. Я стал докапываться до истины, и вот результат, Ермолова подкупили уголовники и возможно этот след выведет нас на авторитетных воров.
– Интересно, как ты об этом узнал?
– Мне Аллочка из Спецчасти на ушко шепнула, что Ермолов в оперативных целях затребовал дело Воробьева, и добился его перевода в транзитную камеру.
– Ты еще одну глупышку соблазнил? – шутя, спросил Анатолий.
– Еще чего не хватало, – осклабился Сергей, – она замужем, и к тому же, не в моем вкусе. Тут другое важно, я намедни пробежался по своим надежным источникам и добыл кое-какую информацию, касающуюся одного знаменитого в воровских кругах человека. И сдается мне, что в городе объявился Садовников, по кличке Аркан.
– Аркан?! Который в болоте утонул?
– Дерьмо не тонет, не забывай об этом, – пошутил Сергей, – скорее всего его гибель – это фикция. Аркан по всей вероятности, начал преследовать Воробьева.
– Каким образом?
– Я проверяю одну версию, по-моему, этот вор подослал к Сашке убийцу.
– Сашка в опасности?!
– Видимо на этот раз пронесло, все обошлось коллективной дракой в камере, но на всякий случай я перевел его в санчасть в отдельную камеру, будто у медиков есть подозрение, что у него туберкулез легких. При встрече я обязательно узнаю у Воробьева об Аркане, и если он подтвердит мои догадки, мы должны помочь ему.
– Конечно, все, что в наших силах, мы сделаем. А как быть Ермоловым, неужели этот продажный выродок так и останется безнаказанным?
– Ты же не будешь жалеть, если его арестуют и привлекут к ответственности за преступление, – шутя, ответил Сергей.
– Его жалеть! – воскликнул Анатолий, – я по такому случаю пойду в церковь и поставлю свечку.
– Толя, если серьезно, я хочу его подставить.
– За связь с уголовниками?
– Это обстоятельство тоже будет иметь силу в предстоящем уголовном деле, – загадочно произнес Сергей, – мне он нужен в более важном мероприятии. На Ермолова я «натравлю» следователей и поведу их по ложному следу. Таким образом, я окажусь вне подозрения, и все это случится, когда Ирощенко окажется на свободе.
– И как ты это сделаешь?!
– Я постараюсь вывести Сергея из тюрьмы посредством Ермолова, а потом предоставлю розыскникам информацию, что инспектор связан с уголовниками, а побег Ирощенко – это хорошо спланированная акция авторитетного вора…
– Аркана?! – догадался Анатолий.
– Совершенно верно.
– Ты хочешь привязать Ирощенко к компании Аркана?
– Я же сказал тебе, что это ложный след.
– Ты думаешь, Ермолов дурак, он ни за что не возьмет на себя такое преступление. Хоть он не блещет умом, но обязательно отопрется, – засомневался Анатолий.
– Факты – упрямая вещь, а я постараюсь подбросить их следствию в избытке.
– Ты знаешь, Сереж, сколько гадости этот негодяй совершил за свою жизнь, по-моему, это будет справедливая кара за его поступки. План хороший и я полностью его поддерживаю. Но очень прошу тебя, будь осторожен, игра со следственными органами может плохо кончиться для нас обоих. Если побег удастся, на розыск Сергея бросят лучших розыскников. Прежде чем пойти на это, давай еще раз все обдумаем. Конечно, я на тебя полагаюсь, как на спеца, но повторяю, к розыску подключат не дилетантов, а профессионалов.
– Не волнуйся, у нас все получится.
– Сереж, а вдруг…
– За себя и семью не переживай, если что, я один буду отвечать.
– Как ты можешь так рассуждать, чтобы я бросил тебя в трудную минуту.
– Толя! У тебя семья, а у меня никого нет. Ладно, не будем о грустном. Давай лучше подумаем, где укроем Ирощенко, и сколько времени понадобится ему на адаптацию?
– Может снять частный дом или однокомнатную квартиру, – предложил Анатолий.
– Исключено. Новосибирск перевернут верх дном. Сергею придется долгое время отсиживаться. Нужно искать место на периферии. В городе он закиснет от безделья.
– Хорошо, я постараюсь подыскать несколько вариантов, потом обдумаем, в каком месте лучше его пристроить.

На следующий день у Сергея Брагина состоялась встреча с Александром Воробьевым в допросном кабинете, и он с радостью сообщил ему новость:
– Твои документы в порядке и в самое ближайшее время готовься к этапированию в колонию.
Воробьев затревожился:
– В область повезут или в городе оставят?
– Все обошлось, через знакомого в управлении я постарался, чтобы тебя оставили в городской черте. В связи с тем, что у тебя больная мама и ей тяжело будет ездить на свидания в отдаленную колонию, тебя направят в зону строгого режима, расположенную в Ленинском районе.
– У меня больная мама?! Ой… – Воробьев осекся, – Сергей, извини, я ляпнул, не подумавши… Совсем забыл, что у тебя кругом знакомства.
– Из транзитной камеры, где ты сидел, двоих отправят в эту же колонию. Это Владимир Волков и Александр Сапрыкин.
– Волчонок и Музыкант?! – радостно воскликнул Воробьев, – вот здорово. Я с ними уже успел