Путь Черной молнии книга 2

тяжелой статьи, у него нет шансов на досрочное освобождение.
– Неправда, адвокат – юрист, и она не может знать некоторых нюансов, как в нашей системе нередко решаются те или иные вопросы.
–Так, где же вы все-таки работаете? В государственной исправительной системе или правоохранительных органах?
– Вы скоро об этом узнаете. До свидания Екатерина, мне пора идти. Очень рад был с вами познакомиться.
– И я тоже, Сергей.
Брагин надел на голову форменную фуражку и, поправив ее, сказал на прощание:
– А знаете Катя, когда Саша рассказывал о вас… Я представил вас именно такой…
– Какой? – удивилась Екатерина.
– Умной и красивой, а главное, я не ошибся, вы очень любите своего сына.
Сказал Брагин эти слова искренне и без всяких оттенков лести. Открыв дверь, он вышел из библиотеки.

Около шести вечера, встретив с работы Александра Петровича, Екатерина предупредила, что уезжает на один день проведать отца, а так как ее новый муж не может отпроситься с работы в обычный день, она поедет одна. Екатерина не стала выдумывать про болезнь своего отца.
После суда над сыном, она перешла жить на квартиру к Александру – бывшему тренеру Саши. Этот мужчина был ей очень дорог и к тому же он самозабвенно любил ее. Потому не спеша, но уверенно, открывала ему свое сердце. Екатерина подала на развод и Николая почти не видела, правда одно время ходила проведывать, когда он болел.
Александр Петрович из деликатности старался не задавать лишних вопросов, ему было достаточно, что любимая женщина посвящает его в свои дела. Он даже вызвался проводить ее до пристани. Екатерина, убедившись лишний раз в тактичности Александра, благодарно взглянула ему в глаза и, ласково прильнув к плечу, тихо произнесла:
– Я так рада, что мы вместе. Мне очень спокойно с тобой, ты даже не представляешь, какой ты хороший.
– Я догадываюсь, любовь моя. Твои глаза говорят о многом. Загляну в них, и мне все становится ясно.
– И что ты сейчас видишь? – спросила она лукаво.
– Боюсь ошибиться, но мне кажется, ты поглядываешь на ту спаленку, – он скосил глаза на приоткрытую дверь и, бережно подхватив Екатерину на сильные руки, понес в комнату.
Теплым вечером, когда уже начало смеркаться, они пешком прошли от Главного вокзала до Чернышевской пристани. Екатерина была одета в легкое, ситцевое платье, голубого цвета, и наброшенной на плечи тонкой кофточке. Александр нес в руке сумку, плотно набитую гостинцами для отца Екатерины и ее двоюродной сестры Натальи. Они вступили на дощатый настил, под которым плескалась вода, подгоняя к берегу желтоватого цвета пену вперемешку с мусором. Купили в кассе билет до Томска, и подошли к пришвартованному, пассажирскому двухпалубному теплоходу.
Александр поцеловал на прощание свою любимую и заверил, что завтра не заснет, пока не дождется ее приезда. Екатерина не могла указать точное время своего возвращения, так как не знала, на чем будет добираться до города. Теплоход пронзительно посигналил несколько раз и, отчалив, пошел вниз по течению, оставляя на причале одинокую фигурку мужчины, ждущего, когда судно скроется в надвигающейся мгле.
Екатерина заняла место в носовом отсеке трюма. За иллюминаторами мелькала вода, поблескивая в свете еще непогасшего неба. Место ей досталось на отполированной скамье рядом с мальчиком-подростком, прижимавшим к своей груди маленького, спящего щенка.
– Далеко путь держите, молодой человек?
– В Кожевниково, к бабушке отправили погостить.
– И щенка оставить не на кого.
– Я сам его с собой взял. Месяц назад купил у соседа. Видите – это чистокровная овчарка, – похвастался мальчик.
Екатерина улыбнулась в ответ и, устроившись поудобнее, закрыла глаза и не заметила, как провалилась в сон. Пробудилась она от поскуливания. Мальчик спал, а щенок пытался вырваться из его объятий. Подросток проснулся и, насупившись, подхватил щенка на руки и направился вверх по лестнице на палубу. Екатерина догадалась, что щенку приспичило и ей вдруг стало любопытно, как мальчик выйдет из положения. Она поднялась со скамьи и последовала за мальчиком на палубу. Так и есть, щенок, задрав высоко хвост, пристроился у бортовых перил. На несчастье хозяина, щенок овчарки жидко «сходил по большому». Мальчик несколько секунд размышлял, что делать и, достав из кармана пиджака расческу, стал соскребать за борт щенячье «произведение». При этом его два раза стошнило. Екатерина заулыбалась и, вернувшись в трюм, достала из сумки старый платок. Разорвав его на две половинки, пошла наверх. Навстречу ей шел мальчик, неся щенка на руках.
– На вот, возьми тряпку, вытри за щенком, а то заругают.
Увидев на лице женщины улыбку, подросток благодарно кивнул и вернулся к месту выгуливания щенка.
Всю ночь Екатерина продремала и только под утро крепко заснула. В девять часов она пробудилась от громкого объявления в мегафон, вахтенный дежурный предупреждал, что теплоход подходит к деревне Михеевка.
В безоблачном небе уже светило яркое солнце, предвещая, что день будет ясным и погожим. Махнув на прощание своему попутчику рукой, Екатерина сошла по трапу на берег.
Поздоровавшись с жителями деревни, поднимающимися на борт теплохода, она перекинулась с ними несколькими приветливыми фразами. Затем поднялась по небольшому уклону и, пройдя до конца улицы, остановилась рядом с отчим домом. На данный момент дом пустовал, но время от времени в нем проживала двоюродная сестра Наталья. Не заходя во двор, Екатерина увидела палку, подпиравшую входную дверь. Все поняла, дом был на «замке», значит, Наташа куда-то ушла. Ну что ж, нужно идти через бор к отцу на заимку. Только отошла от забора, как из соседского двора послышался старческий голос:
– Катюша, солнышко, это ты?
– Я баб Нюр, здравствуйте.
– Здравствуй дорогая. Отца приехала навестить?
– Да, вырвалась буквально на денек. Баб Нюра, а вы Наташу не видели?
– Так она в Топильники с утра собиралась, наверно еще не приехала. Катюш, ты к отцу-то поспеши, больно он прихворнул.
– Что с ним? – затревожилась Екатерина.
– Я не знаю, это мне Наталка сказала.
«Ну вот, как будто мы с Сергеем в воду смотрели, и выдумывать не придется. Что же с папой случилось?» Екатерина прибавила ходу, чтобы скорее добраться до отцовской заимки.
На окраине деревни приостановилась у большой протоки и вспомнила, как в детстве перебиралась по самодельной переправе – по спаренным бревнам, скрепленным друг с другом и протянувшимся от берега до берега. Тогда она ползла на коленках по склизким бревнам, боясь упасть в воду.
Поднявшись на косогор, глянула на поле заросшее травой и вспомнила, как в детстве гоняли скотину по утрам на пастбище. Вот тогда они с сестренкой Наташей решили прокатиться на лесине, привязанной веревкой к коровьей шее. Екатерина заулыбалась, вспомнив, как потом долго отстирывала платьице, замаранное коровьими отходами. Многое из детства и юности проскочило в памяти, пока она шла по таежной тропе, ведущей к лесной сторожке. Мысли о болезни отца, постоянно крутились в голове.
Около часа она добиралась до места и, как только среди могучих елей замелькал дом, послышался собачий лай. Корт, еще издали учуяв знакомый запах, с веселым, звонким лаем несся ей навстречу. Подбежав, с безудержной радостью скакал на задних лапах, все стараясь лизнуть ее в лицо.
Встречать Екатерину, во двор никто не вышел. В тревоге она поднялась на крылечко и приостановилась. Из открытой двери раздался родной голос:
– Кто там пришел? Заходите, заходите, не стойте на крыльце.
Екатерина рванулась в дом и увидела сидевшего на кровати отца, а рядом стояли два костыля, прислоненных к стене.
Она бросилась к отцу со словами:
– Папа, папа, здравствуй мой родной! Что с тобой случилось, с ногами что-нибудь?!
Михаил попытался встать, но дочь, остановив его движением руки, крепко обняла.
– Катюша, доченька, ты как здесь очутилась? Когда ты приехала? – и, слегка отстранив ее, поздоровался:
– Здравствуй моя родная.
– Папа, ты не ответил, что у тебя с ногами?
– Наверно остудил шибко, поясницу вот прихватило, правая нога отнялась.
Екатерина нахмурилась и с тревогой в голосе тихо спросила:
– Парализовало?
– Да, нет, что ты дочка, бог с тобой. Я же шевелю ею, какой тут паралич. Наташка вот костыли принесла, а зачем они мне? Я ведь не калека, потихоньку отпустит.
– Напугал ты меня… А где Наташа? Ее в доме не было.
– Скоро подойдет. Ты надолго? Одна, без мужа?
– Пап, меня всего на день отпустили, одна проведывать тебя приехала, да письмо от Саши привезла.
– От внучка? – обрадовался Михаил, – давно я от него не получал писем. Ну как вы там живете?
– Хорошо пап. Живем вместе с Александром Петровичем на его квартире. Мы скоро с ним распишемся.
– Вот и молодец! Решилась все-таки уйти от Николая?
Дочь, молча кивнула. На данный момент ее больше волновало другое обстоятельство: письмо Саши к деду она не читала, а вдруг внук написал, что сейчас отбывает срок. «Нет, не должен, он ведь на свидании говорил, что написал деду, чтобы не расстраивать, будто служит в армии».
Екатерина достала из бокового кармашка сумки письмо и протянула отцу. Михаил, не одевая очков, прочел про себя письмо.
– Саша тут пишет, что друг у него попал в беду. А тебе он не говорил, что за несчастие приключилась с другом?
– Коротенько обсказал, будто командир части хочет посадить его в тюрьму. Необходимо, чтобы какое-то время прошло, иначе человеку срок грозит.
– Срок, говоришь, грозит, – мрачно повторил Михаил, – а родители у друга есть?
– Папа, да не знаю я. Мне Саша ничего о его личной жизни не рассказывал, просто просил ему помочь.
– Дочка, а ты сама-то, что думаешь?
– Я верю сыну, потому и прошу тебя: человеку нужно помочь, пусть он немного поживет у тебя.
– Катюша, да нешто мне жалко, пусть поживет. Вот только сдается мне, что дело там куда серьезнее, чем об этом говорит Саша. Ну, да ладно, не зная, что об этом судить. Я внуку завсегда рад, и друзьям его, выходит, тоже. Саша тут еще добавляет, чтобы я его втайне от людей на заимку привел. Глядишь к тому времени я сам его встречу, а если не поправлюсь, Наталку попрошу, чтобы проводила. Чудак наш Санька, разве чужака в нашей деревне укроешь от кого-нибудь…
– Так ты его на заимке спрячь.
– А как его днем проведешь? Ладно, скажу Наталке, пусть слушок пустит, что скоро мой племянник в гости приедет.
Екатерина благодарно кивнула. По просьбе отца, натерла ему спину какой-то пахучей мазью, и заботливо укрыв его собачьей шкурой, принялась хлопотать по дому. Приготовила на обед суп, помыла полы и только присела, как во дворе раздался звонкий лай Корта.
– Наталка идет, – догадался Михаил, – не спутаешь, он только своих так ласково встречает.
В дом вошла молодая женщина приятной полноты. Увидев сестру, поставила на пол сумки и бросилась к ней на шею.
– Сестренка ты моя любимая. Бог ты мой, нежданно-негаданно. Утренним теплоходом приплыла?
Екатерина приветливо поздоровалась и, трижды расцеловав сестру в обе щеки, пригласила присесть.
– Я в Топильники с дядей Ефимом на лошади ездила. Представляешь, мне на почте работу предложили. Я так обрадовалась. На следующей неделе приступаю. Вернулась в Михеевку, а мне баба Нюра говорит, Катюша к отцу приехала, только что ушла. Я даже в