французской стороны». За справкой, когда совершались эти путешествия, В.М.Безотосный почему-то обращается к запискам А.М.Тургенева, страдающим по собственному признанию В.М.Безотосного (стр. 148), «многими неточностями». По Тургеневу – Безотосному выстраивается такая последовательность: сначала в Париж отправился послом Колычев, «вскоре потом» Левашов, а «до Левашова» - Спренгпортен. В действительности же, Колычев выехал из Петербурга 4 (16) января 1801 года, а Спренгпортен 28 сентября (9 октября) 1800. Спренгпортена уже торжественно встречал в Брюсселе 10 декабря (29 ноября) представитель первого консула генерал Кларк, а Колычев всё ещё находился в Петербурге, и Павел ещё не сформулировал (в версии В.М.Безотосного) свои «индийские предложения». В.М.Безотосный совершенно увяз в какой-то бессмыслице относительно миссии В.И.Левашова. По Тургеневу он направлен в Париж для заключения военной конвенции против Англии. В.М.Безотосный утверждает (стр. 148, 239), что В.И.Левашов, оберегермейстер, «направлен чрезвычайным послом в Неаполь, но он мог … по дороге заехать в Париж». Относительно миссии В.И.Левашова, может быть, А.М.Тургенев прав, я не знаю. Но В.М.Безотосный явно путает В.И.Левашова (1740 – 1804) с его младшим братом Фёдором (1751 – 1819) – сенатором. Ф.И.Левашову была поручена чрезвычайно ответственная миссия – быть посредником в мирных переговорах Франции с Неаполитанским королевством. Первый консул очень тепло принял Ф.И.Левашова и предписал Мюрату «оказывать ему почести свыше общепринятых в подобных случаях». Идя навстречу пожеланиям Павла, Франция подписала 28 января (9 февраля) 1801 года перемирие с Неаполем на довольно мягких условиях (Милютин, т. 2, стр. 533). Хотя Ф.И.Левашов выехал из Петербурга намного позже Спренгпортена, он тоже никак не мог привезти Бонапарту предложения Павла, составленные в версии В.М.Безотосного «после 15 января 1801 года».
В.М.Безотосный обосновывает свои предположения лихими заявлениями вроде «Уже в конце 1800 года политика Павла I приняла отчётливое антибританское направление» (стр. 148), «Обострение отношений России с Великобританией началось с октября 1800 года» (стр. 162). Эти обобщения ложны по существу, но, кроме того, суть дела в такой обобщённой форме передать вообще невозможно, даже – при обобщении на более серьёзной основе. Д.Милютин (т.2, стр. 535) отмечает изумительную перемену в политическом положении Европы с 1799 года до 1801 года. До того большая часть европейских держав объединилась против революционной Франции, но за первые 15 месяцев правления Бонапарта вся Европа объединилась - теперь уже против Англии (!). В этом контексте любое, самомалейшее ослабление второй коалиции, любое сдвижение в сторону кого-либо из противников Великобритании, настоящих или (к рубежу 1800 – 1801 годов) – потенциальных, не могло не быть явно антибританским.
Ещё в октябре 1799 года Павел решил рвать с Австрией (то есть – со второй коалицией) 28 и задумал образовать новый союз из северных государств «для противодействия властолюбивым стремлениям Австрии» (Милютин, т. 2, стр. 516). То есть, Павел начал своё антибританское движение не только за год до того, как это углядел В.М.Безотосный, но даже ещё до «18 брюмера». Своим переворотом Бонапарт буквально взорвал вторую коалицию. 1 (12) февраля 1800 года Павел потребовал от британского правительства отозвать их посла Витворта из Петербурга. В первой половине апреля отозваны послы из Лондона и Вены, заменены временными поверенными.
Едва взяв власть, Бонапарт начал искать возможности сближения с Россией: обращался в Берлин с просьбой о посредничестве в этом. Берлин некоторое время колебался, но уже в начале 1800 года выгодность такого положения – посредника между двумя могущественными державами – одержала верх над другими соображениями. 16 (27) января 1800 года барон Кюрденер сообщал в Петербург о готовности Пруссии начать переговоры о мерах по защите равновесия в Европе, и о том, что Бонапарт ищет средства для примирения с Россией (Милютин, т. 2, стр. 517). Павел считал тогда, что Бонапарт наведёт порядок во Франции и расчистит путь для возвращения в страну королевской власти. Павел одобрил мирные предложения Бонапарта, презрительно отвергнутые Англией и Австрией. И приказал Кюрденеру, своему послу в Берлине продолжать переговоры с Пруссией, не вступая, однако, в прямые контакты с французским послом генералом Бернонвилем. 16 (27) июля подписан важнейший оборонительный договор России с Пруссией – основа будущего антибританского договора Северных держав против разбойничьих действий Англии на морских просторах.
На этом общем фоне первый консул делает один за другим три решительных шага для того, чтобы окончательно оторвать Россию от Англии и сделать Россию основой будущего антибританского союза. 8 (19) июля Талейран по поручению Бонапарта пишет письмо вице-канцлеру Н.П.Панину о готовности Франции освободить 6 тысяч русских военнопленных. В августе (15 <26>) Наполеон с Талейраном пишут второе письмо Н.П.Панину. Мальта уже два года блокирована англичанами. Французский гарнизон в состоянии продержаться не более чем несколько месяцев. Может ли Россия вмешаться и выручить Мальту? Бонапарт практически дарил Павлу то, что ему уже не принадлежало. Но чрезвычайно ценна для Павла готовность Франции признать его великим магистром ордена. В знак этого первый консул отправил Павлу священную реликвию ордена – меч, вручённый ордену за триста лет до того папой (1513 – 1531) Львом X (а у В.М.Безотосного это просто «меч одного из магистров» - есть разница?!).
В сентябре Павел разрешил Кюрденеру начать мирные переговоры с генералом Бернонвилем.
Далее будем говорить о третьем, самом решительном шаге первого консула – о проекте похода в Индию. Этим своим предложением Бонапарт не только окончательно сталкивал лбами Россию с Англией, но в то же время отвлекал Павла от европейских дел. Именно из-за вмешательства Павла в европейские дела переговоры в Берлине шли очень туго. Так что по логике развития событий эти предложения должны были появиться в сентябре 1800 года и поступить к Павлу в октябре – ноябре. Передача их могла происходить самым различным образом. В качестве одного из возможных вариантов рассмотрим следующий. Спренгпортен прибыл в Берлин на рубеже октября – ноября по новому стилю и оставался там до 21 (10) ноября. Почему? В это же время в Берлине находился (он выехал из Парижа 7 октября <26 сентября>) 22-летний брат первого консула Людовик, будущий король Голландии, будущий отец Наполеона III. 29 Что он делал в Берлине? Помочь генералу Бернонвилю в буксующих переговорах с Кюрденером он никак не мог. А вот вручить Спренгпортену какие-то документы чрезвычайной важности и секретности, передать что-то на словах от своего брата – для этого он годился как никто другой. 20 дней – как раз такой срок, чтобы курьер мог домчаться до Петербурга и вернуться в Берлин с ответом. Получается, что Спренгпортен дожидался в Берлине принципиального согласия Павла обсуждать всерьёз предлагаемый поход в Индию и привёз в Париж этот ответ. В результате все плотины одномоментно рухнули. Первый консул и Павел обменялись дружескими письмами. Павел так и пишет 18 (29) декабря 1800 года: «Не хочу пререкаться ни о правах человека, ни о принципах различных правительств». И 2 (14) января: «Не хочу предписывать границ ни в Италии, ни в Германии». Так, коренным образом изменилась его позиция по сравнению с сентябрьской инструкцией Кюрденеру! Должна же быть этому какая-то причина!
Один из основных аргументов В.М.Безотосного (проект предложен не первым консулом в 1800 году, а Павлом в 1801 году) выглядит следующим образом: «Между Россией и Францией тогда ещё не было мирного договора, не говоря уже о заключении военно-политического союза». «Нельзя обнаружить даже следов обсуждения этой идеи в опубликованных официальных дипломатических документах» (стр. 140, 141). Но такого рода соглашения обычно не доверяют рутинной дипломатической переписке. Например, в 1797 году генерал Бонапарт и граф Кобенцль подписали мирный договор в Кампо-Формио. Отдельные статьи этого договора долго не разглашались, как, разумеется, - и содержание более позднего секретного соглашения. Что же говорить о достаточно конкретном плане, включающем маршруты передвижения войск, их численность, конкретные сроки, вопросы снабжения и т.д. И, тем не менее, А.С.Трачевский (ДСР, стр. XLIII) считает, что первый консул, прощаясь 16 (28) марта 1801 года с генералом Спренгпортеном, «намекнул на возможность подорвать могущество англичан в Индии, пользуясь Египтом с содействием России». 30 Письмо Спренгпортена написано в самый день беседы, 18 (30) марта Спренгпортен снова был у первого консула, а 20 марта (1 апреля) Спренгпортен покинул Париж. 31
Никак нельзя согласиться с утверждением В.М.Безотосного (стр. 149): «Никаких подготовительных мероприятий по реализации этого проекта ни с русской, ни с французской стороны не последовало». В своём ответе на первое письмо Павла Бонапарт писал 15 (27) февраля 1801 года (РИО, Т.70, 1890, стр.21): «Суэзский канал, который должен соединить Индейское море со Средиземным, уже начертан, это работа лёгкая и не требующая много времени, которая может принести неисчислимые выгоды русской торговле. Ваше Величество часто высказывало желание перенести часть своей торговли на юг, то можете связать своё имя с таким великим предприятием, которое так сильно повлияет на будущее положение материка, взяв на себя посредничество перед Портой в египетских делах». В отрыве от намечаемого похода в Индию такой неожиданный разговор о Суэцком канале, посредничестве перед Портой и о русской торговле на юге выглядел бы очень странным. А первый консул, вероятно, уже просчитывал и вариант организации (наймом, постройкой) флота на Красном море, чтобы достигнуть Индии (и) морским путём.
Н.Я.Эйдельман называет С.Б.Окуня лучшим специалистом по проблеме планировавшегося совместного похода в Индию и по начавшемуся походу донских казаков в Бухару и Индию. Видимо, именно по этой причине, В.М.Безотосный, верный своим принципам, свидетельствами С.Б.Окуня пренебрегает. Между тем С.Б.Окунь 32 отметил, что «9 марта Павел подписал приказ о формировании армии для совместной экспедиции … в Индию» (возможно – сразу же по получении только что упомянутого письма первого консула). С этим свидетельством неплохо согласуется запись шведского посла графа Стединга, приводимая В.М.Безотосным (стр. 239): «Павел уже приказал собрать 50 тысяч казаков для этой экспедиции перед своей смертью». Приказ о походе 22 тысяч донских казаков Павел отдал за два месяца до своей гибели, а указанный С.Б.Окунем приказ о 35-тысячном корпусе – за три дня до своей смерти. В сумме получится 57-тысячное войско – очень близко к свидетельству Стединга.
Рассмотрим сам текст «проекта» (Баторский , стр. 40 – 50) с точки зрения двух конкурирующих гипотез: «проект сформулирован первым консулом в сентябре 1800 года» - «нет, Павлом в январе 1801 года». В.М.Безотосный знает о первой преграде, встающей на пути реализации проекта – на перемещение французской части корпуса с Рейна к Чёрному морю требуется согласие Австрии. Одного этого факта
