Женщина усадила Анну на стул и всучила кружку с водой
- Пей.
Пока девушка пила, Мария Ивановна гладила ее по спине и говорила.
- Все же видели, что у вас что-то затевается, я хотела сказать, да только как скажешь, вы ведь все сами взрослые. Не путевый он, не стоит из-за него реветь, бабник, это как помешанный, он бы и рад остановиться, да не сможет. Вот и молчала, дура старая. Любит он баб, каждый день их меняет, раньше и в офис приходили, а теперь звонят только, он трубку снимет и в коридор, говорит звонок деловой, а я что не слышу, стены то сама знаешь какие, за неделю имен с пяток наслушаюсь. Если б я знала, что у вас уже так зашло, предупредила бы, да вот только заранее не знаешь где упадешь, а то б соломки подстелить. Да ты не убивайся, глаза оботри, а то красные все.
Анна не хотела верить сплетням, но только себя не обманешь, если бы она внимательнее смотрела, сама бы давно догадалась, сколько всего было, то трубку не берет часами, то пропадает на все выходные, говорит заказы, но потом, ведь обязательно звонил, извинялся. Сколько было лжи.
Что теперь делать, впереди выходные, надо все обдумать, Анна вытерла лицо,
- Спасибо Мария Ивановна.
- Вот и правильно деточка, не стоит он того.
Анна быстро собрала сумку, и раньше времени ушла домой, видеть Вадима сегодня было свыше ее сил. Как он мог так со мной поступить, эта фраза не давала ей покоя, ночью она не могла заснуть и плакала в подушку, днем, что бы мама не видела ее состояния, ушла гулять в парк. Девушка ходила по аллеям. Главное не останавливаться, все время идти, в груди щемило, словно все внутренности сплелись в один тугой клубок. Телефон она отключила еще вчера, что бы Вадим не дозвонился, сейчас она просто не могла слышать его голос. Что теперь делать обида, злость, отчаяние ржавчиной разъедали сердце.
Вечером она решила, что должна дать ему шанс объясниться, может все ошибка, она не знает всей ситуации. Верить в предательство не хотелось.
Когда Анна в понедельник пришла на работу, Вадим был уже в офисе, он прошёл мимо, отвел взгляд, словно не заметил ее. В обед зашла Мария Ивановна.
- Деточка ну как ты?
- Все хорошо, спасибо.
- Ох, уж я ему все высказала, ишь какой подлец.
- Мария Ивановна, ну зачем Вы?
- Вот, помогай Вам, всегда все лучше знаете.
Женщина развернулась и вышла. Так вот в чем дело, он все знает, и не хочет ей ничего объяснять. Слезы предательски лезли в глаза. Ну уж нет, она не доставит им такого удовольствия.
Анна взяла лист и быстро написала заявление, правда придется выдержать две недели положенной отработки. Но отрабатывать её не заставили, видимо и тут уже побывала Мария Ивановна. До конца рабочего дня остался час, время ползло со скоростью черепахи, каждая секунда, словно цеплялась за деления циферблата. Вадим так и не подошел, все было кончено.
Маме Анна сказала, что уволилась из-за сокращения, но, кажется, мама догадалась, в чем дело. Целыми днями девушка сидела перед телевизором, переключая каналы, мать несколько раз пыталась её накормить, но есть не хотелось совершенно, - Спасибо мам, я не голодна, - фраза повторялась как из заведенной шарманки, девушка и сама стала похожа на робота, глаза смотрели в никуда, пальцы нажимали на кнопки пульта.
Только не думать о нем, о чем угодно, только не о нем, но это заклинание не помогало, в памяти всплывали картинки прошлого, его глаза, улыбка, в ушах звучал его голос. Она хотела его ненавидеть, но не могла. Больнее всего, когда придает близкий человек, ощущаешь, что мир рушится, никому нельзя верить, ты совсем один, и неважно, сколько людей находятся вокруг.
К выходным мама начала не на шутку беспокоиться, подойдет, встанет рядом и смотрит. Мама не виновата, я не должна ее мучить, Анна выключили телевизор, улыбнулась маме,
- Что у нас вкусненького?
Мама обрадовалась, поспешила на кухню накрывать на стол.
Жизнь продолжается, надо купить газету и поискать работу.
- Так какие вещи Вы собирались забирать с бывшей работы? - ФСБшник смотрел в упор, Анна отвела взгляд, она просто хотела в последний раз увидеть Вадима, но открывать душу перед этими людьми не собиралась.
- Я хотела забрать свою кружку.
- Вы поехали за кружкой? - голос Майора звучал ровно, лицо оставалось непроницаемой маской, Анна не могла понять верит он ей или нет, но оправдываться не собиралась.
- Да.
- Во сколько вы вышли из дома?
- Я не запомнила точно, где то около десяти.
- Что было дальше?
- Дошла до метро, села в вагон.
- На какой станции вы сели в поезд?
- На Каширской.
- Что было дальше?
- Поезд проехал Коломенскую, потом Автозаводскую, а потом, я не помню. - Анна пыталась вспомнить, представить картинку, начала болеть голова, все эти люди, лица, толстый мужик, заваливающийся на нее, девочка с белыми бантиками, парень, уступивший ей место, напротив несколько мужчин.
- Вы запомнили, кто находился с вами в вагоне?
- Люди, женщина с ребенком, несколько мужчин.
- Могли бы вы точнее описать их.
Голова просто раскалывалась, гулко отдавались в голове звуки, девушка зажмурила глаза, руками растерла виски.
- Думаю, на сегодня хватит, пациенту необходим отдых.
Доктор подошел и встал напротив майора, "Скунс" взорвался:
- Она важный свидетель, нам необходимы ее показания.
- Вы можете придти завтра.
Голос доктора звучал спокойно, но твердо.
- Хорошо, спасибо, мы продолжим завтра.
Майор поднялся и направился к двери, "Скунс" засеменил следом, перед дверью майор обернулся.
- Постарайтесь вспомнить подробности, до свидания.
Парочка вышла за дверь, доктор присел на край кровати,
- Как Вы себя чувствуете?
- Голова болит, сильно.
- К сожалению, я больше не могу назначать сильных обезболивающих, Ваш организм начинает к ним привыкать, максимум, что я могу вам дать это анальгин, старайтесь не переутомляться, больше отдыхайте, лучше поспите.
- Это так страшно, все эти люди погибли, а я осталась жива.
Анна отвернулась к стене.
- Это не Ваша вина, пути Господни неисповедимы.
Доктор ушел, и Анна осталась одна. Какие мелкие беды и обиды были раньше, смерть все ставит на место, теперь поведение Вадима его подлость казалась детской забавой, невинной шалостью, пустяком по сравнению с тем, что произошло. Кто был тот человек, кто отправил людей на смерть. Верил ли он во что-нибудь, боялся или ненавидел. Почему он решился на такой шаг.
Анна села на кровати, внезапная мысль ошеломила ее. Он был там. В этом вагоне.
Дверь открылась, и в палату вошли женщины, которых выгнали перед допросом, они с недоверием посмотрели на Анну. Девушка накрылась одеялом и отвернулась. Следователи приходили ко мне, потому, что я должна была видеть убийцу. Но кто он.
Анна перебирала обрывки воспоминаний, парень в черной куртке с капюшоном, или мужчина кавказец, а если это женщина. Мысли путались, Нет, надо успокоиться и вспомнить все по порядку, тот день.
Когда Анна проснулась, мама уже ушла на работу, на кухне на столе лежал завтрак, яичница, бутерброды, вареный рис, жареная курица. Мама всегда считала, что дочь чересчур стройная и ей необходимо хорошо питаться. А то жених убежит, кому нужна жена - кожа да кости, не на что посмотреть, не за что подержаться. Напрасно Аня пыталась объяснить, что стандарты красоты очень изменились, и толстушки теперь не в моде, а молодые люди предпочитают стройных девушек. Мама стояла на своем, если человек действительно любит, он будет заботиться о здоровье девушки, а морить себя голодом, словно самому капать себе могилу.
Анна съела яблоко, в пакет отложила несколько ложек риса и кусок курицы, выбросит по дороге, пусть мама думает, что она поела.
На улице было пасмурно. Может вернуться взять зонт, тогда дождя точно не будет, и придется таскать эту палку с собой. Сразу вспомнился Вадим, это он убедил купить зонт-трость, сказал, что так она выглядит, изыскано. Нет, лучше промокнуть, девушка уверенно зашагала к метро.
В это время людской поток стихает, кто трудится - уже на работе, а у кого выходной еще дома в кровати. На входе каблук попал в решетку, и только чудом не сломался, но потянутая щиколотка противно ныла. Может зря она это затеяла, вернуться домой, по дороге купить газету и поискать новую работу. Ну, увидит она его еще раз, видеть его безразличие, только больнее будет, надо забыть и не вспоминать.
Пока она рассуждала, ноги сами привели ее на платформу. Подъехал поезд, когда Анна входила, каблук зацепился за порожек. Да что ж это такое, нога заныла сильнее. Ей навстречу встал парень. Может ему выходить, а я у дверей застряла, снесет и не заметит, но парень отошел и встал у противоположных дверей. Надо же место уступил, не перевились еще джентльмены.
Настроение сразу улучшилось, Анна улыбнулась парню и села. А он симпатичный, спортивный, хорошо познакомится с ним, и что бы Вадим увидел их вместе, пусть не думает, что разбил ей сердце, она не будет сидеть дома и реветь в подушку, он еще пожалеет, что потерял её.
Двери уже начали закрываться, когда в вагон входил мужчина, двери прищемили подол куртки, мужчина дернулся, зло стукнул по стеклу кулаком. Из под козырька кепки оглядел вагон, не увидев свободного места, встал у дверей, с усилием откинулся назад, облокотившись на поручень, девушка, сидящая с краю, потирала придавленную руку, мужчина даже не обернулся.
А с виду интеллигентный, Анна оглядела хама, мужчине было немного за сорок, аккуратная прическа, волосы чуть тронуты сединой, черная куртка, черные тупоносые ботинки, черные брюки, черные вязаные перчатки. И это в сентябре, как странно, черная кепка, как на похороны собрался, из общей гаммы выбивалась ярким пятном белая картонная коробка перевязанная скотчем.
Вот оно, коробка, и перчатки, наверно, что бы не оставлять отпечатков.
Анна встала с кровати и поспешила в ординаторскую, доктор сидел за столом.
- Простите, я не знаю, как Вас зовут.
Доктор увидел Анну и улыбнулся,
- Владимир Сергеевич, как чувствует себя больная.
- Кажется, я вспомнила.
- Да?
- Того человека, который мог это сделать, мужчину с коробкой.
- Анюта Вы уверенны, что это он?
- Я не знаю, но он так злился на людей, словно он всех ненавидит, и еще у него была коробка, обвязанная скотчем, небольшая такая, белая. Девушка огляделась, ища сравнения, но не найдя ничего подходящего, развела руки изображая размер коробки.
- Хорошо я сейчас позвоню, и Вы им все объясните.
Владимир Сергеевич вытащил из кармана визитку, набрал номер, голос в трубке принадлежал майору, что приходил утром, Анна как могла описала ситуацию, тот задал еще несколько вопросов, вежливо поблагодарил и попросил обязательно звонить, если она вспомнит что-то еще.
Анна дошла до палаты и села на кровать, у противоположной стены на тумбочке стояла белая коробка. Анна оцепенела.
Девушке снился сон, в нем она была мужчиной под пятьдесят, который все утро ругался с женой, почему та забыла купить хлеба. Женщина оправдывалась, красными опухшими руками теребила
