это досадное и непростительное недоразумение. Анжела хотела в это верить, а потому поверила.
На работу в понедельник я пришел в демонстративно приподнятом настроении, чтобы никому не показывать, опутавшего меня по рукам и ногам жуткого страха за свою собственную жизнь. Виктория уже сидела понурая в кабинете, ожидая меня.
- Ну что, начинаем? – Спросила она, даже не поздоровавшись.
- А что руководство?
- Все руководство заграницей. Пока мы тут самое главное руководство. Остальные - только по телефону.
- Тогда начинаем. – Принял решение я.
- Я с командой, - сказала Виктория, устало вставая и выходя из кабинета. Не прошло и пары минут, как в кабинет проскользнула Валентина.
- Здравствуйте. Ну как дела? – Вся такая заряженная оптимизма, спросила она, облокачиваясь передо мной на столе, выставляя свое декольте в качестве психологического оружия.
- Дела нормально, - без энтузиазма ответил я, посмотрев на нее рассеянным взглядом, в котором легко можно было прочесть безразмерную и бездонную черную пустоту.
- А чего мы такие грустные? – Заметила мой пессимизм Валя. – Давайте-ка ко мне в кабинет, на сеанс психоанализа, и профилактического поднятия настроения.
- Может позже?
- Никаких позже. Я же вижу, вас спасать надо, - схватила она меня за руку и силой потянула в свой кабинет.
- От кого спасать?
- От вас же и спасать. Смотри какая хандра навалилась. Ну куда это годится? С таким настроением только в гроб ложиться.
- Виктория может прийти.
- Виктория не поезд, подождет. Душевное равновесие начальника важнее.
Так мы заперлись у Валентины. Нам сильно повезло, что Виктории пока было совершенно не до нас. Но, как мне показалось, настроение подняла не только Валентина мне, но и я Валентине тоже. Через полчаса, я уже снова сидел в кресле начальника, дожидаясь первых результатов. Самочувствие действительно стало лучше, и не просто самочувствие, а сам взгляд на жизнь и на все происходящее, поменял свой угол зрения, с негативного переключилось на позитивное. Все проблемы вдруг обрели иной смысл и содержание, превратившись в простые и обычные дела.
Позвонил ВП, и тихо сообщил, что они в машине у гостиницы, но нет ключа. Спрашивал, как бы попасть в номер. Я обещал минут через десять-пятнадцать подъехать. Затем отпросился у Виктории отлучиться на полчаса, и, получив ее опасливое, осторожное одобрение, вызвал себе машину. Через десять минут я уже был у гостиницы. Попросил водителя не уезжать пять минут, а сам подошел к автомобилю, в котором сидели ВП и Иван, поздоровался с ними.
- Может я вас провожу до номера? – Предложил я. – Сейчас все равно еще рано. Покушать вам закажу.
Иван и ВП переглянулись, и, не долго думая, согласились. В номер мы прошли никем особо не замеченные. Я заказал в ресторане такое количество разных аппетитных штуковин на две персоны, что ВП и Ивану хватило бы, наверное, на несколько дней безвылазного сидения. Отдал им свою карту-ключ, объяснил, как ей расплачиваться, и, пожелав всего самого хорошего, ушел.
Еще в машине, на обратном пути, со мной связалась Виктория, сообщив, что процесс запущен. Все адресаты одномоментно получили свои «Письма счастья», в которых однотипно всем предлагалось перейти в нашу фирму, с поднятием процента своей, то есть их доходности на пятьдесят процентов. В случае же не согласия, обещалась полная потеря работы по данному профилю. Согласие или отказ следовало дать в течение одного часа, с момента получения нашего письма. Единственное, откладывались те регионы, в которых сейчас было пока что нерабочее время. Когда я приехал в офис, на сайт фирмы безостановочно приходили ответы с согласием стать членами нашей компании. Динамика поступления ответов была стремительная. На тот же сайт лавиной посыпались и вопросительные письма, и просто вопли отчаяния, от обезумевших мелких предпринимателей, которых мы этой своей акцией одномоментно оставляли без работы, без доходов, а некоторых даже без средств существования. Но, когда большой корабль плывет, то кого волнует пена, образующаяся за этим кораблем в кильватере? Все эти обанкротившиеся предприниматели были ничем иным, как той самой пеной, оставляемой нашей фирмой позади себя. Под вопросом оставалась лишь судьба той крупной компании, которую я уговорил присоединиться к нам самой первой, а ее Лида подсадила меня и Анжелу на наркотики. Эту компанию развалить было не так-то просто. Она имела неплохую структуру координации и взаимодействия, объединяла в себе целую кучу разнообразных отделов и подразделений, которые выполняли функции не только непосредственного заманивания людей в трейдеры, и обдирания их до нитки, но и организовывала силовую защиту себя и своих интересов в мире большого бизнеса. И любой, кто пытался посягнуть хоть на один рубль этой компании, сразу встречался с жестким, если не сказать, с неоправданно и чрезмерно жестоким ответом службы безопасности этой компании. Но сегодня мы нанесли свой удар и по сотрудникам этой компании, слабо веря в то, что здесь нас ждет хоть какой-то успех. И тем не менее, все сотрудники той компании тоже получили наши «Письма счастья», и им отводился так же один час для выставления своего ответа.
Я сидел в своем кабинете в гордом одиночестве и тишине, и даже совсем не ощущал кипения тех страстей, которые сейчас бурлили по всей нашей необъятной стране. Дело подошло к обеду. Я отыскал по телефону Викторию, и поинтересовался, пойдет ли она покушать. Но Виктория сослалась на сильную загруженность, и на то, что к лету неплохо бы чуточку похудеть, отказалась составить мне компанию. Не оставалось ничего другого, кроме как идти в кафе в одиночку. С Валентиной мы по-прежнему соблюдали некий неписанный протокол конспирации, запрещавший совместные походы куда-либо вообще, не исключая и кафе.
Отобедав, по заведенному уже обычаю, далее следовала поездка с Любой на машине. Неотступно приближалось время сдачи экзаменов на вождение автомобиля. Уже известна была точная дата сдачи теоретической и практической частей вождения. Поэтому уклоняться от занятий с Любой не хотелось, да и не больно-то я ожидал какой-то отрицательной реакции от конкурентов, а больше навыдумывал разных страхов для себя и для других, чтобы быть как бы в тренде, и выглядеть умно и предусмотрительно. Впрочем, тогда, в первую мою встречу с руководителем той компании, и его личным охранником, говорила о том, что они ведь и действительно способны, и готовы на очень многое. Но, как говорится: «Волков бояться – в лес не ходить». В общем, так или иначе, но я решил сегодня учиться.
Люба ждала меня на пассажирском сидении. Я лихо заскочил на водительское место.
- Едем? – Спросил я у Любы. Она согласно кивнула, но без обычного, с ее стороны, энтузиазма. Просто так кивнула в знак согласия, и все тут. – Что-то случилось? – Задал я дежурную, в таких случаях, фразу.
- Да, нет, все нормально, - задумчиво ответила Люба, явно уклоняясь от ответа. Но, если человек уходит от вопроса, то в душу ведь ему не полезешь, да и неприлично это, вытягивать ответ через «нехочу». Тем более, что после моей наркотической эйфории, она вообще стала со мной вести себя как-то настороженно, и даже с некоторым недоверием. А я, в противовес, старался вести себя естественно и непринужденно, чтобы рассеять все ее подозрения, в мой адрес, на счет шизофрении и наркомании. И тут я вспомнил, что в гостиничном сейфе оставались незабранными мои пятьсот тысяч рублей. Вроде бы имелся риск моего появления сейчас в гостинице. Но, с другой стороны, там же в номере оставалась наша засада из ВП и Ивана, которые кому хочешь сами сделают бобо. Да и перед ВП хотелось проявить себя не с трусливой стороны своего характера, а вот так вот, не боясь ничего, вдруг смелой поступью взять и появиться сейчас в номере, проведать и поддержать свою маленькую армию морально. Тут вспомнился Суворов, и еще ряд полководцев, девизом которых было: «Делай, как я», а не осовремененное и немного отдающее трусостью «Делай, как я сказал». Разница всего в одно последнее слово, но такое, как мне казалось, емкое и многозначительное. Впрочем, и пятьсот тысяч тоже для меня еще значили немало, чтобы взять так просто, и безвозвратно забыть их где-то там. Поэтому я решил ехать в гостиницу.
Я остановился не у самого входа, а припарковался в сторонке, чтобы сначала осмотреться и приглядеться, оценить окружающую обстановку. Но ничего странного или подозрительного не наблюдалось. Скорее странно и подозрительно вел себя сейчас перед Любой я, остановившись не перед самой гостиницей.
- Чего-то случилось? – Настороженно спросила Люба.
- Нет, ничего. Я на секундочку сбегаю к себе в номер, возьму кое-что, и вернусь.
- Я с тобой, - решительно заявила Люба.
- Да я мигом, одна нога здесь, другая - опять здесь.
- У тебя там женщина?
- Люба, дорогая, любимая, какая женщина? Там двое моих хороших знакомых, только и всего. Но я и с ними задерживаться не буду, а бегом дотуда, и обратно.
- Володь, ты меня любишь?
- Любочка, лапушка, ну конечно люблю. О чем речь?
- Тогда я с тобой, - решительно открыла она свою дверь. Ничего не оставалось, кроме как идти с ней вместе. Я видел краем глаза, как какая-то человеческая тень навстречу появилась вдали, тоже вышедшая из припаркованной машины. Но мое расстояние до гостиницы было в два, а то и три раза короче, чем длина пути до той же гостиницы, этого самого человека. Тем более, что он шел себе спокойным, неторопливым прогулочным размеренным шагом, не пытаясь нас догнать или прийти вровень к входу в гостиницу. Мы с Любой зашли в холл гостиницы, и сразу оказались в лифте. И тут Люба Прижалась ко мне всем телом, обнимая меня своими нежными руками. Я снова ощутил, какая приятная и мягкая вся она была.
- Милый, ты меня любишь? – Прошептала она.
- Любочка, конечно люблю.
- А ты меня не бросишь?
- Нет, конечно не брошу.
- Это правда?
- Да. Ты самый дорогой для меня человек на свете.
- Милый, у нас будет ребенок.
Я от этой внезапной новости обомлел. И тут дверь лифта распахнулась.
- Ты слышишь? – Прошептала Люба.
- Да, слышу, - весь такой шокированный ответил я, делая шаг из лифтовой кабины, ведя Любу прижатой к себе. Наверное, нужно было сейчас сказать чего-нибудь, но я, весь такой профессиональный говорун, не мог подобрать в этот момент каких-либо слов, чтобы что-то сказать самое нужное сейчас, и самое главное. И вообще, как теперь поворачивалась странно жизнь, когда у двух моих подруг вдруг от меня разом должны появиться дети. Как-то все неправильно получалось. Я-то рассчитывал только и всего лишь на удовольствие, на приятное времяпрепровождение, на рыцарские славные похождения, а тут, итогом моего безбашенного сорви-голова поведения, становятся дети. Можно было еще бесконечно думать и размышлять по этому поводу, но мы уже оказались возле двери, и я осторожно постучал.
- Это я, - сказал я в закрытую дверь. Защелка с чуть слышным шорохом открылась, и дверь перед нами распахнулась. Впереди никого не было. Люба распустила свои объятия, но продолжала держаться возле меня.
- Это я, все в порядке, - проговорил я в пустую комнату, перешагивая мысленную линию порога. Из-за двери выглянула голова ВП, а в гостиной возник ниоткуда Иван. – Извините, я всего на
С уважением, Пётр