Президент

против  Англии. – Проговорил президент  до этого  молчавший, и  внимательно  слушающий гостя. Чуть  подумав, он произнес:
– Мне  не надо  создавать  новое  подразделение,  все  уже  создано.  Обученные,  и  натренированные  люди могут за  короткое  время провести  оздоровительную  работу. Но  чума  стяжательства настолько  въелась в  тело  России,  что  оперативным  методом от  неё  не избавиться,  слишком  огромные  куски живого  тела  придётся  вырезать. Работа  в этом  направлении  идёт. Страшное  в  том,  что    люди, назначенные  на  смену наказанным чиновникам,  начинают  с  не меньшим  рвением,  а даже в  некоторых  случаях  с большим, более  изощрёнными способами выводить бюджетные деньги на личное  обогащение. Те,  кто  ещё  вчера  кричал  и  призывал  к борьбе  с  коррупцией,  сегодня сами  стали  коррупционерами.
– Что  ты  мне  рассказываешь,  Володя.  Вспомни,  мы  все через это  проходили,  ты  думаешь,  мы вот  так  брали  и  уничтожали умных людей,  которые  в  силу  национальной  привычки  не  могли жить  без  того,  чтобы  к  их  рукам  не  прилипала  государственная  копейка? Нет,  мы этого  не делали,  а  создавали  условия, когда  группа ценных сотрудников жила  и  работала  в  таких  условиях,  что  им  кроме  работы  ничего  другого делать  не  надо  было. Их  кормили,  поили,  одевали, выводили  гулять, развлекали.  Им  не нужны  были  деньги, у  них  все  было. Ты  можешь  такие  же  условия  создать  депутатам,  которые  у  тебя  ныне  пишут  законы, направленные на  улучшение  жизни  людей. Зачем  придумывать  что-то  новое,  когда это  уже давно  записано ещё  со  времен  Римской  империи.
Но  уж  коли  ты  создал  такую  систему,  то  примени  оплату как  в  колхозе,  плати  по  годовому  результату.  Выполнил  обещания  народный  избранник,  оплати,  а  на  нет  и  суда  нет. Почитай  Бисмарка,  он  в  своих  трудах  это  очень хорошо  описал. Но,  в  мировой  практике это  никто  пока  не  применил,  а зря.

                                                                    ***

День  тянулся  нудно  и  бесконечно.  Казалось,  что  все  застыло в  ожидании  чего-то  непоправимого.  Такого  состояния  у  хозяев  жизни,  какими  себе  считали  народные  избранники,  никогда  не  было. За  исключением  нескольких  случаев из  далёкого  детства,  когда  ожидаемое  наказание  от  родителей  казалось  неизбежным.
И  все  равно,  душу  тревожил  червь  сомнения.  Отдавать  в  казну  два  процента – это  уже  слишком. Если  это сделать  один  раз,  то  куда  ни  шло,  сумма  в  сравнении  с  общими  доходами  мизерная,  но это  может  войти  в  систему,  а  нам этого  не надо.
Если  сейчас пойти  на  уступки  президентскому желанию,  то  не  успеешь  оглянуться,  как    назначат-таки  зарплаты,  какие  требует  для  нас  наш электорат, - это  полупьяное  быдло.
Сколько  лет  мы  от  них  отделывались  обещаниями,  улучшить  их  существование,  а  тут  им  вдруг  приспичило,  возжелали вдруг  они,  чтобы  мы  исполняли  данные  им  обещания.
Слуги  народа созванивались,  интересуясь  и  согласовывая взаимные  действия которые  надо  предпринять  в  ответ на  действия президента. Возмущению  каждого  не было  предела:
–  Этот раненый  президент точно  слетел  с  катушек,  если  позволяет  себе  выдвигать  такие  требования нам,  народным  избранникам!
Совещались  друг  с  другом  советовались делились  мнениями и  согласовывали общие  действия,  как  им  поступить. Каждый  надеялся,  что  призрак Матроса и  знаменитой  по  анекдотам Анки  пулемётчицы – это  всего  лишь  страшилка, созданная  для  давления  на  них,  и  пустить  её  в  действие  президент не  посмеет,  его  в  этом  не одобрит  мировое  мнение,  за  недемократичный  поступок. 
–  Проснулся  президент!  Двадцать  лет  у  руля и  наконец – то прозрел,  увидел,  что  наши  капиталы  не  работают  на  Россию,  не  приносят  пользы ни стране,  ни  народам  в  ней  проживающим. До  него  дошло,  что  дети,  которых  мы  отправляем для  учебы  за  границу,  там  и  остаются.      Молодой  ум и  потенциал, заложенный в  них,  начинает  работать  на  наших  заклятых  партнёров. Наконец-то понял,  что  мы  тут  работаем  вахтовым  методом, эта  страна  –  это  наше  рабочее  место,  а живем  мы совсем  в другой  стране, и  зачем  нам  отдавать  свои накопления туда,  где  мы жить  не  собираемся?
–  Нужно  менять  президента,  хватит  уже,  он  перестал  быть  удобным для  нас, да  и  не  только для  нас,  а для  всех,  кто  обладает  капиталом. Слух  прошел,  что  он  и  министров  обложил  данью.  Только  неизвестно,  стали  ли  они  платить.
Посоветовавшись  и  обсудив  наболевшее,  решили,  под  видом  борьбы  с  коррупцией и  нарушениями  в  выборной  и  избирательной компании вывести  на  улицы Москвы  недовольную молодежь,  которая  всегда  и  всем  недовольна. И  на  фоне всеобщих  волнений,  правильно    озвученных  СМИ,  отстранить  президента  от  власти,  как это  сделала  в 2014 году Украина.
–  Чем  мы хуже,  у  нас  тоже должно  получиться. – А  запад,  как говорил  товарищ Бендер: «Запад  нам поможет!» –    Таково  было  мнение большинства.
Прошли  сутки!
Не смотря  на  принятое  решение:  не  собираться воедино,  а  разъехаться  по  округам. Каждый  народный  избранник  странным  образом,  вопреки    желанию,  прибыл  в  зал  заседаний.
Нечто,  что  выше  разумных сил  и  сопротивления  организма,  заставило  всех,  собраться  в  зале  верховного  совета. В  кресла  уселась  та  часть  депутатов,  которые  были  уверенны  в  собственных  силах, в личной значимости для  России и не  пыталась бежать  за  границу. Они  с  тревогой  в  душе  смотрели на  пустующие  кресла. На  прошлом  заседании  они  узнали,  что  слуги  народа, те кто  обычно  сидел  в этих,  ныне пустых  креслах,  исчезли  при  посадке  в  самолет,  растаяли  в  воздухе  на  глазах  у  сопровождающих  их лиц.
И  вдруг,  на пустых  местах,  стали  материализовываться фигуры пропавших избранников. У  каждого  из  них на  лице  блуждал  дикий взгляд, они  странно  смотрели  на окружающих и  украдкой  ощупывали  себя,    кресла, и  кнопки  для  голосований. Всем присутствующим  в зале бросилось  в  глаза то,  что  вместо  привычного галстука,  у  каждого  на  шее  висела веревка завязанная знакомым  всем,  узлом и  именуемая: Столыпинскй  галстук*

*Большевики не смогли простить Столыпину принятие закона о военно-полевых судах, которые пытались погасить пламя бунта, прекратить грабежи и насилие революции 1905-1907 гг. Кроме этого, реформы отсрочили наступление восстания 1917-го. При власти Советов миф кочевал из одного учебника по истории в другой. Фраза "столыпинский галстук" под влиянием коммунистического режима превратилась в ярлык. 

По внешнему  виду  и  поведению вернувшихся  народных  избранников  можно было  понять,  что  они  пережили  нечто ужасное. 
Собственные  неприятности собравшихся, как-то  отошли  на  второй  план и  всех,  кто  не  пытался  улететь из  России,  вдруг одолело  любопытство,  каждому  депутату  захотелось  узнать,  где  были  соратники  и  что  с  ними  случилось?
На  трибуну,  каким-то  дерганым  шагом;  создавалось  впечатление,  будто  он  не хочет  идти  на  обозрение всему  залу,  а  кто-то  неведомый  тащит  его  туда,  чуть ли  не за шиворот;  вышел  спикер  нижней палаты. На  нем,  как  и  на  остальных, вместо  галстука  висела новая,  синтетическая  веревка,  завязанная  в  знакомый  всем  узел.
Прокашлявшись и  громко  высморкавшись в  большой,  клетчатый  платок,  он  каким-то  бесцветным  голосом,  в  котором  проскальзывали  нотки  страха, произнёс:
–  Про  остальных  не  ведаю,  но я  с  трапа  самолёта шагнул  в  неизвестность  и оказался в  незнакомом  мне  приморском  городке именно  в  тот  момент, когда  люди  находящиеся  на  пристани стремились  попасть  на  корабль, покидающий  эту  пристань.  Перед  глазами развернулась  панорама  города. 
По  улицам  валялись  трупы,  особенно  мне  запомнился  труп  молодой  женщины  с  вспоротым животом, а  рядом  собаки, дерущиеся  из-за её  внутренностей, они  тянули  серо-зелёные  кишки  по пыльной  мостовой. Чувствовалось,  что  трупы  валяются  давно,  от  них  в  воздух  поднимался  сладкий,  тошнотворный  запах. Дома  с  обеих  сторон  улиц  стояли  с  выломанными  дверями  и  выбитыми  окнами,  перед каждым  домом  на  фонарных  столбах  висели  люди,  с  мешками  на  головах и  издевательски  спущенными  штанами,  а территория вокруг усеяна  женскими и  детскими  трупами. Смрад  разлагающихся  трупов смешивался  с  гарью тлеющих  развалин,  в  которые    превратились рабочие  окраины. В  центре    дома  сохранились,  но    видно,  что  они  разграблены. Чуть  в  стороне от  причала  стоит  большое  судно,  между  ним  и  причалом  снуют  лодки,    видно,  что  на судно  перевозят ценности из  разграбленного  города. Людей,  которые  появлялись  на  пристани, чтобы  помешать  погрузке, просто  убивали.
Я  находился  на  судне  и  наблюдал  за  происходящим. Как  только  закончилась  погрузка.  Мы  отошли  от  пристани, и  судно,  набирая  скорость,  устремилось в  безбрежную  даль  океана.
Вот  она,  свобода  и  безнаказанность,  мы уничтожили  прибрежный  город,  завладели  тем,  что  являлось  ценным  для  горожан,  и  мы  уходим, увозя  с  собой их  труд, вложенный в то,  что  лежит  сейчас  в  трюме.
Недолго  длилась радость  победы  и легкой  наживы. Нас  остановил  военный  корабль,  вся наша команда повисла  на  реях и  я  в  том  числе. Свет  померк,  смерть  сомкнула  холодные  пальцы  на  моей  шее. 
Умирая  я  думал:
–  Нужны  ли  мне  те богатства,  ради  которых моя  команда  убила  город,  убила  людей,  и  где  они  те блага, к  которым  мы  стремились, перешагивая  через  чужие жизни.
Кто-то из  палачей с  усмешкой  произнес:
– В  гробу карманов  нет, а  у тебя  и  гроба  нет, и  помнить  тебя  не будут,  а  если  и  вспомнят  то,  только  проклиная  твою  мать,  которая  произвела  тебя  на  свет. 
– И  вот  он, я, очнувшийся  в    кресле зала  заседаний, но трупный  смрад и  гарь  сгоревшего города  я  чувствую  и  сейчас,  ею  насыщен  воздух  этого  помещения…
Глаза  спикера дико  блуждали  по залу,  а  руки затягивали  на  шее  галстук. Его  движения, синхронно повторяли  сидящие  в зале  обладатели Столыпинских  галстуков. Стало  понятно,  что  они  каждый  в  отдельности  испытали  то,  о  чем  поведал  спикер, и  слушая предводителя,  ещё  раз  испытали  ужас  смерти, повиснув  на  рее.
Их  чувства передались  и  остальным  избранникам,  ведь  они  были  одной  командой,  они  задавали  маршрут государству, и  именно  они грабили  жителей, доверивших  им  жизни, и  планы  на  будущую жизнь.  Все  находящиеся  в зале почувствовали,  как  на  шее  затягивается галстук  Столыпина.
Ибо  скорый  полевой  суд,  состоящий  из  людей,  которым  они  обещали  райскую  жизнь,  прошел,  и  вердикт  суда