Русские пазлы (Полное собрание сочинений автора)

заполнение, и изготовление ксерокопий. И ровно через два часа, запрятав все документы журналиста, я протягивал тому же капитану паспорт, диплом, и ксерокопию трудового соглашения, где меня приглашала некая донецкая фирма в разгар войны поработать юрисконсулом.
    - Ну вот, - сказал капитан, - другое дело. Удачи вам!
    - Спасибо, капитан.
 Расстались мы дружески, без претензий, я пошёл пешком в ДНР работать «юристом», а капитан остался на посту, охранять границу Российской Федерации, пока ещё пролегающую здесь.
  Границу эту я пересёк вместе с огромным числом возвращающихся дончан. То есть, поток людей в ДНР обратно сейчас многократно превосходит число беженцев из. Люди начинают верить, что это теперь очень надолго, а скорее всего и навсегда. Это радует.
  От границы в Донецк вёз таксист. Ну таксисты – это каста особая (ещё Колчак запрещал трогать), они были и будут всегда и везде, где есть дорога, машина и бензин. Если вдруг когда-нибудь появится дорога на тот свет, то, наверняка, там внизу и вверху будут стоять таксисты, и принимать монеты изо рта.  
  По пути подвёз двух девушек в Амвросиевку, они помогли при переходе через границу и дали позвонить со своего телефона в Россию. Российская связь перестала работать сразу после перехода границы, но дончане, надо отдать должное, легко дают позвонить, причём будут ждать столько сколько надо, пока не дозвонишься. Относятся очень внимательно, никаких вопросов, надо –значит надо.
  С таксистом разговорились по пути, хотя сначала он отнесся настороженно. Потом разговорились. Конечно, про войну, о чём ещё. Зять у него воевал. Был ранен. Потом ловил «глэчиков», тоже местный языковой колорит. «Глэки» или «глэчики» изначально обозначали глиняные горшочки, кринки, для молока. После использования их переворачивали и вешали сушить на колья вверх дном. Возможно это перевёртывание и послужило причиной почему так стали называть предателей, которые продолжали жить на Донбассе, но служили врагу, той стороне. Они сообщали нацбатам и ВСУ дислокацию расположений ополченцев, то есть давали координаты для обстрелов. Таких отлавливали сами дончане и, понятно, сильно не церемонились.
 Спросил его, откуда берёте информацию обо всём. И вот что он мне ответил, помню дословно: «Знаешь, что я тебе скажу, всё что говорят про войну по российскому телевидению – всё стопроцентная правда, ни слова вранья». Вот мнение простого таксиста. И это очень важно. И это очень нужно знать нам России. Люди восемь лет живут войной и врать не приучены.
 Дороги сильно разбиты, потом кусочек новой. Таксист говорит, мол, здесь министр проезжал на джипе, колесо оторвал и потом сразу починили. Но не всю, кусок дороги, там, где колесо слетело. Ну это дело нам знакомое. Хотя, конечно, тут ещё очень много работы. Но это после. Сначала – победа, раз и навсегда. Здесь это понимает каждый.
 Утром поехал в штаб Министерства информации ДНР на встречу с Басуриным Эдуардом Александровичем. Остановился у кафе «Сепар», где погиб первый глава ДНР Захарченко. Постоял у этого места, просто постоял, помолчал.
 Набрал телефон Басурина, куда подойти - спрашиваю. У него была подготовка к пресс-конференции, но он, несмотря на это, вышел на крыльцо и говорит: «Вижу вас, голову на 180 поверните», смотрю стоит – машет рукой, сюда, мол. Человек значимый, занятой, а уделил время незнакомому совсем журналисту. Вроде и маленькая деталь, но это тоже всё о том же, о людях, о войне. Это достойно уважения и подражания. Вот почему «верх».
На пресс-конференции, которую в России показывают в ежедневном режиме по всем главным каналам, Эдуард Александрович сухо, по-военному доложил обстановку на фронтах. После этого переговорили очень быстро. Он объяснил, что нужно ехать в действующий штаб и там уже брать направление в часть. Ну это уже детали.
 Дима Майдиков, секретарь одной из первичных организаций общественного движения «Донецкая республика» помог связаться с людьми, которые подвезут, но нужно скинуть по электронке документы. Это тоже понятно и разумно. Про движение «Донецкая республика» напишу подробнее потом. Это достойно отдельной статьи. Сейчас они помогают беженцам из Мариуполя, и других районов ДНР.
  Работы здесь очень много, даже повторюсь - здесь очень, очень, очень много работы. Когда закончится война, нужно ехать и помогать – строить новое, выстраданное государство. Вот цель достойная всех неравнодушных людей в России.
 P.S. Информация.
 Мы так часто употребляем это слово, никогда не понимая его истинного значения. А ведь мы, на самом деле, получаем не информацию, а сообщение о событии. Сообщение поступает в информационную машину – человек. Эта информационная машина состоит из «базы данных» и «базы знаний». «База знаний» - это все полученные человеком навыки, знания, инстинкты, заложенные в нас от наших предков, через ДНК. «База данных» - это все навыки, знания, инстинкты, полученные нами при жизни через воспитание, обучение и общение внутри своего народа, через язык, в нашем случае – русский. Это важно. Сравнительный анализ этого сообщения, между базой данных и базой знаний, и есть информация-знание, которое остаётся внутри нас и пополняет «базу данных» в виде новых смыслов. А смыслы определяется в первую очередь языком и совестью на нашем примитивном человеческом уровне. Точно такие же процессы происходят на уровне планеты, солнечной системы и до безконечности. Я намеренно меняю приставку «бес», на более правильную «без». И все эти процессы непрерывно связаны от каждого человека до человечества, и от человечества до вселенной.
 Информация подобна ноте. Ноту можно изобразить, но передать нельзя. Она живёт пока звучит. То же и с информацией. Это не статика. Это процесс. Она появляется в процессе сравнения «базы данных» с «базой знаний» и рождает смыслы.
  (Более профессионально всё это было сформулировано академиком А.О. Поляковым, и его соавтором, гениальным пьяницей   В.М. Лачиновым в книге «Информодинамика» в Санкт-Петербурге в 1999 г. издательство Политехнического университета)
 Поэтому любая война – это война за те смыслы, которые останутся после нас в наших детях и во вселенной. Безопасность, территории, экономика – это, конечно важно, но это всего лишь поводы.

              Беженцы из Мариуполя. Донецк, день второй.

 Чтобы взять интервью у беженцев приходится пройти массу согласований, от районных властей, вплоть до мэра города. Поначалу это кажется излишней бюрократией, но потом понимаешь, что бюрократия на войне – это мера безопасности. Пусть даже, на первый взгляд, чрезмерная.
  После окончательного согласования получаем доступ в тридцать первую школу, где и расселили беженцев из Мариуполя. Просторные классы, мебель убрана, на полу матрацы, чемоданы, сумки. На матрацах, на полу сидят, лежат дети, взрослые, группами, семьями.
  Проходим, знакомимся, через некоторое время люди уже не стесняются, рассказывают, как всё началось, как выбирались, что пережили. Тут лучше дословно.

             Вика Синельникова и братик Аким

 Красивая, улыбчивая девушка, четырнадцати лет, с братом, четырёхлетним Акимом на коленях:
 - Меня зовут Вика, я хочу рассказать о том, когда было самое страшное. Это было 20, 21, 22 марта. В наш дом стало прилетать очень много снарядов, и в подвале, где мы сидели всё тряслось. Потом, через день, мы стали собираться. Взяли только документы, немного вещей, папа привязал Акима себе на грудь, и мы стали выбираться. Самое что я запомнила, это улицы, здания все разгромлены, моя любимая десятая школа. С одной стороны, танк, с другой только пыль, повалены столбы, деревья. Где-то рядом пехота, грады стреляют, танки, а мы вчетвером, и с нами ещё кум был. Я думала, что уже всё, но нас приютили люди.
 - А кто?
 - Да просто люди, мариупольцы. Дали чай. Ой, какой вкусный был персиковый чай! А через день стали выходить. Кум вышел посмотрел, там тоже люди собрались, человек тридцать. Ну и мы пошли, а никто не понимал куда идти, некоторые в одну сторону, некоторые в другую, но потом все собрались и пошли на ДК (дворец культуры).
  Вика рассказывала о страшных днях, событиях, а с лица у неё не сходила улыбка. Я спросил:
 - Я гляжу ты уже веселее сейчас? А как ты своё будущее представляешь?
 - Ну, новые друзья, новая школа. Я раньше была Тхэквондисткой, у меня синий пояс. И только недавно приехала с Винницы, с медалями, 14 февраля. И я готовилась к другим соревнованиям в Харькове. «Белый медведь» - мои любимые соревнования. А тут, даже с тренером попрощаться не успела.
 -  А серьёзный вопрос можно?
 - Да.
 - Ты представляешь, что такого государства, как Украина, больше не будет?
- Да представляю. Я как-то нейтрально к этому вопросу отношусь. Ну не будет. В этом же не люди виноваты, а само правительство.
 - А кто ты считаешь виноват?
- Ну русских людей я не винила, не считала, что они виноваты. Они сами не хотят войны, и украинцев не винила. Люди все не хотят войны. Сначала думала, что Зеленский сможет, ну вытянет как-то. Не будет таких разрух. Но потом я огорчилась о Зеленском. Не думаю, что юморист сможет поднять страну.
  Обращаюсь к Акиму:
- Ну а ты, брат-Аким, что скажешь?
- А, он не может разговаривать. Всё молчит.
Смотрю на сестру с братом. Очень красивые дети. Сестра общительная, улыбчивая спортсменка, тхэквондо, синий пояс. А брат Аким, рождённый во время войны и живший только во время войны, молчит. Нечего ему нам сказать пока. Пусть растёт. Дай им Бог!
          Елена, прихожанка храма архангела Михаила.
- С Мариуполя я вышла чудом, говорю для всех, Божья матерь вывела, царица небесная. Когда война, говорят, кажется, что это какое-то недоразумение. Но когда бомбят и горят дома… Большое спасибо мужчинам у которых семьи. Они первыми вышли на связь с чеченцами. И они распространили вот эту новость, что у которых дети можете выходить.
- А как это было?
- Они внушили нам такую уверенность, что можно идти.
- А до этого боялись?
- Мы всех боялись, хоть украинских, хоть русских. Это ж под пулями, и стреляли не только пулями, и тяжёлая артиллерия. И когда эти мужчины, отцы пришли и сказали, что можно выйти, то даже сначала и не верили. А потом собрались все и пошли.
- Как вас встретили?
- Мы вышли и стали кричать. И подошёл командир какой-то, чеченец. Он сказал: «Не плачьте, сейчас всех поднимем, выведем». Им очень большая благодарность, мы им поверили и вышли.
- Как вас зовут?
- Лена. Я прихожанка храма архангела Михаила. И это тоже помогло. Вера помогла выйти и спастись. Страшно подумать, что где-то сейчас кишки бы висели. Благодарю и ребят этих молодых, у которых семьи и дети, которые не испугались, вышли сами, связались с чеченцами и нас вывели. Они все настоящие мужчины.  

                     Екатерина Фурсенко и её семья.

-  Мы с детьми проживали на Восточном, на Станиславского 204. Когда всё началось, мы всё побросали и переехали на съёмную квартиру, ближе к центру, думали отсидимся, как всегда по окраинам отстреляются и всё. А не тут то было. 3 марта прямое попадание в дом и в нашу машину. Страшно было, мы все спустились в подвал. Остальные дни, как в тумане. В темноте, пытались как-то найти еды, потому что убежали, как были, только с документами и два маленьких чемодана.
-  А как