сочувственно выслушали меня, показали какую-то бумажку, банку с краской, и посоветовали поговорить с бригадиром. Спорить я не стал и вернулся к Татьяне, которая руководила попытками Арсения спуститься. Люди, стоявшие внизу, уже удалились, видимо возмущенные тем, что им помешали беседовать, и мы остались одни. Я посоветовал подогнать летающую тарелку к статуе, но Татьяна отказалась, поскольку не умела достаточно хорошо обращаться с этим аппаратом и пошла договариваться к рабочим с лестницей. Ее тоже послали к бригадиру.
Положение казалось безвыходным, но тут я вспомнил, что тарелку дал Мелиарх и шутки ради поинтересовался,- нет ли там, в бардачке, бутылки самогона. Татьяна восприняла мою шутку всерьез и пошла смотреть. Бутылка там действительно была. Я отнес ее рабочим и они, сразу подобрев, потащили лестницу к Арсению. Бедняга был спасен, рабочие рассказали где их искать, если что понадобится и пошли куда-то прочь. Появился сияющий Вовочка и мы полетели восвояси.
На обратном пути я попросил подняться повыше, и уже другим взглядом рассматривал город,- квартал покупателей, квартал любви, квартал художников, 15000 лет. Вовочка тоже затосковал, лишь Арсений увлеченно щелкал своим фотоаппаратом. Фотографы странные существа, совсем не от мира сего.
Татьяна посмотрела на меня участливо.
- Не плачь, пройдет, от вида сверху всегда грустно, почему думаешь здесь так мало летающих машин? Незачем лишний раз расстраиваться.
И повела аппарат вниз, мне сразу стало легче.
Остаток дня прошел спокойно,- слушали музыку, пили чай, играли с Вовочкой в нарды. Арсений проявлял фотографии. Хотел пойти погулять, но Вовочке было лень, а в одиночку я не решился.
Утром опять прилетела Татьяна и мы весь день с ней мотались по городу за какими-то разрешениями, подтверждениями, бумажками и билетами. И лишь к вечеру стало ясно, что нам потрясающе повезло,- назавтра утром мы летим в Киев. На аэроплане.
Глава 8, в которой Алик узнает про гандхарвов, остается один и прилетает во Львов.
В этот раз за мной прилетел и Мелиарх, чтоб забрать тарелку после нашего с Татьяной отлета. Прямых путей в этом мире похоже не было и мы полетели не в аэропорт, а на станцию электрички, откуда шел специальный аэроэкспресс. Там так и было написано на платформе,- «специальный аэроэкспресс». Кроме того оказалось, что Мелиарх имеет дурную привычку приезжать на вокзал заранее и до отправления поезда нам оставалось ждать еще с полчаса.
Чтоб попусту не слоняться по платформе я стал рассказывать Мелиарху о Лаврентии, предполагая перейти потом к теме реинкарнации, которая меня сильно интересовала после посещения министерства. Арсений и Вовочка совершенно ничего вразумительного мне не сказали, а Татьяна вечно куда-то бежала. Мелиарх оставался последней надеждой.
Увы, едва я упомянул Лаврентия, Мелиарх сказал, что не хочет сейчас думать о ком-то плохо,- у нас впереди серьезное дело, и если уж мне очень захочется поговорить об этом, как он сказал, персонаже, то это только после прилета в Киев. Суеверный.
- Нет,- ответил он на мою мысль,- я не суеверный, это проверенный факт, лучше о тамошнем начальстве перед важными делами не вспоминать.
- Ты же сам говорил, что от них ничего не зависит.
- Нет, не совсем так. Понимаешь, мы живем в империи,- это ж громадное хозяйство с которым надо как-то управляться, чтоб каждый был доволен. Поручать управление людям, которые только о себе и думают, было бы глупо,- вспомни, что у вас там творится. Но лишать людей возможностей расхлебать ту кашу, что они заварили при жизни, лишать их привычного общества, было бы тоже неправильно. Ведь если врал, воровал, жить мешал другим, то к чему его за это наказывать? Просто поселить его среди таких же, как он, пусть и дальше так живет, пока не надоест, а остальных не трогает.
- Вот эти все местные министерства и департаменты так и устроены, чтоб к реальной жизни никакого отношения не имели. Ни один из них никогда не видел того, чем управляет, да и не управляет-то на самом деле ни чем. Все управляется из Небесного дворца, а эти здесь сидят только потому, что к такой жизни привыкли и ничего другого не хотят. Есть особая служба, которая готовит для них всякие отчеты и справки, чтоб создавать иллюзию реальности. А на самом деле всем управляют императорские чиновники, среди которых людей-то почти и нет,- в основном гандхарвы и асуры.
- Гандхарвы? Асуры?- спросил я,- то есть люди тут как бы второй сорт?
- Тут не только люди живут, но и звери, птицы, рыбы. Ты же привык их считать вторым сортом, почему так про себя удивлен? А гандхарвы, асуры тоже когда-то были людьми, просто захотели жить иначе, чем раньше,- стали меняться, а боги это дело любят и поощряют. Так что, никаких вторых сортов тут нет. Сегодня так, завтра по другому.
Я хотел спросить что-то еще, но он меня остановил.
- Погоди, я же тебе говорил, что про всех этих чинолюбителей лучше не говорить, пока ты с ними делаешь какое-то дело. Они, конечно, живут сами по себе, но если начинаешь от них хоть на мизинец зависеть, то тут же начинаются всякие неприятности, понял?
- Ага,- сказал я,- понял, о мертвых или хорошо или ничего.
- Вот-вот,- одобрил он мои слова,- покритиковать конечно можно, но меру знать надо.
Хорошо,- не будем про Лаврентия и его команду,- и мы принялись расхаживать вдоль перрона. Мелиарх повторил Татьяне инструкции,- куда меня везти в Киеве. Меня тоже волновал вопрос о том, куда мы едем, но Мелиарх не стал объяснять подробно, сказал только, что там попробуют выяснить, как я сюда попал, и посадят на обратный поезд.
- Так я думаю,- добавил он, и если у него и были какие-то сомнения, то мои сразу же выросли до звезд.
Еще мы зашли в какой-то магазинчик, где продавались сувениры и всяческое курортное барахло для отдыхающих. Именно продавались, что меня несколько удивило, поскольку денег здесь я еще не видел, и все раздавалось бесплатно. Деньги у нас были,- Мелиарх дал их Татьяне на всякий случай,- но абсолютно ничего достойного там не оказалось.
Потом подошла электричка, мы с Татьяной туда забрались, Мелиарх помахал нам с перрона и путешествие началось.
Самое интересное произошло, когда мы приехали в аэропорт. У поезда нас встречал тот же Мелиарх, только взволнованный и рассерженный. Оказалось, что произошло какая-то неприятность, и Мелиарху срочно нужна была на некоторое время Татьяна, а потому в Киев она со мной лететь не могла. Ко мне это событие не имело никакого, как он сказал, отношения, но лететь мне придется одному, а она меня по прилету там встретит.
Он даже не извинился, зацапал ее, и они растворились в воздухе.
- У Чеширского кота была хотя бы улыбка,- с грустью подумал я, и отправился было к зданию аэропорта, но тут же вспомнил, что документы и билеты остались у Татьяны, и грусть моя устремилась к звездам вслед за сомнениями. Похоже, что говорить про Лаврентия было не обязательно, достаточно просто вспомнить.
Идти было некуда, я остановился поразмышлять, но тут из воздуха вернулась Татьяна, отдала все бумаги, извинилась, пожелала удачи и, расчувствовавшись, даже поцеловала в щечку. Вас когда-нибудь целовали в щечку покойники или чеширские коты? Абсолютно ничего плохого,- мне понравилось.
Я опять остался один, но уже с бумагами, и покоряясь судьбе, пошел регистрироваться.
Все оказалось не так плохо, как я ожидал,- человек у стойки поинтересовался, почему я лечу один, отметил что-то в своем компьютере, дал еще какую-то бумажку и пропустил. Металлоискателей и рентгенов проходить меня не просили, хоть похожие агрегаты стояли рядом наготове. Может только по праздникам включают или сломались.
Летное поле было почти пустое,- три одинаковых больших пузатых самолета с очень длинными крыльями и тремя моторами с пропеллерами на каждом крыле. Еще один самолет поменьше стоял в стороне. К нужному самолету нужно было идти пешком, вслед за девушкой в форме. Она держала в руках табличку с номером рейса, и мы послушно шли вслед за ней. Погода была не солнечная, но вполне летная.
Когда самолет, после некоторого ожидания и выруливания наконец взлетел, у меня возникло стойкое ощущение, что саму машину делали одни люди, а внутреннюю отделку совершенно другие. Шум и вибрации от работающих двигателей были такими, что возникало сравнение с металлообрабатывающим цехом, откуда-то сверху над иллюминатором капала вода, и летел он вообще как-будто не по воздуху, а по разбитой сельской дороге. Внутри же однако была прекрасная отделка, удобнейшие кресла, ковры и приятнейшие стюардессы. Наверное где-то были два разных квартала,- инженеров и дизайнеров, которые между собой никак не общались.
Впрочем, я летел первым классом, поскольку билеты нам достались из начальственного резерва, и как выглядел салон для прочих пассажиров так и не узнал.
Снаружи были солнце и облака, абсолютно такие же, как и у нас, стюардессы разнесли всем по стакану воды и хоть регулярно прогуливались мимо кресел, но ничего кроме того же стакана воды не предлагали. Я взялся просматривать бумаги, которые мне вручила Татьяна, но ничего особенно интересного там не нашел. Отчет Мелиарха о том, как он меня обнаружил и какая-то справка о моем психофизическом состоянии. Направление из московской канцелярии в киевскую, для выяснения подробностей и отправки меня домой. Справка, что я монах с Тибета, разрешения, билеты. На все чтение мне достало мене получаса.
Потом я прочитал брошюру с правилами поведения во время полета. Там было сказано, что окна во время полета открывать категорически запрещено и еще много всего полезного. На этом доступные развлечения закончились. Шум и тряска уснуть не давали, поэтому оставалось только медитировать по совету Мелиарха. Надо же было когда-нибудь научиться читать мысли. Непонятно, правда, зачем, но все равно других занятий не было.
И вот так я медитировал, ругая себя за то, что не успел как следует позавтракать, как вдруг шум моторов несколько изменился. Пассажиры с левого борта стали смотреть в иллюминаторы и суетиться, а голос пилота в динамике сказал, что ничего страшного не происходит, просто отказал один из двигателей, но полет проходит в штатном порядке, бывает и волноваться незачем. Я слышал раньше, что такое бывает, поэтому поверил пилоту, волноваться не стал и продолжил свои гастрономические медитации. Впрочем ненадолго,- шум моторов вновь изменился, я посмотрел в иллюминатор и увидел, что и с правой стороны один двигатель не работает, и мы снижаемся. Пилот объяснил, что это сделано для выравнивания самолета, но полет проходит в штатном порядке, бывает и волноваться незачем.
Полет перестал быть скучным, шума поубавилось и снаружи была новая, волнующая картина,- крыло с тремя пропеллерами, средний из которых не работал. Я было хотел сходить посмотреть на другое крыло, но вспомнил, что в брошюре про правила поведения в полете было сказано, что покидать свои места без уважительной причины не разрешается. Я не знал, является ли любопытство причиной уважительной, а потому остался на месте.
Прошло минут пять-десять, и картина за бортом изменилась,- ближний двигатель сначала сбавил обороты, потом снова прибавил, потом остановился совсем. Ситуация перестала быть просто
