негров! Она никакая не Наденька! Она - Белая Вдова!" Но Наденька сказала: "Я не вдова! У меня есть Пётр! Не то, что хилые худые вы! Он такой же жирный, хоть в это и трудно поверить, как и я!" И Наденька с силой огрела судью по голове своей одной грудью! Судья свалился под кафедру и простонал: "Черезчур больно!" Тут выступил другой Народный Обвинитель. Он, в частности, сказал: "Вы видите: нас дети смотрят! Что они подумают про груди женщины? Ведь это навсегда отобьёт у них и без того их трепетное влечение к женщине! Они навсегда разучатся пить материнское молоко! Я призываю эту Наденьку кастрировать принародно! То есть, просто говоря, убить!" И он показал палец вниз! И все дети показали палец вниз! И только один человек показал вверх! Это был извращенец-дистрофик, который любил жирдяек. Но на него так зашикали, что он в панике выбежал из зала суда, сел на велосипед и поехал в Церковь замаливать свой грех! В Церкви он стал везде прыгать, как павиан, и стучать всех по груди, надеясь, что там есть баллон с машинным маслом. Но масла не оказалось, и его арестовали за издевательства над чувствами верующих. И отправили в психдом. Далее его судьба неизвестна. Что же касается Наденьки, то ей надели на голову чёрный капюшон, перед чем дали вволю покурить махорки. И повели на расстрел! Наденька шла и понимала, что это - последние люди в жизни, которых она видит! И что хорошо бы, если бы они ей ДАЛИ напоследок. Но у конвойного Петрыкина была чёткая ориентировка: никому ничего не давать! У него, может, самого была дома жена некормленная, а дети сидели без валенок, так как паром с валенками не пришёл! Не пришёл, и всё тут! Потому что начальник парома отправил его на 4 часа раньше срока, так как перевыполнял график! Ему все говорили: "Выпили вы, вот что! Выпили!" А он говорил: "Да нахрена вам эти валенки? У вас-то и ног нет!" Потому что вместо ног по причине "белой горячки" видел у всех только ласты или русалочьи хвосты. Но тут пришёл я, Пётр! Когда-то я должен был прийти и вмешаться в ход истории! Я пришёл семимильными шагами и грозно пропищал: "Пошло вы Наденьку убиваете? Негоже это! Нехорошо! Не по-людски!" И тогда Петрыкин мне говорит: "Не твоё поросячье дело судить, что по-людски, а что нет!" И тогда я как его двинул промеж глаз и сорвал с Наденьки балахон! Сорвал и поразился: у неё нет глаз! Вместо глаз какие-то чёрные пятнышки! Я её встряхнул, глаза снова появились. Она сказала: "Парниша! Дай мне! Дай, я тебя! Возьми меня!" Она явно меня не узнавала. А потом стала в порыве последней страсти срывать с меня куски кожи и мяса! Но я не так совсем превратился в Скелета! Тогда я только хихикал и приговаривал: "Надя! Надюшка! Перестань! Щекотно же! Ой, не могу!" А она не унималась: "В этот наш смертный час мы до конца пойдём в борьбе за ЭТО!" И схватила меня за мой конец! И к нашему ужасу этот конец остался у неё в руке! "А! Вспомнил!" - сказал я. - "Конец-то резиновый! Ничего страшного! Бывает! Настоящий - вот!" И показал. Но тут со стен этого бастиона по нам стали стрелять конвойные из винтовок! Ну и одна пуля попала в конец! Мы, быстрые как лани, вбежали в какое-то мрачное помещение! Наденька припала к концу губами и извлекла пулю! "Отлично!" - сказал я. - "Теперь, если тебя ранят при побеге в задницу, я с удовольствием протащу тебя 10 километров на себе!" Но тут зажёгся свет, и мы увидели Главного Обвинителя в окружении детишек-негритосов! Он сказал: "Так-так! Пётр и компания! Какими судьбами?" "Нет, педофил проклятый, больше ты с нами скорый и неправый суд не учинишь!" - сказал я, подошёл и пописал на все бумаги обивинительного Дела! Детишки зарукоплескали, а Наденька сказала: "Не по-людски это!" "Молчи, женщина!" - сказал я. Обивинитель сказал: "Это вам не поможет! У меня много людей! Очень много!" И вышли его люди! Детишки закричали: "Ура!" И в воздух чепчики бросали! Люди сказали: "Возьмём их тёпленькими!" "Стойте! Не надо смертоубийства!" - сказала вдруг Наденька. "Ты что, с ума сошла?" - спросил тихо я её. "Подыграй мне!" - прошептала она. А сама раздвинула ноги и прицелилась! Люди заинтересовались и подошли. И тогда из Наденьки хлынула какая-то синяя жидкость! Она попала людям в глаза, и те временно ослепли! Они схватились за плечи друг друга, замахали руками и заорали! Дети неистоствовали: "Урря!" На что Обвинитель сказал: "Ничего не значит! Если у неё синяя жидкость, значит, она просто давно не подмывалась! Но это вам не поможет! У меня много других людей!" И вышли другие люди! Это были всё монахи какого-то материалистического культа, которые выращивали героин и трахали проституток. Проститутки здесь тоже были. Это были дебелые девицы на каблуках с большими буферами! Конечно, не такими большими, как у Наденьки, но тоже приличными. И я понял, что щас не устою! Я сказал "Прости, Наденька! Не могу удержаться!" И я пошёл лапать их! Все дети закричали: "Молодец! Так держать!" А проститутки сказали: "Да! Папик! Ты такой горячий!" И выставили свои груди, чтобы мне было удобнее их лапать! Но монахи, эти тёмные дикие личности, не поняли самого кайфа процесса и воспротивились ему! Самый Главный Монах сказал: "Здесь тебе не тут! Я не позволю наших баб тискать!" А Наденька сказала: "Да! Это моветон! Уж лучше я сама их потискаю!" И она опередила меня и принялась тискать их груди. Я посмотрел-посмотрел и сказал: "А чего? Мне нравится!" Но тут всем проституткам настал момент такой, и они принялись рожать! Они упали на пол и стали тужиться! Обвинитель сказал: "Отлично! Вот, кому я припаяю срок за тужство в общественном месте!" А дети-негритосы тоже стали кататься по полу и пародировать беременных. Я схватил Наденьку за руку и вытащил её на улицу: "Если мы хотим отсюда смотаться, если мы хотим до спокойной жизни добраться, нам надо делать ноги!" И тут эта дура Наденька садится на землю и говорит: "У меня как раз щас и сейчас отказали ноги! Или меня как раз, наконец-то, ранили в задницу конвоиры!" И я принялся тащить Наденьку по земле по способу пожарных! Её юбка задралась, и в зад бы точно щас угодила пуля, потому что конвоиры продолжали стрелять! Мы были под градом пуль. Но я не мог сказать, что над головой свистели пули и гаишники. Потому что гаишников не было видно. Наконец, я дотащил Наденьку до "ГАЗика". Это был раздолбанный "ГАЗик" начальника тюрьмы. "Я уже чувствую здесь, внизу!" - сказала Наденька. Начальник с переднего сиденья заинтересовался: "Чувствуешь что?" "Копыта! Ласты! Лыжи!" - сказала Наденька. - "А ты щас отбросишь кегли!" "Но я не могу!" - сказал Начальник. - "Я здесь главный по тарелочкам!" "Воспользуюсь!" - сказал я и поцеловал его в лоб. После этого мы с Наденькой вышвырнули его из машины и дали газа! Машина резво понеслась по просёлкам в мой загородный домик в Малаховке! Наконец-то мы были дома! Нет приятнее чувства! Прекрасный домик в деревне с душем и удобствами на улице. Я пошёл в душ, а Наденька принесла мне парного молока в кувшине! Но радость наша была преждевременной! Оказалось, что через наш забор лезут какие-то малопонятные личности с авоськами! Я решил было, что это головорезы Обвинителя нас догнали, но это были просто какие-то придурки, которые называли меня дядей Ваней а Наденьку тётей Груней. И тогда в дело вступил мой сторожевой Кот Мурзык! Он оскалил свои клыки и выгнал дибилов! "Молодец, Котик! Хороший Котик! На, жри "Феликс"!"- сказала Наденька. "Наденька, а, Наденька!" - сказал я ей. - "А не пора ли нам задуматься о потомстве?" "Пора! Наконец-то ты об этом задумался!" - обрадовалась Наденька! И мы пошли в спальню. Месяц ласково глядел в окно, и Наденькин взор так много обесчал! И щас бы и была постельная сцена, но неожиданно Мурзык захрипел: "Помирая я! Хреново мне!" "Да помирай, сколько хочешь! Скорее бы ты подох! Только мешаешь нашей Большой Любви!" - сказала Наденька и скинула халатик! Она была великолепна! Её глаза горели, как персидские звёзды, рожа была жёлтая и светилась в темноте! Как и моя! Её груди вздымались, а ляжки трепетали! Но тут зазвонил телефон! Я чертыхнулся и снял трубку! Звонили инки! "Дорогой ты наш глыба-скелетонище!" - сказал инка. - "Есть дело! Срочно собирайся и выезжай! Надо охранять наш клад инков в трубе в Кратово!" "А попозже позвонить нельзя было? Я как бы занят!" - сказал я. "Дело совершенно срочное!" И мне пришлось ехать! А Наденька так и осталась без меня! И без дитя! Вот так я и оказался в этом чёртовом Кратово, дорогой Витя!" - закончил свой полный трагизма рассказ Скелет Пётр. "Но клад-то тот существует?" - спросил Витя. "Клад-то тот существует!" - сказал Пётр. - "Но чтобы заполучить его, ты должен назвать секретный Пароль!" "Падчерица"!" - сказал Витя. - "Нет? Тогда "Гиппопотам"! Тоже нет? Сдаюсь! А, знаю! "Админ"!" "Верно!" - сказал Пётр и пропустил Витю внутрь гробницы инков. Витя шёл и смотрел по сторонам. Здесь было удивительно. На дорожках плясали верблюды в босоножках. "Хватит приплясывать! Кончайте пляски-танцы!" - сказал Витя. - "Где здесь Клад?" "Да вон за тем камнем!" - сказали верблюды. Витя подошёл к камню и обнаружил надпись из трёх букв! "Ну чего там, диктуй!" - сказали верблюды. "Батюшки, да ведь это "..."!" - сказал Витя. Верблюды прилежно записали и пошли в своих босоножках дальше. Витя пригляделся к камню. Кроме надписи там были ещё и стрелки: "Направо пойдёшь - ждёт кастрация! Налево пойдёшь - ждёт эпилепсия! Прямо пойдёшь - ждёт Х..!" То есть, снова это самое слово. "Наверное, так малограмотные инки обозначали свой Клад!" - подумал Витя. - "Безграмотность Рассейская!" И Витя пошёл прямо. Поперёк дороги лежали чьи-то огромные ноги! По виду, женские на каблучках. Витя деликатно, но настойчиво постучал по ногам, заметив кстати, что они черезчур волосатые, как у мужика. "Чего надо?" - спросил писклявый голос, и над дорогой встала огромная Великанша. "Мадам! Побрейте ноги!" - сказал ей Витя. "Чем, чем я их побрею?" - спросила она. "Вот вам бритва "Силк-Эпил" с плавающей головкой! Щетина украшает только мужчину! Почувствуйте свою красоту!" - сказал Витя и дал бритву. "Какая хорошая бритва! И ты, мальчик, мне люб! Приглянулся!" - пропищала Великанша. - "Что хочешь, для тебя исполню! Например, в сауне! В сауну сегодя приходи-приходи! Я исполню всё, чего не ожидаешь ты! Твои самые смелые мечты!" "Моя самая мечта - получить Клад инков!" - сказал Витя. "А! Бери! Его, то есть, её берут все, кто не лень! Берут и спят с ней! С ним!" - сказала Великанша и дала груду шариков и кокард. Вот так Витя стал обладателем Клада инков! К.
ЭПИЛОГ
Как вы заметили, моя манера письма тоже изменилась. Теперь я не погружаюсь в жёлтый секс. И пишу, быть может, куцо. Зато после написания не впадаю в ЦЭ. Кстати, была сегодня одна. Я отменил Правило про Состояния. Ну их нахрен. Всё равно ничего не меняется. Я как бы марионетка. Но всё-таки мудрость какая-то есть. Хотя в ЦЭ её даже не было вообще. Потому что уж такое жуткое состояние! Хотя вспоминается, понятно,
