костром – но та под нажимом развернулась вокруг своей оси с ог лушительным визгом, ни на дюйм не оторвавшись от пола, в котором была основательно утоплена. Наверное, являлась частью какого-то хитроумного механизма, который он по незнанию привёл в действие, начав с опускания клетки.
Как бы там ни было, но в тот же миг из правого тёмного угла перед ним, как отголосок визга, послышался противный металли ческий скрежет, который длился недолго, несколько секунд, потом в зале повисла гнетущая тишина.
Юрий, прижимая руку к сердцу, отходил от пережитого потрясения долгих пять минут. Надо же, как его проняло! Главное, всё произошло неожиданно, иначе бы нервишки не подкачали! Да, ладно! Сейчас он тронется в обратный путь и всё образуется: нервы успокоятся и дыхалка восстановится. Но сначала нужно проверить, что же скрипело в правом углу...
Он посветил фонариком и ...обмер, разом позабыв и о доме, и о возвращении. Ого, приключение - то продолжается! Луч высветил в углу поднятую вертикально крышку прямоугольного люка и темнеющий под ней ход в подпол подземелья...
"Подпол в подземелье? Нелепица и бессмыслица! Где логика, я спрашиваю. Сплошной идиотизм! Кому он нужен? Зачем? - ворчал Лешенков, с фонарём склоняясь над тёмным провалом в полу, - Понастроили тут катакомб, а ты ползай по ним, словно чокнутый диггер. Как будто у меня дел других нет..."
Электрический свет выхватил из темноты осклизлые гранитные ступени - это винтовая лестница крутым серпантином вгрызалась в землю, начинаясь от самого края провала. Того, что напротив торчащей к потолку механической крышки люка. Её стены из покрытых мхом и плесенью каменных блоков, сочились влагой, отсыревшая паутина в углах свисала обрывками сгнившего невода. Воздух затхлый, тяжёлый, спёртый - никак не желал заполнять лёгкие, как ты его не вдыхай.
Б-р-р! Мерзопакостно и гнусно! Идти вниз что-то расхотелось. Юрий призадумался: спускаться или нет?
"А-а! Была-не-была! - махнул он рукой, становясь на верхнюю ступеньку, - Давно мечтал заглянуть в бездну..."
Но в "заглянуть" не получилось - спуск оказался совсем недолгим. Сделав три-четыре полных оборота, лестница закончилась. Настырный изыскатель очутился в ещё одном зале, намного шире и выше первого. В каждом из его двенадцати углов на высоком круглом постаменте стояла статуя, изображавшая мужчину или женщину в натуральную величину.
Лешенков подошёл к ним вплотную. Только теперь ему стало очевидно, что все они выполнены из древесины, над которой сначала потрудился великий мастер-резчик, а потом – искусный художник - краски под лучом светились, как свежие.
Собственно, как догадался Юрий, скульптурная группа представляла собой пантеон неизвестных ему Богов: добрых и злых, как и полагается на белом свете. Причём, справа от лестницы, шли добрые: поровну - плечистые мужчины-атлеты и классически стройные женщины с ангельскими, без единого изъяна, лицами. А слева начинались "злые" идолы со страхолюдными мордами монстров. И каждая злобная рожа в стиле Голливуда имела пару горящих адским пламенем глаз из обработанных фигурно драгкамней, и оскаленную клыкастую пасть...
Туловища у идолов всё же скорее напоминали человеческие, нежели звериные, несмотря на всю их массивность. Грубо отёсанные, бесформенные, с толстыми, ужасно кривыми руками и ногами, и выпирающими животами-бочонками, они скорее вызывали смех, нежели ужас. Хотя, у кого как...
Вдоволь налюбовавшись на тех и других, Лешенков приблизился к двум старцам-близнецам с одинаковыми лицами и белыми бородами до пояса, вызвавших у него мимолётный благоговейный трепет. Скульптуры стояли не в углах, как остальные, а вдоль стены, аккурат напротив лестницы. Если правый дедок рядился в белые одежды, то на левом красовалась чёрная хламида с капюшоном. К тому же голову его венчали развесистые ...оленьи рога, при взгляде на которые Юрий сразу же догадался, с кем его столкнула судьба.
Это был сам Чернобог! Или Рогатый Бог, как его ещё называют в народе. Лешенков как раз о нём читал недавно и запомнил, что этот рогатый мутант - супруг Великой Богини - воплощение мужского начала высшего божества. Он - хозяин лесов, охоты и животных; так же повелитель жизни, смерти и потустороннего мира. Если Великая Богиня - Луна, то Рогатый Бог - Солнце! Он рождается в зимнее солнцестояние, сочетается браком с Великой Богиней 1-го мая и умирает в летнее солнцестояние... И так из года в год – не позавидуешь!
Если его нормальный братец-близнец справа - явный представитель СВЕТА, то божественный Рогоносец выступает в двух антагонистических ипостасях одновременно: ЖИЗНИ и СМЕРТИ, СВЕТА и ТЬМЫ, ДОБРА и ЗЛА...
Лешенкова заинтриговал один момент: оба старика, скорчив кислые физиономии, упорно указывали руками на стенку позади себя. Это было неспроста! Он протиснулся между статуй и внимательно осмотрел то место. Оказалось, что никакой загадки там нет. Просто в стену кто-то когда-то вмуровал белую каменную плиту размером с добрую лабазную воротину. А на той плите неизвестный камнерез высек разные замысловатые узоры и вплетённые в них вензеля, фигурки людей со зверями сказочными и ...кружевные строчки на старославянском языке.
В центре плиты отчётливо просматривался солнечный диск с разбегающимися по сторонам прямыми лучами. Из центра диска лупился выразительный человеческий глаз с наполовину прикрытым дугообразным веком зрачком. Но не он заинтересовал Юрия, а выбитые вокруг светила столбики со значками и символами, похожими на те, что имелись в "Книге Теней" колдуна...
Вдруг он заметил, что по центру плиты сверху донизу тянется тонкая трещина. Нет, не трещина даже, а щель! И в неё явно сквозило! Выходит, это не просто плита, это зама скированная дверь в стене. Двустворчатая, как в шкафу... Но как её открыть?
Лешенков ощупал каждый вершок поверхности плиты, не пропустил ни одной выпуклости или значка, что бы не нажать на него или не покрутить в поисках потайной кнопки, запусуающей в действие скрытый запорный механизм.
Но всё напрасно!
Тогда он с прежней тщательностью исследовал стену вокруг плиты. И опять впустую - кнопки нигде не было. Юрий сунул в щель лезвие ножа - оно ушло на всю длину - и провёл им от пола до верхнего края. Это тоже ничего не дало, и он окончательно расстроился.
Представляя, какие сокровища Али-бабы могут скрываться за преградой, он ринулся к лестнице, что бы подняться в верхний зал и взять со стола жезл. Уж им-то он точно раскрошит ненавистную плиту, раз топорик остался в рюкзаке на дереве.
Но, протискиваясь между старцев к лестнице, он нечаяно коснулся указующей назад руки Белобога. Неожиданно та плавно подалась вниз. Юрий резко остановился. В голове у него что-то вспыхнуло и пискнуло одновременно. И он уже специально нажал на неё со всей силы. Деревянная длань опустилась, раздался щелчок, в стене глухо заскрежетало - и правая половинка плиты бесшумно и тягуче медленно распахнулась во внутрь.
"А ларчик просто открывался!" - обрадовался он и повторил манипуляцию с рукой-рычагом уже Чернобога. В результате отворилась и левая половина двери.
За ней, к его удивлению, никакого прохода и в помине не оказалось. Как не оказалось и пещеры, заваленой несметными сокровищами. Его взору открылась только высокая, но неглубокая ниша. "Какой облом!" - огорчился Юрий, протискиваясь в этот рукотворный «карман» всего на полшага из-за тесноты.
Стены углубления поблёскивали отполированными и плотно подогнанными друг к другу пластинами из голубого карбункула. Едва он встал ногами на мазаичный пол, как снизу, из глубины недр, ударил такой мощный столб света, что вся ниша запылала голубым пламенем.
Это было неожиданно и красиво. Какова природа этого света, да и всего феномена в целом, гадать не хотелось. Лешенков принимал его таким, кокой он есть, любовался переливами, восхищался искристостью, наслаждался зрелищностью, хотя в голову и лезла всякая чушь, навроде происков НЛО и пришельцев с их технологиями, и прочих сказочных гномов с волшебством. В довершение ко всему секундой позже из ниоткуда полилась неземная музыка, напоминающая электроорганную...
Внезапно на глаза ему попалось ещё одно узкое углубление. В нём стояла высокая палка ...не палка. Жердь ...не жердь. Верхушка загнута крючком, как у клюки. Но клюка короткая, а эта - длинная...
Наконец Юрия осенило: посох! Ну, да! Посох и есть! Смастерён из ствола молодой берёзки. Его нижний конец неизвестный кузнец когда-то "обул" в железную пяту, а верх загнул крючком в кипятке. Сделать это не сложно, если знать как...
Лешенков припомнил детдомовское детство, когда они, пацаны, мастерили себе зимой клюшки из толстых берёзовых веток. Находили подходящие заготовки, остругивали, а потом тайком пробирались на кухню и дружно совали концы своих палок в большую кастрюлю с кипятком, пока тётя Маша - старший повар - не застукала всю гоп-компанию. А до того они долго ждали, пока древесина раскиснет. После чего гнули её под каким нужно углом, просунув в батарею отопления. Остужали палки уже в снегу на дворе. Клюшки получались что надо, и под шайбу, и под мяч - универсальные.
Но посох на клюшку совсем не походил: одна только резьба по коре чего стоила! Замысловатая, искусная, узорчатая. И опять же значки и символы - старые знакомые - во множестве присутствуют. А под самым крючком, ниже на ладонь, в древесину был врезан-вделан-вклеен странный ромбовидный камень антрацитного цвета с золотистыми вкраплениями, которые медленно вихрились в его прозрачной, но затуманенной глубине.
"По сути, обыкновенная палка, - подумал удивлённо Лешенков, - а упрятана, как золото партии!" Поддавшись внезапному душевному поры, он потянулся и …взял посох в руку!
Странно, но несмотря на царившие в подземелье сырость и прохладу, ладонь ощутила сухое тепло дерева. Юрий, как во сне, не отрывая глаз от чудесного камня, сделал шаг назад и покинул нишу, створки которой незамедлительно схлопнулись.
"Ну вот, посох спёр! - подумал он отстраненно, - На кой тебе сдалась эта деревяшка? Поставь на место и отчаливай, пока не стемнело!"
Но вернуть посох в нишу не получилось: как Юрий ни манипулировал деревянными конечностями статуй, те опускались вхолостую, без щелчков и скрежета. Половинки плиты словно приросли к стене и друг к другу. Он даже вспотел от усилий, пока наконец не бросил это бесполезное занятие.
"Оставить посох в зале, что ли? Поставлю между стариков - пусть тянут каждый на себя. Нет, не годится! Лучше домой заберу! Присобачу где-нибудь на стенку - будет полный отпад! У кого-то сабли с кинжалами висят, а у меня вона чего! Ретро модерн, типа...
И как память, опять же... Пройдёт лет сто, буду я отдыхать зимним вечерком у камина в кресле-качалке и пра-пра-правнуков развлекать байками о страшном походе в заколдованное подземелье, в доказательство кивая на этот самый посох на стене в гостиной.
Красота! Решено, забираю! Это не будет являться кражей. Покойный колдун, я полагаю, на меня за это не обидится. Тем более, что посох ему никак не принадлежал. Он его только хранил в тайнике своего подземелья. Настоящий хозяин, думается мне, другой... Но кто?"
В
