А вам, - усмехнулся Росио сквозь гримасу боли, - Вам я зачем сдался? И Эмиль? Вы думаете, что в вашем Гайярэ нас не прикончат?
- Нет, - резко ответил Мишель, обрабатывая закровоточившую рану, которую он решил обмыть прежде, чем наложить новую повязку, - Я этого не допущу. В Гайярэ вас не убьют, вы получите отдых, лечение и защиту. Или моей родне придется убить и меня тоже.
Алва застонал, прикусив губу, то ли от боли, то ли от слов Мишеля.
- Ненавижу, когда больно, - признался он, - И ваши цели мне непонятны, но я все-таки верю вам. Если от Людей Чести можно спастись лишь в одном из их собственных замков, то… Хорошо, поедем в Гайярэ. В конце концов, мне даже любопытно.
К рассвету Хуан предложил «дору Мигелю» отдохнуть немного, пообещав присмотреть за лагерем, но Мишель не собирался доверять едва пришлому кэналлийцу. Затем встал и Алва, пришел к костру и сказал, что плечо совсем разболелось, и он все равно не может спать, так что посидит с Хуаном, а Мишель может спокойно поспать хотя бы пару часов.
Эпинэ все-таки согласился, после бессонной ночи ехать верхом целый день было тяжело. Он уснул быстро, а когда открыл глаза, было уже совсем светло. Его спутники завтракали и переговаривались, Росио даже смеялся и на сильно страдающего от раны человека был совсем не похож.
Обойдя лагерь, Мишель вдруг понял, что их пленник, наемник, которого он вчера допрашивал, пропал. Его не было нигде. Мишель подумал, что пленнику удалось сбежать, пока он спал, но тут к нему подошел Алва, будто прочитав его мысли.
- Хуан позаботился о нем, - сказал юноша, - Тело он отнес подальше от лагеря, так что, отсюда его не видно.
Мишель гневно посмотрел на Росио.
- Я же пообещал сохранить ему жизнь в обмен на имена заказчиков, и он их назвал! – воскликнул он.
- Вы пообещали, - ответил Алва, - А я нет. Этот человек был нанят для того, чтобы убить нас с Эмилем, он получил за это плату. Он заслуживал смерти, отпускать его было бы глупо.
Мишель медленно старался совладать со своим гневом против самоуверенного мальчишки. Пожалуй, Росио был прав… Если отпустить, наемник вполне мог собрать компанию головорезов в округе, подготовиться получше и сделать новую попытку выполнить заказ. Кроме того, юноша и его слуга намеренно совершили все так, чтобы сам Мишель не нарушил данного им слова. Алву следовало бы похвалить за все это, но хотелось хорошенько взгреть. Мишель не стал делать ни того, ни другого, лишь скрипнул зубами и смолчал.
Оставшаяся часть пути в Гайярэ оказалась и более легкой, и более тяжелой одновременно. Теперь у них было несколько лошадей, которых можно было менять в дороге под седло, так что продвижение вперед происходило быстрее. Мишель хорошо ориентировался в пути, он знал дорогу и не заплутал ни разу, задержек практически не было. Хуан теперь взял на себя основную часть простой работы, которая была необходима – он готовил еду, возился с лошадьми, лечил, как мог, Эмиля и Росио, и дежурил по ночам попеременно с Эпинэ. И при этом все время умудрялся быть в хорошем настроении. Даже когда в дороге начался сильный холод. Ночные заморозки пришли резко, костры и плащи спасали плохо. Утром все было покрыто инеем, днем часто колючий ветер бросал в лицо ледяную снежную крупу. Росио откровенно мерз, кутаясь в дороге в плащ, пряча под ним вечно заледеневшие даже в перчатках руки, чтобы хоть как-то их согреть. На стоянках он, казалось, готов был залезть прямо в костер, но в конце концов, глубокая простуда взяла свое, и на состоянии его раны это тоже сказалось не лучшим образом. Заболел и Хуан, хотя и скрывал это до последнего, но по ночам, во время сна, его бил сильнейший кашель, хотя днем он изо всех сил старался его сдерживать. Лечиться толком было нечем, Мишель раздавал всем гретое на костре вино, разливал во фляги, но оно заканчивалось. Запас касеры тоже подошел к концу, населенных пунктов вокруг не предвиделось до самого Данара, впрочем, до изгиба реки оставалось уже не так далеко, но преодолевать этот путь становилось все тяжелее. Самого Эпинэ и Савиньяка от глубокой простуды, пожалуй, спасало лишь то, что они продолжали путешествовать в одном седле и, возможно, грелись теплом друг от друга. Но Эмиль и правда пока скакать один не мог. Его рана причиняла ему много неприятных ощущений, он был слаб, ему нужен был покой, постель, врач, да как и каждому из них. Мишель был здоров, но он очень устал. Еще и лошадям теперь не хватало еды. Они выщипывали всю пожухлую сухую траву под снегом во время стоянок, обгладывали кусты, жевали все, что попадалось подходящего, но их бока становились все более впалыми, глаза тускнели. «Еще немного, - стискивал зубы про себя Эпинэ, видя все это, - Еще немного, и впереди будет замок, а там либо спасение, либо гибель для всех.»
Наконец, показался берег Данара и переправа впереди. Первоначально продумывая свой план, Мишель собирался сильнее путать следы, но теперь, когда наемники убиты, об этом можно было так не беспокоиться. Большее беспокойство вызывало состояние его спутников, но оставалось потерпеть недолго. За переправой до замка было два дня пути.
Гайярэ показался им издалека серым, теперь уже совсем ледяным утром, поля с головками ярких маков, какими Мишель привык видеть их летом, сейчас устилала тонкая прослойка снега, больше похожего на ледяную корку, которую лошади ломали копытами. Замок становился все больше, как будто сам «шел» навстречу измученным путешественникам, и наконец, они достигли его ворот. Мишель остановил лошадь, и, продолжая придерживать Эмиля, который ехал с ним, одной рукой, кулаком другой громко постучал в слуховое окошко.
- Соберано Росио! – воскликнул в этот момент Хуан.
Эпинэ резко обернулся на вскрик. Алва, похоже, падал с лошади, выпустив поводья. Последнюю скачку он продержался, видимо, на запасе последних сил, которые теперь кончились. И хорошо, что это произошло уже у самого замка! Хуан подхватил юношу, а Мишель застучал в ворота с удвоенной силой, гадая, кто сейчас находится тут. Отец, мать и младшие оставались в Олларии, когда он сам выехал из города, дед, казалось, вообще в последнее время не покидал дворец, но все могло быть… Стражник открыл, наконец, окошечко, выглянул в него, увидел Мишеля, узнал, покосился на бледного Эмиля в его седле, но тут же крикнул слугам отпирать.
Двор Гайярэ впустил их, слуги кинулись помогать им спешиваться, Эмиль стоял на ногах относительно твердо, а вот Росио был без сознания.
- Несите его в замок, - сказал Мишель, - поскорее. Хуан, ты можешь пойти с ними, - добавил он, понимая, как переживает верный слуга.
Тем временем, из дверей замка показалась укутанная в зимнюю шаль тетушка Каролина Ариго. Больше, кроме слуг, никто не появился, значит, отец либо еще не добрался сюда, либо не знает… Эпинэ больше склонялся к первому, но пока он поспешил подойти к родственнице вместе с Савиньяком, поддерживая его.
- Создатель милосердный! – воскликнула графиня, - Мишель, что это происходит такое? Кого ты привез, что с ними, и почему ты сам здесь, а не на службе? С вами так много лошадей с пустыми седлами… Что, разве началась война? – вопросила она, глядя, как мимо нее в замок «вносят» Алву и окидывая Хуана потрясенным взглядом, - Почему здесь кэналлийцы? Это пленники? – окончательно-изумленно и встревоженно спросила она.
- Тетя, простите, - Мишель с большим почтением поклонился Каролине, и Эмиль последовал его примеру, - Но эти молодые люди ранены и больны. Так случилось, что Гайярэ – это единственное пристанище, доступное сейчас, куда я мог их отвезти. Я все объясню… дорога просто была очень трудной, - добавил он, извиняющеся глядя на графиню.
- Ну хорошо, идем, скорее, в гостиную, - сказала Каролина, входя обратно в распахнутые слугами двери, - Твоим… спутникам сейчас же подготовят комнаты, а раненых может посмотреть мой врач.
- Благодарю вас, тетушка, - искренне поблагодарил Мишель, - Скажите, вы тут с дядей Пьером-Луи?
- Ах нет, - Каролина взмахнула рукой, - ты же знаешь, какие у твоего дяди теперь начались странности… После поездки в Эр-При он обосновался там и наотрез отказался возвращаться. Я все надеюсь, что это пройдет, и можно будет за ним послать, но пока он и слышать ничего не хочет. Так что, мы тут пока с Ги, Иорамом и Катариной, а Жермон, бедный мальчик, хорошо, что он все время на службе, отец совсем не взлюбил его в последнее время, просто не знаю, что с этим делать…
Между тем, они вошли в хорошо протопленный зал, который был известен Мишелю до мелочей, до каждой мелкой завитушки на лепнине над камином, все было знакомым, привычным, любимым, ведь здесь прошло почти все его детство.
- Комнаты готовы, - сказала графиня, - И мой врач уже отправился к молодому человеку, который был без сознания. Вам, думаю, тоже лучше пойти сейчас отдыхать, слуги проводят, а после и к вам зайдет лекарь, - сказала она Эмилю и тут же перевела взгляд на племянника, - Ты ведь, должно быть, пока не представишь мне своих ммм… гостей?
- Я все объясню, - еще раз коротко пообещал Мишель и кивнул Эмилю, чтобы он шел со слугами.
Тот благодарно поклонился графине и вышел. Тогда Эпинэ достал из потайного кармана плаща, который сбросил с плеч, фамильные перстни: Алвы и Савиньяка, и протянул на ладони Каролине.
- Раненые юноши – наследники этих династий, - сказал он, - Росио Алва и Эмиль Савиньяк. Их отцы в столице были убиты, а они сами ранены по пути в Лаик. Я за них заступился, увез от преследователей, которых по дороге убил слуга Алвы, потому у нас так много лошадей. Как оказалось, слуга тоже ехал за нами, потому что думал, что я похитил юношей, но убедился, что это не так. И я намерен сохранить им жизни, - просто добавил Мишель, - А еще, мне необходимо написать отцу, только если он уже не едет сюда сам.
Каролина выслушала его до конца и внимательно осмотрела перстни, а потом снова изумленно произнесла:
- Племянник, дорогой, ты хочешь сказать, что сделал это все лишь по своей воле, и Морису, твоему отцу, еще ничего об этом неизвестно?
Мишель усмехнулся:
- Не было времени и возможности спрашивать разрешения, тетя. Пришлось решить все самому. Если бы я не вмешался, эти юноши были бы мертвы. А я считаю, что это неправильно.
Графиня чуть покачала головой, взгляд у нее был скорее перепуганный, чем неодобрительный.
- Ты считаешь, - сказала она, - а что все остальные считают? Кто сюда завтра может теперь заявиться, и для чего – об этом ты подумал?
- Я. Не дам. Их. Убить, - твердо и четко произнес Эпинэ.
Каролина еще несколько секунд рассматривала его широко распахнутыми голубыми глазами, а потом часто заморгала и снова взмахнула рукой:
- Ах, ну ладно, что я, право, это ваши дела, мужские, сами и разберетесь. В случае чего мы можем и уехать…
Хотя, сказано это было с неохотой, уезжать из Гайярэ графиня явно не очень хотела, даже не смотря на появление таких незваных гостей и странности племянника.
- Ты лучше скажи, Мишель, ты сам не ранен, не заболел? – переключилась она на более понятные ей темы, - Садись же ближе к огню, не стой, на улице такая холодная погода.
- Благодарю, тетя, я здоров, просто устал, - Эпинэ поцеловал руку тетушке Каролине и сперва усадил ее в одно из кресел у камина, а после с наслаждением устроился в другом сам, вытянув к очагу
