[b]К истокам души часть 2
- Что ещё надо моряку? – Ничего! Всё у него в полном комплекте находится, только работай, да денежки зарабатывай.
И тут Василия подгонять не надо было, добросовестно он работал, но и у него часто не хватало сил управляться и на работе, и дома жене помогать.
А если заболел ребёнок, то всем приходится тяжело, и тёще, и тестю, а особенно родителям. Бывало, что и «падает с ног» Василий от недосыпания. Чуть не на ходу засыпает рабочий: голову на стол в бытовке положит, и уже никак не поднять её.
Стоит над Васей его начальник, Моргун Александр Григорьевич, и упрашивает его. Добрейшей души человек, он не мог иначе поступить, и приказать Василию не может.
- Василий Иванович, да проснись же ты, надо поработать немного.
Понимает очень добрый Александр Григорьевич, как тяжело приходится его подчинённому сейчас, но работа есть работа, и ничего тут не сделаешь.
Находит в себе силы Василий, и отрывает от стола свою очугуневшую от усталости голову, открывает свои покрасневшие от недосыпания глаза, и идёт на своё рабочее место.
- Извините Александр Григорьевич!
Перебил немного сон рабочий, и снова нет ему равных соперников в работе. Улыбается довольный начальник: «теперь всё нормально, не подведёт его Василий Иванович, флотской закалки мужик».
Сам Александр Григорьевич, тоже личность интересная, и трудно ему быть незаметным. Высокий и красивый, с благородными чертами лица, и гордой осанкой, он резко выделялся из рабочей массы людей. И не зря рабочие прозвали его «белогвардейцем», потому что был тот ещё высокообразованным человеком. И несомненно, что мог бы он сделать карьеру, в то советское время. Но одна его беда: не был Александр Григорьевич коммунистом. А в ту пору это много значило быть коммунистом, и обязывало ко многому. Даже мастер и тот обязательно должен быть коммунистом, а про начальника и говорить нечего, а тут такой типаж, и беспартийный.
- Лично я считаю, что не достоин такой чести, - отвечал честнейший человек парторгу, - тут кристальная чистота нужна, высшей пробы!
- Сколько ёщё в нем детской наивности, - даже не верится парторгу.
Поморщится недовольный парторг, и отойдёт от него. И он таких людей мало наблюдал за свою жизнь. Зато «сора» человеческого, «перевидал немало на своём веку, и коммунистов плохих тоже видел.
Беседовал Александр Григорьевич с Гришкой Распутиным, и оба остались довольны общением друг с другом. И даже, много не мало», а речь у них заходила и о писателях. И, как они забрались в такие немыслимые высоты, «высшей материи», никто из рабочих даже не догадывался. И уже, совсем случайно, все тогда узнали, что у Александра Григорьевича есть друг, с которым он служил в армии. Тот стал известным писателем и про партизан книгу написал, и даже сам подарил её Моргуну.
Кажется, что всё это мелочь, «общение с Гришкой», но жизнь не подвластна нам. Она идёт своим чередом.
Снова сведёт их судьба через много лет с Распутиным. И всё снова повторится только в другом уже исполнении. Тогда и сам такой вариант поворота их встречи и судеб, и не предполагался.
Не раз приходилось Василию выручать производство, а один случай так на всю жизнь в памяти остался.
Надо срочно выйти ему на работу, а младшего сына, как назло не с кем оставить: так всё получилось неудачно.
Постелил он четырёхлетнему Максиму свою фуфайку в рабочей бытовке, что бы тот спал крепко, а сам идёт работать. Тогда нельзя было ничего по-другому сделать, план «горел», и начальство прикрыло на это глаза. Так и доработали они с сыном до двенадцати часов ночи. А пока добрались они до своего дома, то уже два часа ночи было. Вот где дома переполох был: и тесть себя по голове от горя руками стучит, и тёща рыдает, а про маму и говорить нечего. И, как им всем объяснить, что по-другому нельзя было поступить тогда, что коммунист он, и совесть его не позволяет поступить иначе.
Жена молчком крутит пальцем у своего виска, и она тоже с горькой иронией согласна, что Василий не мог поступить иначе.
Идёт работа полным ходом, слаженно работает вся бригада. Выполняют свои нормы друзья, каждый на своём рабочем месте старается. А порой даже, до анекдота доходило, самого настоящего, который постепенно обрастал подробностями.
Некогда Надежде Ивановне в туалет на второй этаж сбегать, а это надо с восьмого этажа на второй по лестнице спускаться. Как назло ещё и лифт не работает. А тут рядом за дверью балкончик с решётками под ногами, всего два шага до него, а там внизу бездна, простор для её «кипящей» души.
Дорого время: ох, и дорого! И производство никак не остановишь. Вот и присела там женщина по нужде, на балкончике, всего на минутку, а может и того меньше. И тут, как назло внизу, под это место два слесаря подходят.
И хотя те, как всегда не торопятся, но тут они вовремя и в нужном месте оказались, что на работе редко с ними бывает.
Поднимает один своё удивлённое лицо вверх, потому что на них сверху, что-то влажное стало подтекать.
Капает влага через все нижние решётки на этажах, и своеобразный душ получается, рассредоточенный по ходу низвержения потока.
- Наверно, к урожаю, - говорит удовлетворённый слесарь, потому что ему лень шевелиться, и отойти в сторону от брызг, летящих ему в лицо. Он искренне доволен происходящим.
- Однако очень рано пролился дождичек! - и слесарь, довольный грандиозным размахом своей мысли: с шиком, по лицу влагу растирает.
Но второй слесарь не разделяет его радости, хотя тоже удивлён происходящим, и подозрительно нюхает руки.
- Мне кажется, что я там вверху мельком, странное облако видел, но оно совсем, как у Маяковского, «в штанах было».
- И, так оно на меня чудно посмотрело сверху. Что слов нет, что бы всё это передать. Весь колорит этой невиданной картины – глаза этого облака. - Странно всё это!
- А у него, что, ещё и глаза были? - не понимает первый слесарь иронии.
- А ты разве, не заметил Петя? – Ну, ты и вовсе растяпа!
- Я же не такой наблюдательный, как ты Вовчик, - обиделся первый.
- Но что-то странно, быстро тёплый дождик закончился, - согласился он.
Ходит этот уже анекдот по заводу. И никак от него не откажешься, потому что всё тут правда, но в лицо маме ничего не говорится.
- И, что ты всё Ленка смеёшься, особенно, как на меня посмотришь. Может, что-то плохое заметила где, так ты скажи своей маме?
А дочка, говорить от смеха не может, и мама из её нечленораздельных звуков опять ничего не понимает.
- Это я про облако в штанах вспомнила. Из Маяковского это - весело доченьке. - У него всё так образно сказано там.
Весело ей, когда всё это действие, да ещё с рабочими себе представила. Хотя конечно, она и раньше всех, всё это знала, «что могло такое быть, и не один раз».
А матери ещё тревожней на душе становится, от этих недоговоров дочери, и её дурацкого смеха. Ей ещё больше, ничего не понятно в этой происходящей вакханалии на работе. Но всё это к лучшему.
Обещали ей квартиру на заводе выделить, и очередь работницы подошла, и пенсия не за горами была. Но решил кто-то самый мудрый из руководства завода, отдать квартиру Надежды Ивановны другой женщине. А очередницу ещё дальше отодвинуть в очереди, а там и на пенсию, но уже без квартиры отправить. И потихоньку в квартиру Речкиной Надежды Ивановны, ночью въезжают другие жильцы. Вопрос этот, так ловко был решён «на верху», и казалось бы, уже окончательно.
А далее всё должно было следовать согласно ранее намеченного администрацией завода сценария.
Но не тут-то было. Ещё сильна была партийная власть коммунистов. Да и личная власть генсека большой вес имела, и можно сказать была непререкаема.
Пишет письмо Елена Маслова, самому Леониду Ильичу Брежневу, и всё, как есть, происходящее там изложила. Весь захват квартиры, и полное бездействие руководителей завода.
И совсем скоро, не прошло и двух недель. На чёрной «Волге» приезжают люди из обкома партии, чтобы на месте во всём разобраться. И прямо в общежитие к Надежде Ивановне идут.
Так с поклоном, вся делегация и явилась на порог: «мы тут, по поводу вашей жалобы. Вы Леониду Ильичу писали письмо?».
Мама подтвердила всё, что написала дочка. И сразу слёзы на её глазах навернулись. Обидно ей было, что так плохо поступили с ней, старой работницей завода. Взяли, и обидели рабочего человека.
- Не плачьте Надежда Ивановна, - успокоил её уже седой человек при галстуке, и серые глаза его засветились искренностью.
- Я думаю, что ваш вопрос будет решён положительно, иначе и быть не может. Так что сильно не переживайте, это дело уже ваших слёз не стоит.
И продолжил чиновник дальше говорить, потому что уже и любопытные появились.
- Всё поправим мы, что в нашей власти. И виновных накажем: «без квартиры вы на пенсию не уйдёте!».
- Огромное вам спасибо за помощь.
- Что бы я без вас делала? – сокрушается женщина. - Может, чаю попьёте?
Довольная своим визитом. Потому что предоставленные им факты - проверкой подтвердились. И лицо партии осталось незапятнанным. Обкомовская процессия вышла из комнатки одинокой женщины.
В коридоре толпились ликующие соседи. Потому что: что-то утаить здесь, в общежитии, - было невозможно. Люди трепетной волной раздавались в стороны от движения уходящего лидера делегации, «всё шествие, как в море происходило».
- Есть минуты счастья на земле, и вот оно воссияло на нашем небосклоне, - радуется Надежда Ивановна.
- Есть правда на Земле! – торжествуют соседи, и для них это праздник. – Не прошёл номер у начальства, по «рылу» получил они, так им и надо!
Быстро Гришка освоился на новом месте, и у него появились новые друзья грузчики. Один из них был почти под два метра ростом Саша Степанюк. Когда его Гришка увидел впервые, то он оторопел от неожиданности.
Откапывает Гришка норию, на первом этаже, что опять засыпалась зерном, и не до того ему, что бы по сторонам глядеть. И тут из-за горы складированных мешков с рыбной мукой, появляется подобие огромного снежного человека, с большими чёрными глазами на белом от мучной пыли лице.
Тот весь в муке, с головы и до ног, и, как демон на него движется. А на ресницах великана, чуть ли не по килограмму пыли на каждой висит. Так движется довольный грузчик на перекур в бытовку.
Опешил Распутин от такого видения, хоть и не робкого десятка был, но всё это при подслеповатом освещении помещения, да ещё плюс эффект неожиданности, - тут любой растеряется.
Степанюк был очень доволен собой, знал он прекрасно все свои плюсы сейчас, особенно в данной ситуации, которая сама на него играла. Но не увидел он ожидаемого страха на Гришкином лице, и сам протянул ему руку, натруженную и широкую, что лопата: «Александр!»
Разговорились они, и тут подоспел второй грузчик, худощавый и не высокого роста, полная противоположность огромному Степанюку: чуть ли не в половину того меньше.
- Сергей Маслюк! – протянул он Распутину руку.
Этот грузчик больше походил на обычного «снегурёнка», хотя тоже весь в белой пыли, как и Степанюк, и всё же он воспринимался, как нормальное явление.
Плывут новые друзья в
